— Это были они?
— Да. Тот парень — Сарко, а девушка — Тере.
— Тере была девушкой Сарко?
— Хороший вопрос: если бы я в свое время знал на него ответ, это спасло бы меня от многих проблем. Я отвечу вам позднее. Тогда, едва вошли Сарко и Тере, у меня, как и у сеньора Томаса, возникло тревожное ощущение, что с этого момента в игровом зале могло произойти что угодно. Я хотел уйти, но остался. Старался забыть о вошедшей парочке, вести себя так, будто их вовсе не было в зале, и продолжать играть. Однако мне это не удавалось, и вскоре я почувствовал, как тяжелая рука опустилась на мое плечо, заставив меня пошатнуться. «Какие-то проблемы, Гафитас?»[2] — хрипло спросил Сарко, занимая мое место за игровым автоматом. Он был в приталенной джинсовке, надетой поверх обтягивающей бежевой футболки, волосы разделены на прямой пробор. Сарко смотрел на меня своими пронзительно голубыми глазами. «Проблемы?» — с вызовом повторил Сарко. Я испугался. «Нет, я уже доиграл», — пробормотал я, подняв руки ладонями вперед, и уже повернулся, чтобы уйти, но в этот момент Тере преградила мне дорогу — мы с ней оказались лицом к лицу. Я опешил. Как и Сарко, Тере была очень худая, смуглая, не слишком высокая, всем своим видом демонстрировавшая дерзкую бесшабашность, столь характерную для маргиналов того времени. У нее были гладкие темные волосы, зеленые холодные глаза и родинка возле носа. Тело излучало спокойствие очень уверенной в себе женщины, если не считать того, что ее левая нога постоянно двигалась вверх-вниз, будто поршень. Тере была в белой футболке и джинсах, через плечо у нее висела сумка. «Уже уходишь?» — обратилась она ко мне, улыбнувшись своими красными и сочными, похожими на спелую клубнику губами. Я не успел ответить, потому что Сарко схватил меня за плечо и заставил развернуться. «Стой здесь, Гафитас!» — велел он, а сам принялся играть на автомате.
Играл он плохо, так что игра быстро закончилась. «Дерьмо!» — крикнул Сарко и ударил кулаком по автомату. Его разъяренный взгляд остановился на мне, но, прежде чем он успел что-либо сказать, Тере расхохоталась и, отодвинув его от автомата, бросила туда монетку. Сарко что-то проворчал и стал наблюдать за игрой Тере, опершись об автомат, рядом со мной. Они обсуждали игру, не обращая на меня внимания, но время от времени, в промежутке между появлением новых шариков, Тере искоса смотрела на меня. В игровом зале становилось многолюдно, и сеньор Томас чаще, чем обычно, выглядывал из своей каморки. Постепенно я успокоился, хотя по-прежнему чувствовал себя неуютно и все не решался уйти. Игра Тере тоже длилась недолго. Закончив играть, она отодвинулась от автомата и, сделав знак мне, сказала: «Твоя очередь». Я не смог произнести ни слова и не сдвинулся с места. «В чем дело, Гафитас? — спросил Сарко. — Уже не хочешь играть?» Я молчал. «Язык проглотил?» «Нет», — выдавил я. «Что тогда?» — «У меня нет больше денег». Сарко с любопытством посмотрел на меня. «Закончились бабки?» Я кивнул. «Правда? И сколько у тебя было?» Я ответил. «Черт возьми, Тере! — захохотал Сарко. — Нам не хватило бы этого, даже чтобы подтереть задницу». Она не засмеялась, лишь посмотрела на меня. Сарко снова отодвинул меня в сторону и произнес: «У кого нет бабок, тот в пролете».
