Рейтинговые книги
Читем онлайн Муж, жена и сатана - Григорий Ряжский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63

Средств женщинам Урусовым, при их житейском опыте и умении выживать на любые деньги, хватило почти до танкового обстрела Дома правительства в девяносто третьем. А когда остатки условного капитала окончательно иссякли, Лёвка, недолго думая, предложил Адочке Урусовой сделаться Аделиной Гуглицкой. И та согласилась, как было и в случае со школой — не раздумывая. Не только потому, что к моменту этого разговора они спали уже больше года — просто Лёвка давно успел сделаться в доме Урусовых окончательно родным и приветным человеком. Вечная улыбка не исчезала с лица его даже в моменты принятия сверхответственных решений по купле-продаже-переуступке раритетных шпажных эфесов ручной выделки, инкрустированных золочеными ромбовидными впайками; по неравному и потому несправедливому обмену армейской серебряной пороховницы от наполеоновской кампании на офицерский морской кортик в наградной вариации — с золоченой серебряной накладкой поверху ножен — принятой в конце девятнадцатого века и упраздненной с приходом на флот большевиков.

Дурное настроение обычно обходило Лёву стороной надежно и шустро. При этом Лёва вовсе не чурался демонстрировать высшую степень доверия к зубовскому семейству — наоборот, подчеркивал это доверие при всяком удобном случае. Ссылаясь на ловко изобретенную причину — постоянное присутствие Валерии Ильиничны дома, хранил в маленькой комнате Урусовых полный комплект средневековой рыцарской амуниции. Стоимостью своей доспехи эти приравнивались к состоянию западного буржуина рангом повыше среднего, включая дом, машину и усредненный банковский счет. Такое обстоятельство самым честным образом давало Лёвке законное право оказывать женщинам более-менее регулярную финансовую помощь в счет аренды помещения под склад антикварного добра. В итоге каждый месяц-два ему удавалось подбрасывать в семью каких-никаких деньжат. Разумеется, поступки эти великодушный Лёвка совершал не столько из человеколюбия, сколько с целью завоевать руку и сердце Аделины Юрьевны.

Про ценность рыцарского снаряжения Лёвка отчасти привирал, однако цели своей достиг — отобрал-таки Аделину у матери. Та, впрочем, не сильно возражала, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте дочери и друга семьи. Не противилась она и тому, чтобы юридически узаконить Адочкины отношения со спекулянтом старинными ценностями, имеющими историческое и культурное значение, а если именовать такое дело по-новому, то — профессиональным коллекционером-оружейником. Также не возражала вдова княжеского потомка Юрия Урусова и против переезда зятя на Зубовку, к жене, в гостеприимный тещин дом, в котором к тому же имелась лишняя комнатка для хранения шлемов и кольчуг.

— Адка, ты не поверишь, мне всегда хотелось взять в жены исключительно восточную женщину… — мечтательно сообщил он молодой жене наутро после их первой ночи на Зубовке. — И чтобы влюбиться в нее так… ну просто… до кончиков ресниц, до самого последнего мизинчика, до самой отвратительной тещи, ну из тех, которые в анекдотах. — Он улыбнулся. — Ну тут, правда, не мой случай, тут мне дополнительно обломилось. Как говорится, отвесили товару сверх весов и бесплатно к тому же упаковали.

Ада прыснула, но тут же удивленно посмотрела на мужа:

— Постой, постой, это почему еще «восточная»? В каком смысле «восточная»?

— Ну как же? — в свою очередь, удивился Лёвка. — Вы же Урусовы, как-никак, те самые, я в курсе.

— Лёв, ты что такое говоришь? Урусовы, разумеется. Только отец мой был правнуком князя Михаила Александровича Урусова, генерал-губернатора Нижегородского, а потом, с тысяча восемьсот, кажется, шестьдесят второго — Витебского, Могилевского и Смоленского. А до этого, папа говорил, когда я еще ребенком была, что его, Михаила Александровича, предок был Семен Андреевич, тоже Урусов, боярин и воевода новгородский, участник Русско-польской войны 1654—1667-го. Ты чего, какой еще Восток?

— Вот ты, Адуська, все же больше по литературе, а не по истории. А лучше б наоборот. В реальной истории больше правды и практически отсутствует вымысел — это тебе не «Вечера на хуторе у Диканьки» для седьмого «Б». У нас — точность и факт, на них все держится, весь мир. Вот, к примеру, возьмем оружие, которое, поверь мне, надежней любой мировой валюты. Ну, скажем, девятнадцатый век. Ну-у… допустим, что-нибудь из холодной антикварки. Вот… послушай, вникни и пойми, что такое истинная история, в фактах, событиях и стоимостных эквивалентах. — Лёвка задрал глаза в потолок, покривил лицо, включив, видно, какую-то тайную внутреннюю кнопку, и произнес: — Сабля фузилерная офицерская, образца примерно второй половины девятнадцатого века, Германия. Клинок чуть изогнут, с одним долом, по периметру обычно украшен травлением. Боевой конец двухлезвийный. Эфес, как и быть тому следует, из рукояти и гарды. Гарда всегда латунная, с одной защитной дужкой, перекрестьем, загнутым вниз по направлению к обуху клинка, и двумя латунными щитиками, на одном из которых клеймо. Рукоять покрыта кожей ската, по желобкам перевита латунной проволокой. Спинка и навершие рукояти латунные, с расширением по центру рукояти. Ножны деревянные, обтянутые черной кожей, с латунным прибором и стреловидным шпеньком… — Он мечтательно выдохнул, вернул глаза на прежнее место и перевел взгляд на все еще обнаженную жену. — А? Вот это история, в каждой детальке своей, в каждом причудливом орнаменте, в каждом изгибе, в каждом повороте. А ты говоришь…

