— Поднимай! — раздался чей-то громогласный крик в рацию, выведший Леру из раздумий. Она потянула рычаг, кран вздрогнул и загудел. Железный канат натянулся и закрутился на катушку. Когда груз был поднят, она вернула рычаг в исходное положение и повернула кран в нужную сторону. Еще немного подтянув канат, она придвинула его ближе к зданию. Строители замахали руками, словно маня эту груду кирпичей: «Иди сюда, мы тебя не обидим!» От таких мыслей Леру опять затошнило. Она опустила свой груз на место и дождалась, когда трос будет отцеплен от крепления.
Лера работала здесь всего несколько месяцев.
Возвращаясь домой, она устало валилась на кровать и засыпала без сил. Рычаги были тугими и массивными, ее туда пригласили работать, потому что никого, кто умел бы управлять этой штукой, не было. Прошлый работник уволился сразу после того, как в кране произошло короткое замыкание. Лера согласилась, но без особого энтузиазма.
После школы она получила средне-специальное образование. Сдала на отлично экзамены, получила удостоверение… ведь именно по совету матери она пошла туда. В последнее время в Миткорде были очень востребованы профессии строителей, крановщиков, архитекторов и инженеров. Город до сих пор восстанавливался после пожара, и недавно произошел большой скачок роста населения, а домов-то нет. Поэтому, обнадеженная получить хорошую работу, Лера сделала то, чего хотела ее мать. И она была не одна такая. Очень скоро это закончилось. Со стороны это напоминало Каролингское Возрождение. Вот только всем уже обученным строителям, крановщикам, архитекторам, инженерам и другим пришлось работать там, где есть. И конкуренция теперь была немаленькая.
Крановщица четвертого разряда… Лера как вчера помнила, как насмешливо на нее посмотрел работодатель, когда только увидел. Но в душе-то понимал, что никого больше нет. Все более везучие, умелые и квалифицированные разобрали места у более богатых, и потому Брысову пришлось ее взять, хоть и скрипя зубами. Ведь без крановщика и стройка идти не может. Но Лера все равно ликовала. Вот только стоило ей получше узнать начальника, эту радость как рукой сняло.
В детстве она мечтала стать ветеринаром. Да-да, глупая детская мечта. Тогда ей было лет… пять? Шесть? Неважно.
Валерия Степановна Белова — так она значилась в списке сотрудников. Мама раньше много раз рассказывала, как ей долго выбирали имя. В конце концов они так отчаялись, что просто спросили у первого попавшегося мальчика на улице — действительно, нужно было по-настоящемуотчаяться, чтобы решиться на такое. Лера могла себе представить, и без труда: «Мальчик, здравствуй, назови пожалуйста одно женское имя.» «Зачем? Что я, дурак что ли?» В этот момент они краснеют. «Да нет, просто назови, пожалуйста.» Заливаются пунцовой краской. «Ну, Лера.» Такая безнадега на самом деле была вызвана тем, что весь род Беловых был упертый, как ослы. Нет, ну правда. Кто-то всерьез хотел назвать ее Розой. Когда малолетняя Лера про это услышала, она сказала: «Спасибо, что не дали мне это имя.» Ей никогда не хотелось связывать свою жизнь с цветами. А особенно носить имя, которое само за себя говорит. А если кто-то хочет назвать ее Розой, другой обязательно хочет, чтобы она стала Катькой, Динкой, Юлькой и так далее. Лера не знала, почему и зачем вообще, но мама даже описала того мальчишку: зеленые глаза, поношенная одежда, рыжие растрепанные волосы. На вид ему было лет восемь. Когда он сказал простое слово «Лера», родители буквально возликовали. Смущенный такими похвалами, он просто попросил немного денег на еду. Похоже, сирота или бездомный. Родители пожалели его и дали даже чуть больше, чем он просил. Он унесся с блестящими глазами, «сверкая пятками» — так говорила мама.
— Обед! — пронесся крик на всю стройплощадку. Кричал Леон, он пробыл на этой работе дольше всех — целых пять месяцев. Обалдетькак много. Обнадеживает.
