— Было дело, — призналась я честно. — Но потом раздумала. Глупо, согласитесь. Не Пельземуха все-таки. К тому же меня немного утешает существование Ники Самофракийской.
— Это еще полбеды, — успокоил меня молодой человек. — А на меня подозрительно поглядели и потребовали объяснить, кто меня надоумил пойти на такое святотатство. Пришлось ретироваться ни с чем.
Потом он провожал меня к дому, и я впервые в жизни подосадовала на то, что магазин находится буквально в нескольких шагах. Мы шли под чудовищным зонтиком и весело болтали обо всем на свете. И как-то странно выходило, что мнения и вкусы у нас совпадали, а взгляды расходились не диаметрально противоположно, а ровно настолько, чтобы было интересно спорить.
Мы оба соглашались с Честертоном, что погода есть только в Англии, ну и конечно, у нас, куда ж без нас-то денется мировая гармония? А во всех остальных странах либо жара, либо холод, либо не разбери-поймешь. И было волнительно и радостно, что этот красавец читал Честертона, причем малоизвестные эссе, и с легкостью рассуждал о других странах. Речь у него оказалась правильная, словарный запас обширный, и в нем начисто отсутствовали связки «типа» и «как бы», а также самый короткий неопределенный артикль, что так тяжко дается утонченным иностранным резидентам.
Впрочем, именно на иностранного резидента мой случайный знакомый как раз и походил. Эдакий Джеймс Бонд, исполненный решимости вытянуть из меня все тайны любимой отчизны.
Тайн у отчизны имелось много. Скажем, согласно какому стратегическому замыслу мусорные баки должны располагаться прямо напротив парадного и почему их не вывозят вот уже третьи сутки?
Скорость, с которой я плелась к дому, чтобы продлить пребывание в обществе мужчины своей мечты, могла украсить любую уважающую себя похоронную процессию.
Однако как ни растягивай короткий путь, он все равно закончится. До парадного мы дошли до обидного быстро, постоять перед ним по только что упомянутой причине было невозможно, а в дом нового знакомого я приглашать не собиралась. Только что с поезда, по комнатам разбросаны раскрытые чемоданы и распакованные сумки, куча грязных вещей ждет стирки. Не стану упоминать о собственной потрясающей внешности. И что он во мне увидел?
Володя сразу заметил мои колебания и предложил:
— Вы позволите позвонить как-нибудь на днях?
Возразить было нечего. Напротив, мне ужасно хотелось, чтобы он позвонил не как-нибудь, не на днях, а прямо сегодня вечером. Хочется рассказать ему о том, что мучит меня вот уже несколько часов подряд, и спросить совета. Ведь больше спрашивать не у кого. А рядом с ним мне стало так надежно и уютно, что это чувство хотелось продлить надолго. По возможности навсегда. Впрочем, такие вещи — как твердила в детстве моя мама — вслух говорить неприлично. Дождь закончился как-то сразу, вдруг. Будто там, наверху, закрыли водопроводный кран.
— Я пойду? — печально спросил он.
— Зонтик возьмете? Мало ли какая будет погода.
— У меня машина около магазина.
Поцеловав мне руку на прощание, Володя быстрым шагом двинулся в обратном направлении. Мне следовало бы войти в парадное, но ужасно не хотелось. Мне нравилось стоять и смотреть, как он оборачивается и машет мне на прощание.
А потом я увидела того типа с лестничной клетки и моментально его узнала. Он торчал в соседнем парадном и не спускал с меня глаз.
В квартиру я ворвалась так, будто меня преследовали стаи чудовищ: руки трясутся, глаза размером с чайное блюдце — и не спрашивайте меня почему. Страх — штука необъективная, особенно если давно уже не приходилось чего-то бояться. Только минут двадцать спустя, за чашкой кофе, я обрела утраченную способность рассуждать здраво. И первое, о чем подумала, что выходить за кофе даже в дождь вполне приемлемое занятие. И скорость течения жизни меня вдруг устроила. А тщета сущего показалась симпатичной. Не зря кофе считают тонизирующим напитком, возвращающим бодрость, энергию и хорошее настроение.
* * *
Собственно, все мои волнения происходили из-за того, что, переступив порог квартиры после двухнедельного отсутствия, я увидела: книги и безделушки на полках радикальным образом переставлены.
Книжные шкафы находятся прямо напротив дверей, и, заходя, я всегда упираюсь в них взглядом. Возможно, я не идеальная хозяйка и не всегда могу с уверенностью сообщить, где в моей квартире удастся в процессе вдумчивых раскопок обнаружить соль, сахар и иголки, но библиотека — предмет моей гордости и доброй зависти друзей и знакомых. И безукоризненный порядок в ней поддерживается неукоснительно. Пожалуй, это единственное место в доме, где мне знакома каждая пылинка. Так что вмешательство постороннего было обнаружено сразу. Согласитесь, мало приятного в том, что в вашу квартиру заходил чужой человек. Еще менее приятно думать, что этот свой опыт он вполне может повторить.
