Не верьте тем, кто говорит, что ученики не обсуждают внешность педагогов. Они врут. С восьмого по десятый класс все только и занимаются, что оценивают друг друга и всех остальных по внешности.
Если бы Нона и Таисия оделись одинаково, то, подойдя сзади, вы не смогли бы определить кто из них кто. Обе тёти по комплекции похожи на тумбочки. Разве что у географички ноги упираются в пол под углом, врозь, а у музычки – прямо. Если вы сравните их причёски, то большой разницы тоже не увидите, – обе носят на голове шиньон, собранный в тугую башенку. И та и другая имеют мужские черты лица: крупный подбородок и ещё один, крупный нос с крапинками и густые брови вразлёт. Грудь у обеих давно легла на живот, и всё вместе образовывает под платьем овал. Незначительная разница заключается в том, что Таиська жутко конопатая – от кончика носа до мизинца, а у Ноны никаких артефактов на поверхности не наблюдается.
Оценка внешности учителей стала темой педсовета после того, как ученик 9‑го «Б» Александров изобразил двух толстых эсесовцев в рогатых касках, с табличками в виде подковы на груди и дымящимися МР‑40 наперевес. И чтобы исключить иные толкования автор подписал таблички: Нона Александровна и Таисия Тимофеевна.
Оба фашиста плохо выбриты, с гитлеровскими усиками под носом. У одного ноги-кегли упираются в землю под углом – Х-образно, а у другого прямо. Рядом с немецкими нацистами лежит расстрелянный узник в полосатой пижаме. Шедевр имеет название: «Так будет с каждым, кто не знает географию и не умеет петь!».
Рисунок путешествовал по школе до тех пор, пока не попал к учителю химии, а затем к Захару Сергеевичу на директорский стол. Неизвестно, что подумал Захар, когда остался один в своём кабинете. Может быть, сказал, глядя на рисунок:
– Совсем разболтался девятый «Б», надо закручивать гайки.
А потом усмехнулся и добавил:
– А что, очень даже похоже… Меткий глаз у этого Александрова.
Уделали тогда Игорёху. Всей педагогической стаей накинулись и разорвали. И полетели от него клочки по закоулочкам. Так и остался он недоукомплектованный до самого выпуска. Напророчила ему Нона Александровна вечное горюшко и выписала волчью характеристику. И если бы не полезные знакомства родителей, всю жизнь подметал бы улицы Александров. А так сделался он врачом-стоматологом. А потом как Илья Муромец тридцать лет и три года бухал по-чёрному. Пока не умер от диабетической комы в сельской больнице.
На самом деле, существенное различие между педагогами заключалось в статусе. Нона Александровна ежегодно отмечалась грамотами и благодарностями от месткома, парткома и горкома. Она висела на районной доске почёта возле магазина «Детский мир». Она приглашалась на районные и городские конференции. Её даже показали один раз на канале местного телевиденья в передаче, посвящённой юбилею победы в Великой Отечественной Войне.
Восемь лет назад она принесла в школу фронтовые письма бойца отдельного стрелкового батальона. География писем прочерчивала пунктирную линию от Сталинграда до Кенигсберга. Письма ей передала соседка по подъезду, Екатерина. Жена геройски погибшего под Кенигсбергом-старшего сержанта Сомова. Идею создания музея предложил опытный в политике директор, Захар Сергеевич. Предложение оформили и бумагам придали ход. Пройдя множество инстанций, полежав на столах и в ящиках соответствующих организаций, они вернулись с кучей подписей и главной верховной пометкой «Возражений нет. Назначить ответственным за исполнение того-то и того-то». Так было положено начало организации Музея Боевой Славы имени 128 Сибирской Гвардейской Дивизии. Восемь лет работы нового образования увенчалось кучей благодарностей, ценных подарков и премий всем, кто имел и не имел отношение к разрешительному документу о создании системы патриотического воспитания в Дзержинском районе г. Н-ска. А средняя школа № 19 приобрела живой орден в лице Ноны Александровны.
Таким образом, географичка с достоинством императора носила золотой лавровый венец, на каждом листе которого было выгравировано: «За общественно-политическую работу». А музычка, Таисия Тимофеевна, носила раздолбанный аккордеон и партийный билет с одна тысяча девятьсот нанадцатого года. И ничего больше.
2. «Ребенок учится тому, / Что видит у себя в дому: / Родители пример ему»
(Из главы «О дурном родительском примере» С. Брант)
Звенит трескучий звонок и в третьем «Б» начинается урок русского языка.
