аренде. Это финансово ответственное решение, нет?
Сэди замирает, когда Ханна говорит: — Мара, ещё десять минут назад ты была аспиранткой. Ты едва ли выше черты бедности. Не позволяй ему выгнать тебя из этого дома.
— Может быть, он даже не будет возражать! Я вообще-то очень удивлена, что он там живет. Не поймите меня неправильно, дом хороший, но… — Я прервалась, думая о фотографиях, которые я видела, о часах, проведенных в Google Street View[3], прокручивая и перепрокручивая кадры, пытаясь понять, что Хелена заботилась обо мне настолько, что оставила мне дом. Это, конечно, красивый дом. Но больше похож на семейную резиденцию. Не то, что я ожидала от крутого адвоката, который, вероятно, зарабатывает годовой ВВП европейской страны за час работы. — Разве высокопоставленные адвокаты не живут в роскошных пентхаусах на пятьдесят девятом этаже с золотыми биде, коньячными погребами и статуями самих себя? Насколько я знаю, он почти не проводит времени в доме. Поэтому я просто буду с ним откровенна. Объясню свою ситуацию. Я уверена, что мы сможем найти какое-то решение, которое…
— Вот мы и приехали, — говорит мне водитель с улыбкой. Я отвечаю ему, немного слабо. — Если ты не напишешь нам в течение получаса, — говорит Ханна мертвенно-серьезным тоном, — я буду считать, что Большой Нефтяник Лиам держит тебя в плену в своем подвале, и позвоню в правоохранительные органы.
— О, не беспокойся об этом. Помнишь тот урок кикбоксинга, который я посещала на третьем курсе? И тот случай на клубничном фестивале, когда я надрала задницу парню, который пытался украсть твой пирог?
— Это был восьмилетний мальчик, Мара. И ты не надрала ему задницу — ты дала ему свой собственный пирог и поцеловала в лоб. Напиши через тридцать минут, или я вызываю полицию.
Я смотрю на неё. — При условии, что за это время тебя не ограбит белый медведь.
— Сэди в Нью-Йорке, а полиция округа Колумбия у неё на быстром наборе.
— Ага. — Сэди кивает. — Настрою его прямо сейчас.
Я начинаю нервничать, как только выхожу из машины, и это становится все хуже, чем дальше я тащу свой чемодан по тропинке — тяжелый клубок беспокойства медленно прижимается к груди. Я останавливаюсь на полпути, чтобы сделать глубокий вдох. Я виню Ханну и Сэди, которые слишком много беспокоятся и, очевидно, заразны. Со мной всё будет в порядке. Всё будет хорошо. У нас с Лиамом Хардингом будет хороший, спокойный разговор, и мы найдем наилучшее решение, которое удовлетворит…
Я вглядываюсь в окружающий меня ранний осенний двор, и поток моих мыслей исчезает.
Это простой дом. Большой, но без фигурных стрижек кустов, беседок в стиле рококо или этих жутких гномов. Просто ухоженная лужайка со случайным ландшафтным дизайном, горстка деревьев, которые я не узнаю, и большое деревянное патио, обставленное удобными предметами. В свете позднего послеполуденного солнца красные кирпичи придают дому уютный, домашний вид. И каждый квадратный дюйм здесь кажется усыпанным теплой желтизной листьев гинкго.
Я вдыхаю запах травы, коры и солнца, а когда мои легкие наполняются, я тихонько смеюсь. Я так легко могу влюбиться в это место. Возможно ли, что я уже влюбилась? Моя первая любовь с первого взгляда?
Может быть, именно поэтому Хелена оставила дом мне, потому что знала, что я сразу же установлю с ним связь. Или, может быть, зная, что она хотела видеть меня здесь, я готова открыть свое сердце этому. В любом случае, это не имеет значения — это место ощущается так, как будто оно могло бы стать домом, а Хелена снова вмешивается, на этот раз из загробного мира. В конце концов, она постоянно твердила о том, что хочет, чтобы я действительно была частью общества. — «Знаешь, Мара, я вижу, что тебе одиноко», — говорила она всякий раз, когда я заходила к ней в офис поболтать. — «Откуда ты знаешь?» — «Потому что люди, которые не одиноки, не пишут в свободное время фанфики на франшизу „Холостяк“». — «Это не фанфик. Это скорее метакомментарий на эпистемологические темы, которые возникают в каждом эпизоде, и у моего блога много читателей!» — «Послушай, ты блестящая молодая женщина. И все любят рыжих. Почему бы тебе просто не встречаться с одним из ботаников в твоей группе? В идеале с тем, от которого не пахнет компостом». — «Потому что они все придурки, которые постоянно спрашивают, когда я брошу учебу, чтобы получить степень по домашнему хозяйству?» — «Ммм. Это хорошая причина».
Может быть, Хелена наконец-то поняла, что надежда на то, что я с кем-то остепенюсь, потеряна, и решила направить свои усилия на то, чтобы я где-то обосновалась. Я почти представляю её, гогочущую, как довольная карга, и это заставляет меня скучать по ней в миллион раз сильнее.
Чувствуя себя намного лучше, я оставляю свой чемодан у крыльца (никто его не украдет, ведь он весь обклеен наклейками «СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ И ПЕРЕРАБАТЫВАЙТЕ», «ХОРОШИЕ ПЛАНЕТЫ ТРУДНО НАЙТИ» и «ПОВЕРЬТЕ МНЕ, Я ИНЖЕНЕР ПО ОХРАНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ»). Я провожу рукой по своим длинным локонам, надеясь, что они не слишком неряшливые (скорее всего, так и есть). Я напоминаю себе, что Лиам Хардинг вряд ли представляет угрозу — просто богатый, избалованный мужчина, который не может меня запугать, — и поднимаю руку, чтобы позвонить в звонок. Вот только дверь распахивается прежде, чем я успеваю до неё добраться, и я оказываюсь перед…
Грудью.
Широкой, четко очерченной грудью под рубашкой на пуговицах. И галстуком. И темным пиджаком.
Грудь примыкает к другим частям тела, но она настолько широкая, что на мгновение я вижу только её. Затем мне удается перевести взгляд и наконец-то заметить остальное: длинные, мускулистые ноги, заполняющие то, что осталось от костюма. Плечи и руки, простирающиеся на многие мили. Квадратная челюсть и полные губы. Короткие темные волосы и пара глаз, едва ли на тон темнее.
Они, как я понимаю, устремлены на меня. Изучают меня с тем же жадным, растерянным интересом, что и я. Кажется, мужчина не может отвести взгляд, словно завороженный на каком-то базовом, глубоко физическом уровне. Это радует, потому что я тоже не могу отвести взгляд. И не хочу.
Это как удар в солнечное сплетение, насколько привлекательным он мне кажется. Это отвлекает мой мозг и заставляет забыть, что я стою прямо перед незнакомцем. Что я, вероятно, должна что-то сказать. Что жар, который я испытываю, вероятно, неуместен.
Он прочищает горло, выглядя таким же взволнованным, как и я.
Я улыбаюсь. — Привет, — говорю я, немного задыхаясь.
— Привет. — Он говорит точно так же.