Уезжая, я всегда отдавала запасные ключи своей тетушке, в обязанности которой входило поливать цветы раз в два-три дня и кормить моих золотых рыбок, неприхотливых, но прожорливых, как бультерьеры. При воспоминании о цветах я машинально протянула руку и пощупала землю в горшочке, стоявшем на подоконнике. Земля была сухая, и это значило, что тетушка заходила не вчера. Она — еще одна жертва родительского произвола в нашей семье. Что мог невинный ребенок сделать своим предкам, чтобы они нарекли его Доротеей, не знает никто. Ужасное имя преследует тетушку, как кошмар, поэтому в миру она носит имя Даша и две пары очков, живет с тремя кошками и иногда принимается воспитывать меня на личном примере.
— Здравствуй, теть Даша! — бодро сказала я в трубку. — Я приехала.
— Ага-ага, — восторженно и невпопад откликнулась моя дражайшая родственница.
Дело в том, что трогательный шестидесятисемилетний пончик имеет одну, но пламенную страсть: чтение детективов и кулинарных книг, и в эти сладкие минуты ничего не соображает.
— Ты цветы поливала? — задала я вопрос в лоб.
— Два дня… — пробулькала тетушка в трубку. — Там у тебя новая кулинарная и парочка детективов… Не волнуйся, это я… Ну пока, попозже…
Догадаться было несложно: милая старушка обнаружила в библиотеке не читанные ранее книги, и вот он, результат. Я с неимоверным облегчением списала на тетю Дашу и остальные странности в моей квартире, надеясь, что вечером она будет в состоянии толково все сама объяснить. Уфф! Нервы, конечно, ни к черту, и давно уже пора ими заняться, не то вскоре придется капитально разбираться с манией преследования и прочим букетом болячек. С чего мне взбрело в голову, что я кого-то интересую? Нет, немедленно нужно переключиться на приятные мысли и прийти в себя. Кстати, самое время расслабиться и всласть повспоминать о новом знакомстве, да и помечтать можно немного…
Из сладких грез вывел меня телефонный звонок. Это оказалась моя старинная подруга Леночка, имевшая прелестную привычку то исчезать на полгода, то внезапно объявляться, как чертик из коробочки, и какое-то время активно дружить.
— Ну ты и соня! Ну ты и сплюшка! — заявила она вместо приветствия. — Нельзя так выматываться — постареешь рано, морщины появятся.
— Да что такое? Да я не… Так! — рявкнула я. — Расскажи все по порядку.
— А что рассказывать? — заливалась смехом трубка. — Неделю назад, вечером, проходила мимо. Смотрю — свет горит в твоем окне, от настольной лампы. Красотища такая… Да, хотела зайти. Звонила, стучала, кричала под дверью — хоть бы хны…
Дальше я уже не слушала. Неделю назад я была в Закарпатье. А тетя Даша по вечерам на улицу давно не выходит.
Одна голова хорошо, а две лучше.
(Хотя я лично склонна считать, что одна голова не просто хорошо, но и вполне достаточно, но народ меня не слушает.) Я договорилась с Леночкой, как раз настроенной на активную дружбу, что немедленно приеду к ней и все-все расскажу. Честно говоря, я предпочла бы делиться своими опасениями с очаровательным Владимиром Ильичом — его мощные плечи как раз подходили для того, чтобы к ним прильнуть, да и жилетка, чтобы поплакать в нее, не помешала бы. Но как-то неудобно и неприлично в первый же день вываливать на малознакомого мужчину такие неприятные новости.
Наскоро одевшись, я помчалась к автобусу. Погода была прекрасная, и даже не верилось, что всего-то пару часов назад шел ливень. В какой-то момент почудилось, что все, что меня тревожит, — сущие пустяки, просто собственные домыслы. Переизбыток фантазии мешает. И я представила себе, как Леночка высмеет все мои страхи и как дважды два объяснит, что, убегая в спешке, я сама могла перепутать вещи в шкафу; а уж на что способна тетя Даша, отыскавшая новый детектив, — этому стоит посвятить большой роман.
Удача тоже была на моей стороне. Транспорт приходил быстро и почти пустой, ждать на остановках не приходилось, и, трясясь в полупустом автобусе, я уже совсем размечталась о том, как позвонит на днях Володя и я надену новое красное платье «в облипку» (нужно в конце концов выбраться в Дарницу и купить те серьги со шпинелью)… Мерзкий тип соскочил с задней подножки и попытался скрыться в толпе. Обычно здесь, на конечной, всегда толпа, и потому его намерение можно считать вполне правильным. Но в данную минуту всего несколько человек дожидались автобуса, и потому я сразу его заметила. Меня передернуло от совершенно субъективной неприязни. В самом деле, что я прицепилась к человеку? В конечном итоге не первый, не второй и даже не десятый раз я обнаруживаю, что начинаю встречать совершенно незнакомых, но уже узнаваемых мною людей в самых разных концах города. Не зря говорят, что Киев — это всего лишь большая деревня. Мы снова столкнулись нос к носу — это ведь ничего не значит, верно? Зато я воспользовалась возможностью рассмотреть его вблизи. И если рассуждать объективно, то ничего неприятного в нем не заметила — обычный мужчина лет сорока с небольшим, немного грузный для своего роста, лысоватый, с крупным носом и глубоко посаженными глазами. Без особых примет. Он быстрым шагом дошел до перехода и побежал вниз, по ступенькам, даже не взглянув на меня ни разу. Наверное, я все преувеличиваю.