За три года Анна Афанасьевна научила детей уважать старших, бояться двоек и директора, поздравлять мальчиков с праздником на 23 февраля, а девочек – на 8‑е марта. И главное – дружно орать речёвку:
– Мы – весёлые ребята!
Наше имя октябрята!
Мы не любим лишних слов!
Будь готов!
Всегда готов!
Педагог начальных классов заканчивает подготовку питомцев к трудному и долгому путешествию по школьным коридорам. Третий класс – как бы выпускной. В следующем году она примет следующее поколение из детских садов. И вновь поведёт малышей в страну невыученных уроков, чтобы сделать пожизненную прививку– страх осуждения. Пройдут десятилетия, они станут инженерами и сварщиками, лётчиками и поэтессами и страх осуждения, принимая разные обличья, проявится: страх общественного мнения, страх выглядеть глупым, страх сделать ошибку, страх сказать правду самому близкому человеку.
Со стены в светлые лица октябрят с безграничной любовью, спрятанной в морщинках глаз, вглядывается дедушка. Самый добрый дедушка в мире, – любитель детей и зверей.
– Так, сегодня будем писать диктант, – объявляет Анна Афанасьевна. Посверкивая дужками позолоченных очков на цепочке, она кажется строгой и недоступной.
– Но вначале я должна вам сказать что-то очень важное. К новогоднему празднику мы приготовим наш октябрятский концерт! Мы станем настоящими артистами и покажем пьесу «Чук и Гек». Вы же знаете теперь эту замечательную историю. Кто хочет стать артистом?
– Я!
– И я!
– Я тоже хочу!!!
– Молодцы! Все хотят!
Ещё летом, на каникулах, Анна Афанасьевна задумала поставить пьесу. Чук и Гек, входящий в программу школьного образования, подходил для этой цели как нельзя лучше.
Забыв о диктанте, училка принимается распределять роли. Главные персонажи достаются любимым мальчикам – Андрею Рогожину и Славе Куликову.
– Потому что Андрюша и Слава у нас самые примерные! Ни одного замечания по поведению. И учатся хорошо. Ведь Чук и Гек всегда вели себя примерно!
Ребята единодушно соглашаются: кому ещё, как не им уготованы эти роли. Никогда не бегают, не кричат, тетрадки чистые и дневник аккуратно ведут. Вылитые Чук и Гек. Слава Куликов сияет от радости:
– Я – Гек! Я – Гек! – повторяет он. Синие как небо глаза светятся счастьем из-под светлой чёлки.
Пройдёт сорок с лишним лет и Чук, он же Андрей Николаевич Рогожин, заполняя анкету в отделе кадров крупного завода, начнёт вспоминать свою биографию. Как служил в войсках КГБ, а потом в ФСБ, как участвовал в бандитских тёрках и рейдерских захватах в девяностые, как выперли его по несоответствию. И позже, когда работал в ЧОПе… А потом вдруг перепрыгнет в детство, увидит озабоченное лицо Анны Афанасьевны и услышит её голос:
– Андрюша, а ты выучил роль Чука?
«Забыл, кто же из них папашину телеграмму затырил, – подумает майор в отставке Рогожин – Чук или Гек? Надо будет проверить…»
А Гек, он же Вячеслав Куликов, через сорок лет ничего не вспомнит и не скажет. Потому что покончит с собой в возрасте тридцати пяти по причине несчастной любви. Напьётся вдрызг, зажмурит свои синие как небо глаза, да и бросится с железнодорожного моста.
За роль мамы борется много девочек, особенно активно – Вера Копылова. Дрожа от нетерпения и привстав с парты, она тянет руку.
– Анна Афанасьевна – я! Анна Афанасьевна– я хочу!
Она очень, ну очень, хочет стать артисткой. Копылова активная девочка, но учится средненько. Из неблагополучной семьи, в застиранной школьной одёжке, она похожа на золушку, которая третий год всеми силами старается попасть на бал без помощи волшебной феи.
Когда учительница, как обычно, начинает с утра рассказывать о своей болонке Люси или о том, как слесарь-водопроводчик чинил кран на кухне, Копылова больше других проявляет участие.
– А у нас…Анна Афанасьевна… Анна Афанасьевна!
– Да, Вера?
– У нас же тоже кран засорился! Представляете, мама открутила кран, а вода не течёт! Поковыряла пальцем, а оттуда таракан вылез.
– Фу, какая мерзость.
– Да! – с гордостью продолжает Вера. – А однажды наша Жучка ножки обожгла. Очень сильно скулила.
– Да ты что! Как же это случилось?