Всю тираду Гуглицкий проговорил на одном дыхании, ни разу не задумавшись и не напрягши свой липкий разум. Все эти бесконечные крючки и заклепки, клинки и навершия, шпеньки и ножны так накрепко влипли в клейкий Лёвкин мозг, так безотрывно вплавились в любой даже пока не начатый еще им разговор, что в необходимый момент в голове его просто загоралось особое кино и начинался нужный Лёвке показ, словно с помощью медленной перемотки перебрасывавший перед его глазами один нужный ему кадр за другим: с четким изображением, беззвучной музыкой и попутными титрами. Вместо последнего титра возникала цена, в рублях или валюте — зависело от нужды: купля, продажа, собирательство или профилактика для души.

— «Близ», а не «у». «Близ» Диканьки, — поправила его Адка.

— Ну, пускай «близ», не вопрос. Вопрос в том, как мне ее впарить ему за полторашку баксов.

— Кого впарить? — не поняла Аделина. — Кому?

— Да фузилерку эту самую, девятнашку. Саблю. Он штуку дает, я молчу пока. Знает цены, негодяйская морда.

— Лёв, ты неисправим просто. Это что, так у нас теперь всю жизнь будет? Ты же коллекционер все-таки, не примитивный торгаш. Ну найди, в конце концов, способ поумерить свою торгашескую страсть.

Лёва отмахнулся:

— Ты не понимаешь, Адунь, когда в руках «вещь», все остальное отступает, и нет такой силы, чтобы заставила с «вещью» расстаться. А если это всего лишь сабля фузилерная офицерская, да из прошлого века, то ее следует прилично засадить — так, чтобы черти смеялись и плакали от удовольствия. Для кого-то такое изделие — предел мечтаний, а для меня это просто расхожий предмет ремесла, не более того. Вы же сами такие, татары. Умеете торговать как никто. Вот мне в том году один татарин из Нижнего Новгорода меч подвез, сказал, тринадцатый век, прям с раскопок, а дальше парить стал, что вскрыли какое-то скифское захоронение, тайно от всех, по тихой, и что, мол, губернатор тамошний в курсе и дал команду о находке этой молчать, и чтоб курган тот золотоносный копали только свои доверенные люди, самые-самые к нему приближенные и проверенные на самых отчаянных взятках. А он вроде бы как один из допущенных к этому тайному бизнесу, татарин этот. И работает в аппарате губернатора, чиновником по особым поручениям, типа как у Гоголя. Так что, все, мол, по-честному и недорого, потому что без налога на добавленную стоимость. Примерно такой текст выдал. И книжку красного сафьяна в морду ткнул для усиления темы. И как не поверить, скажи мне, как?

— Ну и дальше что было? — ухмыльнулась Адка.

— Дальше? Дальше я взял его в руки, достал лупу и посмотрел на него хорошенько, на меч этот. Так вот, склепан в местной кузне, позавчера типа, затем облит кислотой и искусственно заржавлен. Потом как бы очищен и уже правильно затерт. И напомажен ваксой. Цена железа плюс транспортные расходы. Все!

— А хотел? — поинтересовалась Аделина.

— А хотел квартиру в Москве в пределах Садового кольца, иномарку секонд-хэнд и оплаченный обратный билет бизнес-класса.

— А ты?

— Ну, я меч этот фуфловый вернул ему и предложил взамен почетную грамоту. За вклад в развитие региональной торговли. Всем татарам посвящается.

Ада засмеялась:

— Ну, а я-то при чем, Лёв? Из меня-то какая татарка? Тоже фуфловая?

— Нет, — не согласился муж, — из тебя-то как раз настоящая. И из папы твоего. Из всего вашего рода Урусовых. Знаешь, откуда слово взялось? Хотя откуда тебе знать, ты же литератор. А тут нужен историк. Так вот, объясняю — из слова «урюс». Это русская фамилия татарского происхождения, как и весь ваш княжеский род. Именно таким способом шло у них «одворянивание» отдельных представителей коренного народа, тюркского. Например, светловолосых. Или белолицых. Или ведущих «русский» образ жизни. Или рожденных от русской матери.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Муж, жена и сатана - Григорий Ряжский бесплатно.
Похожие на Муж, жена и сатана - Григорий Ряжский книги

Оставить комментарий