– Мой друг Оливер, – представил меня Фил.
– Привет, симпатяга Ол, – сказала Джейн. – Ты тоже любишь булочки?
Кажется, она модель. Такой тип девушек глянцевые журналы называют обладательницами классической красоты. Хотя по мне она больше смахивала на жирафу. И конечно, у нее непременно обнаружилась подружка по имени Марджори, толстушка под стать Винни-Пуху. Которая хихикала, как придурошная, пока ее представляли.
– Ты часто бываешь здесь? – поинтересовалась классическая жирафа.
– Никогда, – отрезал я.
– А, все так говорят: «Мы в Нью-Йорке только на выходные, а вообще я приехал из пригорода», – отмахнулась Джейн.
– Какое совпадение, – восторженно произнес Фил, – я тоже из пригорода.
– А ты? – спросила Джейн.
– А я поесть пришел, – буркнул я.
– Ну надо же! – отреагировала Джейн.
– Он хотел сказать, – вмешался коллега Фил, – что мы хотели бы пригласить вас обеих на ужин.
– Круто! – восхитилась Джейн.
Наш совместный ужин прошел в квартале от «Виноградинки». Мы расположились в заведении под названием «Грудинка Флоры».
– Очень даже, – сказала Джейн.
Я бы добавил: «Очень даже недешево». Фил-таки отобрал у меня счет (впрочем, шок от увиденного ему спрятать так и не удалось). И недрогнувшей рукой протянул кредитку. Наверное, много ему пришлось напечь булок, чтобы расплатиться…
– Ты такой богатый? – удивленно хихикнула Марджори.
– Скажем так, состоятельный, – сообщил герцог Крэнстонский. И добавил: – Но зато мой зять гораздо более образован.
За столом стало тихо. По-моему, мы влипли.
– Зять? – протянула Джейн, – Так вы оба, значит?…
Ее костлявый палец с длинным ногтем прочертил несколько вопросительных кругов.
– …Ну вы даете! Где же ваши жены? – наконец выдавила она.
– Ну-у… Они… – повисла пауза, пока Фил судорожно пытался что-нибудь сочинить.
– Уехали за город, – попытался я спасти положение.
Пауза повисла снова – теперь Джейн переваривала информацию.
– Вот тебе раз! – наконец выдала она.
Фил сделал вид, будто обнаружил что-то невероятно интересное в фотообоях на стене. А я… Меня происходящее начинало бесить.
– Девочки, – сказал я, – я пойду.
– Что такое? – спросила Джейн.
– А то пропущу порнушку, – быстро выпалил я и рванул к выходу.
– Вот чудик! – возглас Джейн настиг меня уже в дверях. – Он что, ходит на порнофильмы в одиночку?
– Да нет, я порнуху не смотрю, – сказал я на весь зал. – Я в ней снимаюсь.
Фил догнал меня через пару секунд, когда я был уже на улице.
– Слушай, друг, у тебя ведь почти получилось!
– У нас, а не у меня.
– Что ж ты ушел-то?
– Да я там с ними чуть со смеху не помер.
Некоторое время мы шли молча.
– Послушай, – наконец сказал Фил, – все-таки это был один из способов вернуться к нормальной жизни.
– В таком случае должны быть способы и получше.
– Например?
– Не знаю. Может, дать объявление в газету? – съязвил я.
Фил снова замолчал на пару секунд. А потом торжественно произнес:
– Ты, вообще-то, уже…
– Что? – Я остановился и недоуменно посмотрел на него. – Что это я уже?
– Помнишь, то книжное обозрение, его еще Дженни любила читать? Так я дал туда объявление. Да ты не волнуйся. Все строго конфиденциально, на высоком уровне и со вкусом.
– Ох… А можно точно – в чем его суть? – чувствуя, что мне предстоит очередная авантюра, закатил я глаза.
– Нью-йоркский адвокат, занимающийся спортом и антропологией… – начал Фил.
– Откуда, ко всем чертям, ты взял эту антропологию? – перебил его я.
Он пожал плечами:
– Ну, мне казалось, это звучит интеллектуально.
– Прекрасно. Жажду прочитать ответы, – с каменным лицом заявил я.
– Вот. – Он вынул из кармана три конверта.
– Что пишут? – поинтересовался я.
– Я не читаю чужих писем, – отрезал Филипп Кавильери, непоколебимо отстаивающий право на частную жизнь.
Луч оранжевого света уличного фонаря, удивление и беспокойство в душе. Ну, и Фил, зависший за плечом. Вот в такой обстановке я вскрыл первый конверт…
И чуть не выругался вслух. Успешно притворявшийся, что не читает, Фил поперхнулся:
– Мать честная!
Та, что отправила письмо, на самом деле разбиралась в антропологии. Но вот ритуалы, к которым она ссылалась, были уж настолько разнузданными, что Фил даже покраснел.
– Наверное, шутка, – сдавленно пробормотал он.
– Ага. Над тобой, – хихикнул я.
– Ну не может же она быть настолько сумасшедшей, Оливер? – изумился Фил.
– Добро пожаловать в прекрасный новый мир, – улыбнулся я, чтобы как-то скрыть смущение. И отправил остальные конверты в урну, не распечатывая. Несколько кварталов мы прошли в угрюмом молчании.
