И боль вернулась… Подняла голову, возродилась, как феникс, восстав из пепла и вспыхнув новым пожирающим огнем, хоть и другим. Теперь я не смогла бы распознать, где тот хрупкий рубеж, когда мне было больнее, – когда я была убеждена, что он не любит меня, или сейчас, когда знаю об обратном? Сердце стукнуло, сжалось, стукнуло, рванулось навстречу, будто стараясь слиться с его сердцем, заработать в унисон. Ему плевать на все условности и законы. Но холодный рассудок сопротивлялся. Стараясь подавить эмоции, я задержала дыхание.
Так уж получилось, что двое парней стали играть в моей жизни важную роль. Две части меня: одна небольшая, другая огромная, но обе невероятно значимые. Противоестественно? Наверное, да. Я не стремилась к этому, но отрицать очевидное – значит, солгать самой себе. Хотела бы, чтобы все было иначе, только судьба со мной не согласилась, рассмеялась, выбросила за порог счастья и вознамерилась наблюдать, смогу ли я обрести его вновь, поменяв жизненно важные части местами.
Да, Макс – мой парень, он мне очень дорог. Моя тихая гавань, давшая прибежище и надежное укрытие от всего, что со мной происходило. Мой серебряный, переполненный живой водой колодец, дарующий исцеление от душевных ран. За него я боялась и его чуть не потеряла. Ради него готова на многое, но… Вся моя жизнь заключена в Елизаре! Красивый мракаур из враждебного клана, бывший ведущий Охотник Виктора Коншина, присоединившийся к клану оборотней и перевернувший всю мою жизнь с ног на голову. Противоречие, не подчиняющееся ни одному закону. Его повстречала! В него влюбилась! Ради него готова даже умереть. Только это ведь ничего не изменит. Он не позволит себя любить, слишком боится за мою жизнь. Находясь рядом с ним, я всегда буду подвергаться опасности. Виктор Коншин не оставит Елизара в покое из-за силы, заключенной в нем: его способности ставят в тупик, а уровень телекинетической энергии превышает все известные нормы. История вампиров не знает явления, подобного Тагашеву. Но есть и еще одна причина. Закон мракауров: «Мракаур и верлаф не могут быть вместе, а их кровь не должна смешаться». В противном случае уничтожаются оба нарушителя, в нашем случае это буду только я. Глупый, противоестественный закон, ведь мракауры – вампиры-убийцы. Они неспособны на чувства, не могут любить, сострадать или испытывать жалость. Но Елизар, как и его брат, и в этом отличаются от представителей своего клана. Поэтому нас с Тагашевым закон коснулся. Два основания воздвигли между нами монолитную стену, наложившую табу на любовь. Он – друг, наставник и ничего больше…
Вцепившись в надежную опору – Фадеева, затянутого в строгий костюм и черную куртку, я прильнула к нему. Какой же он теплый.
– Злата! – Как только мы поравнялись, Альбина бросилась ко мне. Изящные руки девушки обняли меня за шею. Светло-русые длинные локоны на миг окутали мягким шелковистым пологом. – Это ужасно! – печально вздохнула она, очевидно, имея в виду нападение Охотников и смерть верлафов. Отстранившись, посмотрела на Макса: – Знаю, что Аркадий был твоим другом. Прими соболезнования. – В золотисто-карих глазах, обрамленных длинными ресницами, появилось искреннее сочувствие.
– Спасибо, Альбина. – Макс тепло посмотрел на Малышеву и обменялся крепким рукопожатием с Марком Ланбином.
Со времени появления в клане верлафов этой влюбленной пары Фадеев, как и я, начал считать их своими друзьями. Сегодня в серо-зеленых глазах Марка не было привычных веселых искорок. А вот светлые короткие волосы, как всегда, взъерошены, что придает парню схожесть с взъерошенным воробьем. Но это касается только прически. Уровень телекинетической энергии парня и сильное гибкое тело способны вогнать в дрожь даже Охотника.
– Рад, что ты в порядке, Макс. – Марк вновь подхватил Альбину под локоть. – Если быть честным, мы за тебя перетрусили. Чтобы выжить после встречи с двадцатью Охотниками, просто оборотнем быть недостаточно.
– Да, для этого нужно быть знакомым с самым сильным из мракауров. – Только теперь Макс повернулся к Тагашеву.
Взгляды скрестились. Беспокойство впилось в меня тысячами льдистых иголочек. Я застыла, ждала… Меньше всего хотелось стать причиной распрей между ними, ведь Макс знает, как я отношусь к Елизару.
