— Отстань, — огрызнулся молодой человек, поддерживая руками штаны, и побрел дальше.
Но Синди не отстала. Крупная девочка потихоньку шла за молодым человеком, чувствовала: ему надо помочь.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Как лучше приглядываться? В чем души не чают? Кто интересуется кошками? Почему у них есть, а у нас нету?
Молодой человек добрел до совсем маленького домика. Синди удивилась. Таких мелких, невзрачных домиков на острове Эскадо ни у кого не было. Все нашедшие клады строили себе очень вместительные, красивые дома. Синди подбежала к окошку без стекла, заглянула внутрь. Внутри стояла только кровать без одеяла, больше ничего.
На кровати сидел молодой человек, хныкал:
— Хочу вкусного! Хочу мороженого, хочу жвачку, хочу шоколадных конфет!
— Бедный Пэпэ, — услышала Синди голос, который отвечал молодому человеку. — Я бы пошла, если бы могла шагать ногами, я бы принесла, если бы могла держать руками. Я принесла бы тебе, Пэпэ, все, что хочешь.
Синди присмотрелась и поняла: говорит тряпичная кукла. Молодой человек держал ее в руках. Но тут молодой человек отбросил куклу на край кровати, крикнул:
— Но ты не можешь, так нечего и болтать! Ты не моя кукла. Я не девчонка, а молодой человек.
— Ах, Пэпэ, Пэпэ! — прошептала кукла, беспомощно свисая с кровати вниз головой. — Конечно, я не твоя кукла. Я кукла твоей мамы. Но, к сожалению, она давно умерла.
А молодой человек бил руками по кровати, кричал:
— Не честно, не честно! Я нарочно маленький домик построил, чтоб от клада больше денег осталось — вкусное покупать. Почему я должен был свои деньги отдавать? Ну и что, что им кладов не досталось? Я-то нашел! А потом пуговицы придумали. Сначала-то я обрадовался, а теперь что делать? Нет у меня больше пуговиц, нету. Кончились. Штаны и то застегнуть нечем — вот рукой держу. А вкусного хочется!
— Смотрю я на тебя Пэпэ, — сказала кукла, — и не знаю…
— Смотришь? — вдруг замер Пэпэ. — Погоди, а чем это ты на меня смотришь?
Синди тоже взглянула — чем же смотрит кукла? У тряпичной куклы вместо глаз были две круглые пуговицы.
— Как же я раньше не сообразил?! — воскликнул счастливый Пэпэ. — Целых две пуговицы! Мороженое и газировка! Или нет, лучше жвачка и шоколад! Я возьму, да?
— Конечно, Пэпэ, конечно, — торопливо сказала кукла. — Бери. Мне только жаль, что я тебя больше никогда не увижу.
— Да чего на меня смотреть? Картина я, что ли? — бормотал Пэпэ, откручивая пуговицы.
Через миг он выскочил из домика, даже не сказав кукле до свидания.
Синди влезла в окно и подошла к кровати.
— Кто-то пришел, — тихо сказала кукла. — Здравствуй, кто-то.
— Здравствуй, кукла, — сказала Синди. — Не расскажешь ли мне все с самого начала? Может, мы вместе поможем твоему Пэпэ.
Мама Пэпэ умерла очень рано. Она была еще совсем молодая, почти девочка. Только-только родила своего маленького Пэпэ — и в тот же вечер умерла. Умирая, мама сказала своей любимой кукле: «Пожалуйста, сумей говорить и не оставляй моего сына. Я хочу, чтоб кто-нибудь говорил ему ласковые слова».
Так сильно она это сказала, что в природе случилось волшебство: кукла сумела.
Отец Пэпэ тоже умер рано. Он был беден, изо всех сил старался разбогатеть. Старался-старался, разбогател и скончался на следующий день, потому что сил жить у него совсем «е осталось.
Пэпэ оказался один, но не очень огорчился. Он был теперь богатый мальчик, решил так: „Родителей у меня больше нет, буду баловать себя сам“.
И Пэпэ баловал себя, как мог. Днем, утром и вечером. А к словам куклы, которая пыталась его хоть чему-нибудь научить, не прислушивался. Он стал молодым человеком и, что ни день, тратил все больше денег. Тратил, тратил, никогда ничего не зарабатывал. И конечно, деньги у него кончились. Так бывает всегда.
Без денег Пэпэ жить не понравилось. Но тут знакомые позвали его на остров Эскадо. Пэпэ приехал, вырыл клад. Когда вместо денег пришлось за что-нибудь вкусное давать пуговицу, Пэпэ сначала бодро срезал пуговицы со своих рубашек. Вскоре очередь дошла до штанов.
А потом Пэпэ сидел без пуговиц на кровати и хныкал:
— Почему у них есть пуговицы, а у меня нет?
— Потому что они стараются друг для друга, — объясняла кукла. — Это же просто. Чем больше делаешь хорошего для других, тем больше у тебя пуговиц. Хоть в три ряда пришивай. А кто ни для кого пальцем шевельнуть не хочет, тот держит штаны руками, а то упадут.