– Слушай, мне так неловко, – наконец сказал Фил. – Я и правда не знал…
И тут я положил руку ему на плечо и расхохотался. Через пару секунд мы хохотали уже на пару.
Мы шли домой – теплым нью-йоркским вечером. Вдвоем.
Потому что наши жены… уехали за город.
4
Бег помогает.
Очищает мысли. Снимает напряжение. К тому же, никто не будет смотреть на тебя косо, если ты бегаешь в одиночку. Так что я нахожу время побегать, даже если работаю над важным делом и провожу дни напролет в суде. Даже если консультирую в Вашингтоне.
Когда-то я играл в сквош. Но для этого требовались совсем другие навыки. К примеру, хорошо подвешенный язык – чтобы выдать какую-нибудь фразочку типа: «Отличный удар» или «Как ты думаешь, уроем мы Йель в этом году?». Теперь же я совершенно забыл о красноречии. Вместо этого я бегал. Занятия бегом в Центральном парке – лучшее времяпрепровождение: ни одна живая душа вас не достанет.
– Эй, Оливер, сукин ты сын!
Мне показалось, что кто-то назвал мое имя. Галлюцинация. Ну не может никто меня звать в этом парке.
– Слышь ты, чертов гарвардский сноб!
Хотя наверняка не я один подходил под это определение, каким-то образом я понял, что обращаются именно ко мне. Обернувшись, я увидел Стивена Симпсона, своего соседа по общаге (Гарвард, выпуск 1964 года), обгоняющего меня на своем мотоцикле.
– Барретт, что это с тобой? – проорал он вместо приветствия.
– А с чего ты решил, Симпсон, что со мной что-то не так? – ответил я. Надо сказать, не менее «дружелюбно».
– Ну, во-первых, я теперь дипломированный врач. Во-вторых, считаю себя твоим другом. И в-третьих, ты не ответил ни на одно из моих сообщений на автоответчике! – гневно заявил он.
– Мне казалось, что у медиков никогда нет времени, – попытался я оправдаться.
– Черт побери, Барретт, я, конечно, человек занятой. Но как-то ж я нашел время жениться на Гвен! Я тебе звонил, даже телеграмму посылал в твой офис, а ты так и не появился. – Симпсон был полон негодования.
– Извини, Стив, я так и не получил твоего приглашения, – нагло соврал я.
– Да? Каким же образом двумя неделями позже ты прислал свадебный подарок? – О боже, этому человеку точно надо было идти в юристы! Ну как он не понимает: больше всего на свете в данный момент я хочу, чтобы меня оставили в покое!
– Мне стыдно, Стив, – ответил я, от души надеясь, что теперь он укатит восвояси.
– Ни хрена тебе не стыдно! – раздосадованно проорал Стив.
– Спасибо. Привет от меня Гвен, – тихо ответил я. Но Симпсон не исчезал.
– Послушай. Почему, не знаю, но Гвен хочет тебя видеть, – сказал он.
– Чистейший мазохизм. Она была у доктора? – забеспокоился я.
– Этим доктором был я. И сказал, что у нее крыша поехала. Но раз уж в театр нам пойти не по карману, самый экономичный способ развлечься – пригласить тебя в гости. Как насчет вечера пятницы?
– Я занят, Симпсон, – отрезал я.
– Конечно, суд же всегда работает по ночам. В любом случае, к восьми мы тебя ждем, – бросил Симпсон. Обернулся лишь раз. И повторил, видимо, для тупых: – Жду тебя в пятницу, в восемь. Адрес ты знаешь, так что извинения не принимаются.
– Забудь, Стив. Меня не будет! – выкрикнул я, но он притворился, что не услышал. Вот же самоуверенный тип – взять и просто поставить меня перед фактом.
…Парень в магазине «Шерри-Леманн»[1] уверял, что для «Шато Линч-Баж» пятилетней выдержки цена просто смешная. Вот я и прихватил две бутылки. Даже если доведу Симпсонов до слез, у них, по крайней мере, будет повод напиться прекрасного вина.
Надо сказать, радость от встречи Гвен и Стивен изобразили весьма натурально:
– Оливер, ты совершенно не изменился!
– Ты тоже, Гвен, – скромно ответил я.
Постеры на стенах тоже ничуть не изменились. Энди Уорхол со своим поп-артом… «Этот коллаж из суповых банок бесил меня все мое детство! В моей квартире этой гадости не будет никогда!» – пообещала Дженни несколько лет назад, когда мы впервые побывали у них.
Мы расселись на полу. Из динамиков по углам Саймон и Гарфанкел[2] вкрадчиво интересовались, едем ли мы на ярмарку в Скарборо. Стивен открыл бутылку белого вина. Я грыз уже непонятно какой по счету соленый крекер, а беседа тем временем перешла в русло метафизики: какой кошмар – быть ординатором, как нечасто Гвен и Стиву удается провести такой тихий вечер. И конечно, каковы шансы Гарварда урыть Йель в этом году. Вид спорта при этом не уточнялся. С тем же успехом Гвен могла интересоваться, сумеет ли Инь урыть Ян. Ладно, я чересчур придирчив: все-таки ребята стараются помочь мне расслабиться, и им это удается даже лучше, чем можно было подумать.