Вначале лицо Фадеева ничего не выражало. Он спрятал все свои эмоции за бесстрастной маской, как и Елизар. Но потом посмотрел на шею Тагашева. Как назло, серебряная пантера бесстыдно выглянула из-под воротника ослепительно-белой рубашки. «Нет!» – мысленно застонала я. Миг, и губы Макса поджались, квадратные скулы напряглись. А Елизар… Я никогда не видела такого противостояния эмоций. Темные омуты на миг оттаяли, но словно под принуждением. Не подчинились: сузились, полыхнули ледяной сталью; опять потеплели. Очевидно, Тагашев отчаянно подавлял чувство неприязни.
– Сегодня должна была быть захоронена тридцать одна урна, но благодаря тебе их тридцать. – Фадеев заговорил с нажимом, словно оттачивая каждое слово. – Я обязан тебе жизнью, мракаур. За мной должок. – Слова противоречили холодному тону. Макс с силой, до одеревенения пальцев, стиснул мою ладонь.
Сухость Фадеева принесла горькие плоды. С эмоциями Елизар не справился, хотя и старался.
– Ты ничего не должен мне, Макс. Рад, что смог сохранить шкуру волка, – небрежно бросил Тагашев.
То ли от их слов, то ли от стужи, возникшей межу ними, я поежилась. Парни говорили очень тихо, но жестко. Мои сокровенные надежды, что отношения этих двоих смягчатся, разбивались о стену их вражды. А ведь все должно измениться. Макс обязан Елизару жизнью, только для Макса, похоже, этот аргумент не перевесил другие. Да и Елизар ведет себя неадекватно. Глупо проявлять враждебность к Максу, если давно все решил. «Он отличный парень. Ты будешь счастлива с ним, Злата», – вспомнила я фразу Елизара и проглотила ставшую вязкой слюну. Быстрым движением Тагашев спрятал пантеру под рубашку. Марк и Альбина переводили взгляд с одного на другого. Они догадываются о причинах их взаимной неприязни, но не знают, как реагировать. Елизар – семья, а Марк всегда хотел, чтобы мы с его братом были вместе. Но и Макс – его друг.
– Пойдем, Елизар, – позвал Марк, очевидно, желая развести парней подальше друг от друга.
– Я догоню. – Тагашев не уходил.
Он поздоровался с двумя девушками и тремя парнями Хранителями, высыпавшими из серебристой «хонды». Похоже, пешеходная дорожка в качестве стоянки привлекла не только нас с Максом.
Марк увлек Альбину за собой, но постоянно оглядывался. Вероятно, ситуация не давала ему покоя. Ежась от ветра и наслаждаясь уютной ладонью Макса, я выжидающе смотрела на наставника. Понятно, что остался из-за меня и хочет что-то сказать, хотя я бы тоже с удовольствием утащила Фадеева. Судя по напряженным мышцам, общение с Елизаром радости ему не доставляет.
– Что-то насчет тренировки? – поторопила я Елизара.
Темные омуты глаз мгновенно обволокли теплом, лаская, задержались на губах. Смешавшись, я торопливо опустила ресницы. Ну зачем он так смотрит?
– Да, Злата, – подтвердил Тагашев и вновь с кем-то поздоровался кивком. Оно и понятно, наставников-мракауров знает вся академия. – Если ваша практика не возобновится, то занятия, как обычно, будут по вечерам. Опаздывать и поступать необдуманно все еще запрещено, – многозначительно добавил он.
Я не увидела улыбки на его лице – не место и не время, – но поняла, что он хотел бы по-доброму улыбнуться. Словно желая прикоснуться, он потянулся ко мне, но, покосившись на Фадеева, вместо этого убрал со своего рукава несуществующую пылинку. Слушая нас, Макс сильнее сдавливал мои пальцы, не замечая этого. Похоже, наша беседа с Елизаром его раздражала.
– Значит, о практике ты тоже ничего не знаешь? – Забыв о напряжении Макса, я задумчиво закусила губу.
Этот вопрос мучал старшекурсников в течение трех дней. Ведь практика не завершена. Тем не менее информационная доска в холле академии пуста, а Хранители-наставники ничего не знают. В течение месяца мы наряду с опытными Хранителями света должны были патрулировать мегаполис на предмет вампиров, но в связи с нападением практические занятия были прерваны. Не то чтобы я горела желанием ночи напролет носиться по паркам, подворотням или ночным клубам, но это важная часть обучения.
– Сегодня вечером этот вопрос решится на совете, – сообщил Елизар.
Сначала я подумала, что неверно расслышала в царящем шуме. Гул голосов, хруст снега под ногами, непрерывная работа двигателей, хлопки автомобильных дверей, храп лошадей. Да еще и ворона, сидящая на заледеневшем клене в нескольких метрах от нас, раскаркалась. Я внимательно посмотрела на Тагашева. О созыве совета наслышана и я, но Николаю было не до моих назойливых вопросов, так что подробностей я не знала.
– С каких пор на совете обсуждаются такие мелочи? – удивилась я. – Думала, он созывается в связи с нападением Охотников.