Большинство вылетали после двух-трех дней. Или по своей воле, или их отсюда выпинывал разгневанный начальник. Наглый, самовлюбленный эгоист. Ничего не скажешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лера заглушила двигатель. Она не спускалась вниз — пока спустится, пока поднимется, все время закончится. Рядом, в кабине лежала сумка. Лера достала из нее пакет с провизией и начала есть.
Так она и жила.
Небольшая квартира где-то в двух кварталах отсюда, ни одного нормального друга и мама, которая вечно ворчит по телефону: «Ну что ты все одна. Нормальные люди в твоем возрасте уже семью имеют».
Лера хотела поступить в другой университет, получить высшее образование и начать работать где-нибудь в другом месте. А вот дети ей явно не были нужны. Счастья и так особо много привалило — тупой начальник, отсутствие друзей, невероятно низкий болевой порог, расшатанный, как скрипучая петля на двери, вестибулярный аппарат и наставления матери. Зарплата была меньше, чем должна была быть по представлением ее, но даже этого Лере хватало. Но в месте работы, можно сказать, она сама была виновата. Не надо было слушать.
Итак, Лера вернулась домой и снова забылась тем спокойным сном, уснула, «как убитая». Ей было двадцать один. Если человеку, давшему ей имя, действительно было девять, значит, сейчас около двадцати девяти. Или даже тридцати.
Лера в основном не смотрела новости и не читала газеты. Пословица «меньше знаешь — крепче спишь» явно была про нее. Некоторые вещи не давали ей покоя, поэтому она не могла сосредоточиться на работе и делах.
Этим утром новости сами настигли ее, словно мстя за то, что она так не хочет их знать. Стоило ей встать, она сразу получила звонок от родителей.
Сначала Лера слушала с безразличным лицом, но как только были произнесены два слова, ее сонливость как рукой сняло. Силы словно ушли куда-то. Лера с трудом отняла телефон от уха, все еще не веря в то, что произошло. Дрожащими пальцами она набрала номер своего начальника. Трубка, как всегда, взорвалась ругательствами.
— Что тебе от меня надо, Белова? Обед дома забыла? Останешься голодной, значит.
— При чем здесь вообще обед? Я… вы можете дать мне сегодня выходной? По… семейнымобстоятельствам, — выдавила она. Да, здесь слово «семейные» было более, чем уместно.
— Это работа, если хочешь жить — работай. Знаешь поговорку «без труда не выловишь и рыбку из пруда»? Так вот, это про тебя.
— Нет! Дело не в этом. Понимаете… все так сложно. Я просто… дайте мне выходной, вот и все. Это… все, о чем я прошу.
— Не в этом, говоришь, дело? А в чем же тогда? Если кто-то помер, тогда, так уж и быть, я тебе разрешу, — голос начальника вдруг стал так противен Лере, что она не сдержалась:
— Ну сколько можно играть в этого тупого босса?! Можете вы хоть раз заткнуться и послушать меня? У меня пропала сестра! — выпалила Лера и тут же пожалела об этом. Счастье, но ее слова возымели хоть какой-то эффект. Начальник впервые за все время ее работы на стройке стал серьезен и повел себя, как нормальный человек:
— Напишешь заявление, придешь, отдашь его мне, и я тебя отпущу.
Лера нажала кнопку «отбой» и положила телефон на стол экраном вниз. Она еще несколько минут сидела, удерживаясь руками за лоб, затем выдохнула и встала, сопровождая это словами в пустую квартиру:
— Что ж, если ты сама не объявишься, я тебя найду, — Лера натянула куртку и вышла на улицу. В этом городе и так было довольно прохладно, а Лера еще и легко замерзала, поэтому даже летом носила легкие куртки.
Да, у нее пропала сестра. Владельцы интерната уже заявили в полицию о пропаже. Значит, скоро начнутся поиски. Но Лера не могла ждать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она очень долго бродила по улицам города, обшаривая все переулки и промежутки между домами — это было уже после того, как она отдала заявление. Только Кристина жила здесь, кроме Леры — вся остальная семья осталась во Владивостоке. Этот город — Миткорд — стал большим относительно недавно, все его некрупные жилые дома отстроили лет сто назад. Некоторые держались до сих пор, некоторые превратились в обломки. С тех пор он здорово разросся — этакая махина, сжирающая пространство тайги. Приезжие никак не могли поверить, что все эти здания отстроили за относительно короткий промежуток времени.
