Белая рубашка, черная накидка, напоминающая серапе Мориса-мустангера и пончо одновременно, коричневые брюки и рыжие недлинные волосы, смешно взлетающие на каждом шагу. В цвете этих волос смешалось сразу три оттенка: светло-выгоревший, огненный и темный, почти что бурый. Глаз не было видно, поскольку незнакомец склонил голову вбок и вниз. Высокий. Очень высокий. Одним словом, верста коломенская. Да и вообще, он был длинным. Лера не знала, как это еще объяснить, но только одно слово и вспоминалось: длинный. И руки, и ноги, и шея, и пальцы, даже голова вытянутая, как будто был человек нормальным, а потом по нему скалкой прошлись и растянули.
Несколько секунд длилось молчание, затем наконец незнакомец сделал еще несколько шагов в сторону Леры и протянул руку, сопроводив это словами:
— Павел.
— Лера, — обладательница имени смело пожала руку.
— Мне всегда нравилось это имя, — заметил Павел. — Когда-то я узнал об этом, но раньше это осознание пряталось… знаете, где-то в глубине мозга.
— Забавно. Ведь мое имя мне дал девятилетний мальчуган-сиротка, подсказавший моим родителям верный выбор, — сказала Лера.
Павел вдруг резко поднял голову. Глаза у него оказались изумрудно-зелеными, глубокого насыщенного цвета с вызывающим и хитрым взглядом. Губы тонкие, позволяющие тому улыбнуться во весь рот. Голос Павла скакал от одной динамики к другой — от грубого рычания и истерического крика до почти нежного шепота или сиплого хрипа. Но сейчас он был удивлен, определенно.
— Еще забавнее то, что, когда ябыл мальчуганом-сироткой, двое незнакомых людей подошли ко мне с очень странной просьбой — назвать одно любое женское имя.
И тут Лера наконец поняла. Зеленые глаза, рыжие волосы… повзрослевший мальчик-с-улицы-давший-ей-имя стоял перед ней! Лера даже не знала, что сказать, но первой мыслью, которая пронеслась у нее в голове, было: «Что ж, надо полагать, у него никогда не было загонов по поводу того, что он слишком низок».
— Ух ты, — наконец выдавила она, уже укоряя себя за подобные размышления. — Такое чувство странное…
— Я тогда даже не думал, что увижу когда-нибудь вас, — выдохнул Павел. Затем, недолго помолчав, продолжил. — Обычным детям имена дают родители, а тут такое.
— Что за намеки? Я что, ненормальная? — Лера даже не заметила, как переступила границу между знакомством и крепкой в не очень далеком будущем дружбой, хоть и прерывающейся вечными пререканиями и сражениями взглядов. Она и сама была удивлена, что при первой встрече так отреагировала. — Кстати, можно на «ты».
— Ладно… хорошо, взаимно, — Павел выглядел так, будто его только что обидели, но он пытался скрыть разочарование и делать вид, что все хорошо. Затем сменил тему. — Ну, что будем с этим Болто делать?
— Даже не знаю. Ты его поймал, тебе и решать. Я здесь вообще ни при чем.
Лера посмотрела на волка. Тот глядел на нее своими умными глазами, и читалась в них такая невообразимая злоба, как будто тот не просто был на одном уровне с человеком — даже больше, он его превосходил.
Павел едва не уничтожил ее скептическим взглядом. После он сделал шаг в сторону волка и остановился, как вкопанный. Лера тоже застыла на месте.
— Погибший сирота, сотканный из зла и тьмы
Вернется, озарив мир огнем смерти.
Повелевающий волками посланник мглы
Очистит древний город от людей, вонзив в их сердце когти.
Унося течением окровавленное тело, река убережет владыку,
Что получил удар по Ахиллесовой пяте.
Аргентум, чья материя поможет избежать убийства,
Станет не братом, не сестрой — врагом тебе.
Скрипучий, но еще не старческий, до сих пор сильный голос. Лера перевела взгляд на Павла. Тот стоял, не шевелясь, словно время застыло, и он вместе с ним. Даже птицы на миг замолкли, а вокруг потемнело, как будто все живое тоже оказалось потрясено произошедшим. Говорящий волк… шизофрения, добро пожаловать! Может, она действительно сходит с ума? Потому что на самом-то деле волк продолжал биться в конвульсиях, пытаясь освободиться от пут, а слова звучали, отдаваясь легким эхом в голове Леры. Однако голос был незнаком…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ч-что это было?!