Бросив монету в автомат, он опять принялся играть. Одновременно с этим Сарко начал разговаривать со мной, вернее, расспрашивать. Сколько мне лет, где я живу… Хожу ли в школу? Я ответил, что да, и сказал в какую. Потом он поинтересовался, говорю ли я по-каталански. Вопрос удивил меня, но я ответил утвердительно. Затем Сарко спросил, часто ли я бываю в игровом зале, знаком ли с сеньором Томасом, в котором часу открывается и закрывается заведение… Под конец спросил, нужны ли мне деньги, но не стал дожидаться моего ответа и проговорил: «Если нужны будут деньги, скажешь мне. Просто придешь в «Ла-Фон». Тогда обсудим проблемы». Сарко выругался из-за упущенного шарика и снова ударил по автомату кулаком. Потом спросил: «Усек или нет, Гафитас?» Я не успел ответить, поскольку к нам приблизился высокий светловолосый парень в футболке-поло «Фред Перри», только что вошедший в игровой зал. Тип поздоровался с Сарко, тихо перекинулся с ним парой фраз, после чего оба вышли на улицу. Тере осталась стоять, глядя на меня. Я снова засмотрелся на ее глаза, на губы, на родинку возле носа и, помню, в тот момент подумал, что она была самой красивой девушкой, когда-либо встречавшейся мне в жизни. «Так ты придешь?» — спросила Тере. «Куда?» «В «Ла-Фон». Я поинтересовался, что такое «Ла-Фон», Тере объяснила, что это бар «в китайском», и сам я сделал вывод, что «в китайском» означало «в китайском квартале». Тере повторила свой вопрос, приду ли я в «Ла-Фон»; я был уверен, что не приду, но произнес: «Не знаю». А потом добавил: «Вероятно, да». Тере улыбнулась, повела плечами и погладила кончиком пальца свою родинку возле носа, затем указала на автомат «Рокки Бальбоа» и, прежде чем уйти следом за Сарко и парнем в футболке «Фред Перри», сказала: «У тебя есть еще три шарика».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Такой была наша первая встреча. Оставшись один, я вздохнул с облегчением и — не знаю, то ли действительно с охотой, то ли опасаясь, что Сарко и Тере могут находиться еще где-то в окрестностях игрового зала, и не желая с ними сталкиваться, — принялся доигрывать оставшимися в автомате шариками. Едва я взялся за игру, как ко мне подошел сеньор Томас. «Знаешь, кто они такие?» — спросил он, махнув рукой в сторону двери. Старик, несомненно, имел в виду Сарко и Тере. Я ответил, что не знаю. «О чем вы говорили?» Я объяснил. Сеньор Томас поцокал языком и кое о чем расспросил меня подробнее. Он казался обеспокоенным и, поговорив со мной, направился обратно в свою каморку, бормоча что-то себе под нос. На следующий день я явился в игровой зал «Виларо» ближе к вечеру. Когда проходил мимо каморки у входа, сеньор Томас постучал костяшками пальцев по стеклу, чтобы я задержался. Старик вышел и положил руку мне на плечо: «Слушай, парень, тебе нужна работа?» Вопрос застал меня врасплох. «Какая работа?» — удивился я. «Мне нужен помощник, — объяснил сеньор Томас и жестом как бы охватил все вокруг в заведении, прежде чем изложить суть своего предложения. — Ты будешь помогать мне закрывать по вечерам зал и за это сможешь играть бесплатно десять партий в день».
Мне не потребовалось долго размышлять над ответом. Я сразу принял предложение, и с того момента мои дни стали протекать по одному и тому же сценарию. Я приходил в игровой зал «Виларо» к открытию, играл свои десять бесплатных партий на любом автомате, какой был мне по душе (почти всегда это был «Рокки Бальбоа»), и около восьми тридцати или девяти вечера помогал сеньору Томасу закрывать заведение. Пока старик открывал автоматы, вынимал монеты, подсчитывал дневную выручку и заполнял нечто вроде статистической таблицы, я проверял, чтобы никого не осталось в основном помещении и в туалетах, после чего мы вместе опускали жалюзи на окнах. По завершении этого ритуала сеньор Томас уезжал с деньгами, взгромоздившись на свой «Мобилет», а я отправлялся пешком домой. Так проходили мои дни. Означает ли это, что я сразу забыл про Сарко и Тере? Ничего подобного. Сначала меня пугала мысль об их новом появлении в игровом зале, но через несколько дней с удивлением понял, что хочу, чтобы они снова пришли — во всяком случае, Тере. Мне даже не приходило в голову, что я мог бы принять приглашение Сарко, отправиться в китайский квартал и явиться в «Ла-Фон». В свои шестнадцать лет я имел довольно приблизительное представление о том, что за место этот квартал, и мне не нравилась перспектива там оказаться или, вернее, она меня просто пугала. Вскоре я убедил себя в том, что мое знакомство с Сарко и Тере состоялось лишь благодаря какой-то необыкновенной случайности, заставившей их выйти за пределы своей территории, и эта случайность была не только необыкновенной, но и единственной. В общем, вряд ли я когда-нибудь увижу их вновь.
В тот же день, когда я сделал данный вывод, мне довелось пережить одно ужасное происшествие. Я возвращался домой, после того как помог сеньору Томасу закрыть игровой зал, как вдруг впереди показалась группа подростков, шагавших по Жоаким-Вайреда в мою сторону. Они появились со стороны Катерина-Альберт и двигались по тому же тротуару, что и я. Они находились далеко, однако мне не составило труда их тотчас узнать: это были Батиста, Матиас и двое братьев Бош, Жоан и Дани. Я хотел продолжить путь как ни в чем не бывало, но, едва сделав два-три шага вперед, почувствовал, что в коленях у меня появилась предательская дрожь. Стараясь не впадать в панику, я зашагал через дорогу на противоположную сторону улицы, но, не дойдя до тротуара, заметил, что Батиста следует за мной. Тогда я уже ничего не мог с собой поделать и бросился бежать: промчавшись по тротуару, свернул направо в переулок, выходивший в Ла-Девеса; именно там, на входе в парк, Батисте удалось настичь меня. Он сбил меня с ног и, придавив спину коленом и заломив руку, обездвижил меня на земле. «Куда направляешься, козел?» — спросил Батиста. У него было тяжелое, шумное дыхание, как у собаки. Я тоже тяжело дышал, лежа лицом вниз на земле парка Ла-Девеса. Очки мои куда-то отлетели. Отчаянно пытаясь нащупать их, я попросил Батисту отпустить меня, но он лишь повторил вопрос. «Иду домой», — ответил я. «Этим путем? — прошипел Батиста, еще сильнее придавив меня коленом и вывернув мне руку так, что я закричал. — Ты долбаный врун!»
