18 ноября 1905 — 6 мая 1906
Разные стихотворения (1904–1908)
«Жду я смерти близ денницы…»
Л. Семенову
Жду я смерти близ денницы.Ты пришла издалека.Здесь исполни долг царицыВ бледном свете ночника.
Я готов. Мой саван плотен.Смертный венчик вкруг чела.На снегу моих полотенТы лампадный свет зажгла.
Опусти прозрачный пологОтходящего царя.На вершинах колких елокЗанимается заря.
Путь неровен. Ветви гибки.Ими путь мой устели.Царски-каменной улыбкиНе нарушу на земли.
Январь 1904
«Я восходил на все вершины…»
Я восходил на все вершины,Смотрел в иные небеса,Мой факел был и глаз совиный,И утра божия роса.
За мной! За мной! Ты молишь взглядом,Ты веришь брошенным словам,Как будто дважды чашу с ядомЯ поднесу к своим губам!
О, нет! Я сжег свои приметы,Испепелил свои следы!Всё, что забыто, недопето,Не возвратится до Звезды —
До Той Звезды, которой близостьПознав, — сторицей отплачуЗа всё величие и низость,Которых тяжкий груз влачу!
15 марта 1904
«Ты оденешь меня в серебро…»
Ты оденешь меня в серебро, И когда я умру,Выйдет месяц — небесный Пьеро, Встанет красный паяц на юру.
Мертвый месяц беспомощно нем, Никому ничего не открыл.Только спросит подругу — зачем Я когда-то ее полюбил?
В этот яростный сон наяву Опрокинусь я мертвым лицом.И паяц испугает сову, Загремев под горой бубенцом…
Знаю — сморщенный лик его стар И бесстыден в земной наготе.Но зловещий восходит угар — К небесам, к высоте, к чистоте.
14 мая 1904
«Фиолетовый запад гнетет…»
Фиолетовый запад гнетет,Как пожатье десницы свинцовой.Мы летим неизменно вперед —Исполнители воли суровой.
Нас немного. Все в дымных плащах.Брыжжут искры и блещут кольчуги.Поднимаем на севере прах,Оставляем лазурность на юге.
Ставим троны иным временам —Кто воссядет на темные троны?Каждый душу разбил пополамИ поставил двойные законы.
Никому не известен конец.И смятенье сменяет веселье.Нам открылось в гаданьи: мертвецВпереди рассекает ущелье.
14 мая 1904
Взморье
Сонный вздох онемелой волныДышит с моря, где серый маякУказал морякам быстрины,Растрепал у подне́бесья флаг.
Там зажегся последний фонарь,Озаряя таинственный мол.Там корабль возвышался, как царь,И вчера в океан отошел.
Чуть серели его паруса,Унося торжество в океан.Я покорно смотрел в небеса,Где Она расточала туман.
Я увидел Глядящую в твердь —С неземным очертанием рук.Издали́ мне привиделась Смерть,Воздвигавшая тягостный звук.
Там поют среди серых камней,В отголосках причудливых пен —Переплески далеких морей,Голоса корабельных сирен.
26 мая 1904
«Я живу в глубоком покое…»
Я живу в глубоком покое.Рою днем могилы корням.Но в туманный вечер — нас двое.Я вдвоем с Другим по ночам.
Обычайный — у входа в сениГде мерцают мои образа.Лоб закрыт тенями растений.Чуть тускнеют в тени глаза.
Из угла серебрятся латы,Испуская жалобный скрип.В дальних залах — говор крылатыйТех, с кем жил я, и с кем погиб.
Одинок — в конце вереницы —Я — последний мускул земли.Не откроет уст Темнолицый,Будто ждет, чтобы все прошли.
Раздавив похоронные звукиРавномерно-жутких часов,Он поднимет тяжкие руки,Что висят, как петли веков.
Заскрипят ли тяжкие латы?Или гроб их, как страх мой, пуст?Иль Он вдунет звук хриповатыйВ этот рог из смердящих уст?Или я, как месяц двурогий,Только жалкий сон серебрю,Что приснился в долгой дорогеВсем бессильным встретить зарю?
15 июня 1904
«Поет, краснея, медь. Над горном…»
Поет, краснея, медь. Над горномСтою — и карлик служит мне;Согбенный карлик в платье черном,Какой являлся мне во сне.
Сбылось немного — слишком много,И в гроб переплавляю медь.Я сам открыл себе дорогу,Не в силах зной преодолеть.
Последним шествием украшен,Склонюсь под красный балдахин.И прогремят останки башенС моих довременных вершин.
И вольно — смуглая гадалка,Спеша с потехи площадной,Швырнет под сени катафалкаСвой воскрешающий запой.
Тогда — огромен бледным телом —Я красной медью зазвучу.И предо мною люди в беломПоставят бледную свечу.
4 июля 1904
«Зажигались окна узких комнат…»
Зажигались окна узких комнат,Возникали скудные лучи,Там, где люди сиротливо берегут и помнятЦарствия небесного ключи.
В этот час и Ты прошла к вечерне,Свой задумчивый и строгий сон храня.На закате поднимался занавес вечерний,Открывалось действие огня.
Так, как я, тонуть в небесном равнодушном взглядеНе умел никто, Свободная, поверь!Кто-то ласковый рассыпал золотые пряди,Луч проник в невидимую дверь.
И, вступив на звонкий ряд ступеней,Я стоял преображенный на горе —Там, где стая тускло озаренных привиденийПростирала руки к догорающей заре.
Осень 1904
«Всё бежит, мы пребываем…»
Всё бежит, мы пребываем,Вервий ночи вьем концы,Заплетаем, расплетаемБелых ландышей венцы.Всё кружится, круторогийМесяц щурится вверху.Мы, расчислив все дороги,Утром верим петуху.Вот — из кельи Вечной ПряхиНити кажут солнцу путь.Утром сходятся монахи,Прикрывая рясой грудь.«Всю ли ночь молились в нишах?Всю ли ночь текли труды?» —«Нет, отец, на светлых крышахЖдали Утренней Звезды.Мы молчали, колдовали,Ландыш пел, Она цвела,Мы над прялкой тосковалиВ ночь, когда Звезда пряла».
Сентябрь 1904
«Нежный! У ласковой речки…»
Федору Смородскому
Нежный! У ласковой речкиТы — голубой пастушок.Белые бродят овечки,Круто загну́т посошок.
Ласковы желтые мели,Где голубеет вода.Голосу тихой свирелиГрустно покорны стада.
Грусть несказа́нных намековВ долгом журчаньи волны.О, береги у истоковЭти мгновенные сны.
Люди придут и растратятЗолоторунную тишь.Тяжкие камни прикатят,Нежный растопчат камыш.
Но высоко́ — в изумрудахОблаки-овцы бредут.В тихих и темных запрудахИх отраженья плывут.
Пусть и над городом встанетСтадо вечернее. ПустьЛюдям предстанет в туманеЗолоторунная грусть.
18 октября 1904
«Гроб невесты легкой тканью…»
Гроб невесты легкой тканьюСкрыт от глаз в соборной мгле.Пресвятая тонкой дланьюОхраняет на земле.
Кто у гроба в час закатный?Мать и солнечная сень.Третий с ними — благодатныйНесмежающийся день.
Над ее бессмертной дрёмойНить Свершений потекла…Это — Третий — НезнакомыйКротко смотрит в купола.
5 ноября 1904