Глаза Павла были похожи на маленькие чаши, в которых плескалась тревога и непонимание.
— Пророчество, — прошептал он. — Несколько дней назад я поймал еще одного волка, он говорил тот же бред.
— Ты тоже слышал?!
— Конечно.
Отлично. Какой-то волк заявляет, что погибший сирота «соткан из зла», а аргентум… станет врагом?
Волк? Говорит? Серьезно? А это не сон? «Кто-нибудь, ущипните меня,» — пронеслось в голове Леры.
— С чего бы волку-переростку сообщать нам об «огне смерти»? Что вообще здесь происходит, черт возьми?! — вот теперь Лера по-настоящему начала приходить в себя. Произошедшее ее не просто напугало. Она думала, как можно максимально логично объяснить это.
В этот момент волк рванулся наверх, схватился зубами за веревку и потянул. Та лопнула моментально. Беглец упал на бок, но тут же взрыл землю когтями, вскочил и бросился прочь, засыпая ошеломленных друзей комьями земли.
Глава 2. Оборотни!
Лера опомнилась первая. Она достала из рюкзака блокнот, который носила с собой еще с окончания школы и ручку. Послышался щелчок, стержень выдвинулся, и Лера застрочила на первой свободной странице, вспоминая слова пророчества.
— Погибший сирота… вернется, озарив мир… — бормотала она. Павел заинтересовался и подошел ближе. Он видел, как Лера выводила корявые буквы на бумаге, что-то говоря под нос.
— Аргентум! Это же «серебро» на латыни! — воскликнул Павел. — Но причем здесь серебро?..
— Может, какие-то… ритуалы? — Лера усмехнулась и захлопнула блокнот, когда закончила писать.
— Ага, и ведьмы сейчас слетятся на своих метлах и будут колдовать, — хмыкнул Павел, всем своим видом давая знать, что не верит в подобную чепуху. — Смешно.
— Интересно, как связаны мы и серебро, — пробормотала Лера, снова открывая блокнот и проклиная свою привычку постоянно закрывать его.
— Потом разберемся, — отмахнулся он. — В любом случае, если серебро станет нашим врагом, значит, нужно его остерегаться любыми способами, — заключил Павел.
— Это еще не точно, — возразила Лера. — Может быть, это пророчество предназначалось кому-то другому? А волк просто обознался… Или это был отвлекающий маневр, чтобы он успел сбежать. Лучше сначала выяснить, прежде чем делать вывод.
— Ты права, — заметил Павел. — А последние несколько строк не рифмуются. Вроде звучание похожее, но все равно странно.
— Замолчи со своей рифмой, я пытаюсь понять смысл.
— Тебе не кажется, что сначала лучше узнать получше, с чем мы имеем дело? Думаю, тогда станет ясно, что все-таки делать с серебром.
— Учти, я не большой любитель книг. Так что, если в Интернете ничего не выгорит, в поиске информации придется ориентироваться тебе. — Лера закрыла блокнот, на этот раз окончательно и сунула его в рюкзак. — Моя сестра пропала. Я думаю, ее исчезновение связано с этими волками.
— Отлично. Тогда я предлагаю сейчас пойти ко мне домой. Если повезет, или не повезет, найдем что-нибудь серебряное.
— Где ты живешь?
— Недалеко отсюда. Идем, — Павел махнул рукой и зашагал прочь от этого места.
Сначала Лера подумала, что человеку, который расставляет ловушки для гигантских волков (не менее гигантских, чем он сам — по сравнению с нормами), понятие «пять километров» тоже покажется недалеким местом. Но все же она последовала за своим новым знакомым и не разочаровалась. Правда, сначала немного сомневалась в своем решении довериться первому встречному человеку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А еще Лера сама поразилась в мыслях тому, как быстро они разговорились об услышанном, когда она записывала пророчество. Как быстро и легко сработались… если не считать мальчишек из школьного класса, Лера и с парнями-то не общалась особо. Звучит дико и странно, но именно так все и было. Отец редко влезал в разговоры девушек (он был единственным мужчиной в семье), но пару раз все же заговаривал с дочерьми. Больше всего он любил повторять: «Главное в жизни — найти человека, с которым ты всегда сможешь решить любой вопрос и понять друг друга даже на подсознательном уровне.»
