кружилось, но показывать, как ему плохо, он не привык.
— Дайте попить, — снова сухой, короткий приказ.
Она поджала губы, налила воды и протянула ему стакан, но потом все же решила выказать свое недовольство. В конце концов, она взрослая и смелая девушка.
— Прекратите командовать! Ворвались в мой дом и сразу начали распоряжаться!
— Ворвался? — он медленно цедил слова, словно ему сложно было говорить, но тон при этом оставался оскорбительно-насмешливым. — А если бы не я, кто-то до сих пор куковал бы на крыльце.
Перед его лицом появился стакан, но он, несмотря на строгий голос, боялся даже на секунду отпустить руку, которой держался за стену. Наконец, она поняла, что он еле стоит на ногах, шагнула к нему и поднесла стакан к губам. Он пил, слегка придерживая ее руку, а Аля чувствовала, какие ледяные у него пальцы. Исподтишка она рассматривала его — черные волосы, черные глаза, длинные ресницы, впалые щеки, молод, возможно, в районе лет тридцати. Да к тому ж еще и красавец. Впервые ее опасения приняли другое направление. «Куда ты в очередной раз влипла?» — подумалось ей.
— Давайте всё же присядем, — решительно произнесла вспомнившая о своей роли хозяйка, когда он отпустил ее руку со стаканом. Мужчина тяжело оперся на нее, и Аля помогла ему сесть у стола. Заметив, что он продолжает зажимать рукой бок, девушка хотела спросить, что с ним случилось, но, когда распахнулось пальто, она, наконец, увидела кровь, сочащуюся из раны, и ахнула:
— Вы ранены?
— Ничего страшного… — пробормотал он сквозь зубы, — просто царапина. Дайте мне позвонить, и я покину ваш гостеприимный дом тотчас же.
Тут она вспомнила, что гостеприимный дом распахнут, и бросилась закрывать дверь.
— Куда же я отпущу вас раненого и беспомощного, — рассудительно проговорила Аля, потирая лоб.
— Я же сказал, ничего страшного, — снова начал ее внезапный гость, но девушка его перебила:
— Интересно, это после просмотра крутых боевиков, все мужики научились так лихо отказываться от помощи, или боевики снимают о настоящих раненых мужиках?
Невольная улыбка тронула его губы. Было в ее дерзости что-то смело-вызывающее, и от этого потеплело и защемило в груди. Но разум все слишком быстро расставил по местам: не сейчас, не здесь и не с ней…
И вслух он спокойно произнес:
— Просто помогите мне перевязать рану. А после я сразу уйду. Девушка на его слова лишь пожала плечиком и продолжила тираду:
— Что ж, придется все-таки вам помочь, а не то вы опять грохнетесь в обморок, а я и так уже всю воду на вас истратила!
Конечно, это была не лучшая ее шутка, но он удивленно замер, понимая, что снова улыбается, и даже боль была забыта, благодаря ее непосредственным словам. Аля тоже с изумлением поняла, что за этой ничего не значащей беседой куда-то пропало смущение и сомнение от того, правильно ли она поступает.
Она никогда никому не оказывала первую медицинскую помощь, подорожник на коленке брата в десятилетнем возрасте был не в счет. К тому же она боялась крови, но понимала, что должна помочь этому человеку. Хотя бы ради того, чтобы он убрался из ее дома. От него за версту пахло опасностью и неприятностями, теми самыми неприятностями, которые вначале, вроде бы очень приятны, но вот потом…
— Давайте, я все-таки попробую вас перевязать, или вызовем скорую, — быстро проговорила она.
— Скорая — это хорошо, это просто замечательно. Но у меня нет с собой документов. И денег тоже нет, — с усмешкой добавил он, — как и телефона, и машины, и карты.
— Вас, что, ограбили? — недоуменно проговорила Аля.
— Хвалиться нечем, но да, — его голос демонстрировал удивительное спокойствие.
— Я думала, такое бывает только в кино…
— До недавнего времени я тоже так думал.
Мужчина чуть прикрыл глаза и устало откинулся на спинку стула, а девушка вспомнила, что ее гость ранен. Она обеспокоенно забегала по дому, опасаясь, что он снова потеряет сознание, принесла какие-то медицинские принадлежности и обратилась к нему нарочито бодрым тоном:
— По совершенной случайности я позавчера порезала палец и купила бинт и йод, а не то лечила бы вас подручными средствами.
Девушка замерла, не зная, как к нему подступиться.
— Кстати, о подручных средствах, — проговорил молодой человек, тяжело приподнимаясь и скидывая пальто, — у вас виски есть?
— Ага, обязательно, — иронично хмыкнула она, — ящик в подполе.
— Шутить изволите, — он понял по ее тону, что загнул. Но она уже посерьезнела:
— Есть пол литра спирта — подруга бабушке передала для настойки.
Он закрыл глаза и быстро вздохнул:
— Давайте спирт.
Аля неохотно раскрыла шкафчик. Ее вновь одолели опасения, что он все-таки алкоголик или наркоман. Поэтому она решила поделиться своими опасениями с единственным человеком, который находился с ней рядом.
— Вот вы сейчас выпьете и начнете буянить. Что тогда прикажете с вами делать?
— Не начну, — ему не хотелось признаваться в собственной слабости, и он замялся. — Я замерз под ледяным дождем и… рана болит, — еще тише признался молодой человек.
На нее волной нахлынула жалость.
Женщина, где бы и в какой ситуации она не оказалась, всегда остается женщиной — спасительницей, заступницей, милосердной сестрой. Даже врагу настоящая женщина вначале окажет помощь, а уж потом пристрелит, и то исключительно из сострадания. А что уж говорить о несчастном, раненом, да к тому же довольно красивом мужчине, волею судеб оказавшемся рядом с ней в ее доме, буквально полчаса назад умирающем у нее на руках. Да ни одна даже каменная статуя не отказала бы ему в помощи!
Она решительно придвинула ему стакан, достала из холодильника лимон и растерянно обернулась:
— Больше ничего нет…
— Больше ничего и не надо, — он усмехнулся, дрожащей рукой налил с полстакана спирта, разбавил водой и выпил.
Аля с ужасом смотрела на то, как он зажмурился, опрокинул в себя стакан, подержал в руке лимон, на секунду замер и открыл глаза.
— Что ж, приступим, помолясь, — проговорил он как ни в чем не бывало и спокойно посмотрел на наблюдающую за ним с опаской Алю.
Слегка забавно было наблюдать со стороны за дрожащей от страха девушкой, представлявшей его как минимум Джеком Потрошителем районного масштаба. Но заводить с ней душеспасительные беседы из разряда «я не тот, за кого вы меня принимаете», было не просто смешно, а по меньшей мере пошло.
— А закусывать? — неуверенно произнесла между тем озадаченная спасительница.
— После первой не закусываю, — со смешком процитировал он фразу из фильма времен Великой Отечественной войны.
Мужчина привстал, расстегнул рубашку и нарочито медленно стал ее снимать. Допустим, не нарочито, допустим,