Но Пэпэ ничего не хотел понимать.
— Не буду ни для кого делать, — говорил он. — Для меня никто ничего не сделал — и я для других не буду.
Напрасно кукла доказывала, что это ведь другие люди сделали жвачки, шоколад, мороженое — все те вкусные вещи, которые так любит Пэпэ.
— Ну и что? Они же не для меня сделали, а просто так…
— Ах, Синди, — закончила свой рассказ кукла. — Мой Пэпэ слишком сильно любит вкусное. Он безумно обожает жвачку, крепко влюблен в шоколад и всей душой страстно мечтает о печенье. Синди, ты знаешь, что такое страсть?
— Страсть? — нахмурилась Синди. — Что-то страшное.
— Да, — сказала кукла. — Если кто-то пылает страстью к холодному мороженому и души не чает в твердой шоколадке — это страшно. В шоколадке действительно нет души. Она ведь не живая.
— Значит, твоему Пэпэ нельзя помочь? — огорчилась Синди.
— Почему нельзя? Можно. Даже сильную страсть можно победить теплой, живой любовью. Пэпэ сразу бы перестал так преданно любить жвачку и шоколад, если бы всей душдй полюбил что-то живое.
— Живое? — задумалась Синди. — У меня есть худенькая кошка. Очень живая. И теплая. Если их познакомить, может, Пэпэ полюбит ее. Всей душой.
— Вряд ли, — сказала кукла. — Молодые люди редко интересуются кошками. Им больше нравятся юные человеческие особы с бантиками.
— Я тоже, — сказала Синди.
— Что ты тоже?
— Я тоже юная человеческая особа с бантиками.
— Правда? — обрадовалась кукла. — Тогда нам повезло. А ты уже большая?
— Лет мне не много, — сказала Синди, — но я крупная. Может, и подойду.
— Я ведь не вижу тебя, — вздохнула кукла.
— Подожди!
Синди вытащила из воротника иголку с ниткой, которые всегда носила с собой, оторвала от своего платья две пуговицы и быстро пришила их под вышитые крестиком брови куклы.
— Спасибо, — сказала кукла, взглянув на Синди. — Боюсь, ты еще слишком юная человеческая особа, но все же стоит попробовать.
— А как?
— Надо, чтобы ты ему приглянулась. Для этого он должен приглядеться к тебе повнимательней. Ты могла бы улыбнуться ему, когда он придет?
— Это не трудно, — кивнула Синди. — Я попробую.
ПЯТАЯ ГЛАВА
Зачем рот открывается? Куда падает оторванный взгляд? Про кого вспоминают поздно? Как поступать с укушенными шоколадками?
Дожевывая жвачку, Пэпэ возвращался домой. Он подошел к дверям своего домика, вдруг увидел Синди.
„Что тут делаешь?! — хотел крикнуть Пэпэ. — Мой дом. Уходи!“
Он уже открыл рот для грубого крика, и тут Синди ему улыбнулась. Пэпэ еще шире открыл рот. От удивления. Уже много лет никто никогда не улыбался Пэпэ. Ведь он сам первый никому не улыбался, а улыбка всегда рождается в ответ на улыбку. Конечно, кукла часто говорила Пэпэ ласковые слова, но она, хоть и была волшебной, все-таки оставалась тряпичной, улыбаться не умела.
Увидев улыбку Синди, Пэпэ пригляделся к ней повнимательней, и она ему приглянулась. Пэпэ почувствовал, как в глубине души у него что-то Шевельнулось и растаяло. Может быть, кукла немного помогла ему своим волшебством, а может, Пэпэ, сам того не подозревая, давно уже хотел мечтать не о вкусностях, которые просто съел — и все, а о чем-то улыбающемся и прекрасном.
Не в силах оторвать взгляд, Пэпэ долго смотрел на Синди, молчал. Синди улыбалась. Постепенно на лице Пэпэ тоже стала появляться улыбка.
„Неужели получилось?“ — подумала Синди и вдруг покраснела от смущения.
Наконец Пэпэ поднатужился, оторвал взгляд от красной, как два помидора, но отважно улыбающейся Синди, взглянул на куклу. Мамина кукла ласково смотрела. С одобрением. Взгляд Пэпэ упал на новые пуговицы — в душе у него снова что-то шевельнулось.
— Ты ведь не рассердишься на меня, правда? — крикнул Пэпэ, протягивая руки.
— Конечно, нет, — сказала кукла. — Бери, мой хороший.
И Пэпэ снова выскочил из дома, сжимая в каждом кулаке по пуговице.
Синди растерялась. Стояла вся красная, не знала, что делать со своей улыбкой, куда ее деть.
На этот раз Пэпэ вернулся очень быстро. В одной руке он держал уже укушенную шоколадку, в другой — целую. И эту целую протянул Синди.
— Вот, — сказал Пэпэ. — Это тебе.
— Что, что он тебе дал? — взволнованно спросила кукла, которая опять не могла ничего увидеть.
