11 мая 1921
«Грудь Ваша благоуханна…»
— Грудь Ваша благоуханна,Как розмариновый ларчик…Ясновельможна панна…— Мой молодой господарчик…
— Чем заплачу за щедроты:Темен, негромок, непризнан…Из-под ресничного взлетуЧто-то ответило: — Жизнью!
В каждом пришельце гонимомПану мы Иезусу — служим…Мнет в замешательстве мнимомГорсть неподдельных жемчужин.
Перлы рассыпались, — слезы!Каждой ресницей нацелясь,Смотрит, как в прахе елозя,Их подбирает пришелец.
13 мая 1921
«Как разгораются — каким валежником…»
Как разгораются — каким валежником!На площадях ночных — святыни кровные!Пред самозванческим указом Нежности —Что наши доблести и родословные!
С какой торжественною постепенностьюСпадают выспренные обветшалости!О наши прадедовы драгоценностиПод самозванческим ударом Жалости!
А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,В сознаньи низости и неизбежности —Вниз по отлогому — по неуклонному —Неумолимому наклону Нежности…
Май 1921
Кн. С.М. Волконскому
Стальная выправка хребтаИ вороненой стали волос.И чудодейственный — слегка —Чуть прикасающийся голос.
Какое-то скольженье вдоль —Ввысь — без малейшего нажима…О дух неуловимый — стольЯзвящий — сколь неуязвимый!
Земли не чующий, ничей,О безучастие, с которым— Сиятельный — лишь тень вещейСледишь высокомерным взором.
В миг отрывающийся — весь!В лад дышащий — с одной вселенной!Всегда отсутствующий здесь,Чтоб там присутствовать бессменно.
Май 1921
Разлука
Сереже
«Башенный бой…»
Башенный бойГде-то в Кремле.Где на земле,Где —
Крепость моя,Кротость моя,Доблесть моя,Святость моя.
Башенный бой.Брошенный бой.Где на земле —МойДом,Мой — сон,Мой — смех,Мой — свет,Узких подошв — след.
Точно рукойСброшенный в ночь —Бой.
— Брошенный мой!
Май 1921
«Уроненные так давно…»
Уроненные так давноВздымаю руки.В пустое черное окноПустые рукиБросаю в полуночный бойЧасов, — домойХочу! — Вот так: вниз головой— С башни! — Домой!
Не о булыжник площадной:В шепот и шелест…Мне некий Воин молодойКрыло подстелет.
Май 1921
«Всё круче, всё круче…»
Всё круче, всё кручеЗаламывать руки!Меж нами не верстыЗемные, — разлукиНебесные реки, лазурные земли,Где друг мой навеки уже —Неотъемлем.
Стремит столбоваяВ серебряных сбруях.Я рук не ломаю!Я только тяну их— Без звука! —Как дерево-машет-рябинаВ разлуку,Во след журавлиному клину.
Стремит журавлиный,Стремит безоглядно.Я спеси не сбавлю!Я в смерти — наряднойПребуду — твоей быстроте златоперойПоследней опоройВ потерях простора!
Июнь 1921
«Смуглой оливой…»
Смуглой оливойСкрой изголовье.Боги ревнивыК смертной любови.
Каждый им шелестВнятен и шорох.Знай, не тебе лишьЮноша дорог.
Роскошью майскойКто-то разгневан.ОстерегайсяЗоркого неба.
* * *
Думаешь — скалыМанят, утесы,Думаешь, славыМедноголосый
Зов его — в гущу,Грудью на копья?Вал восстающий— Думаешь — топит?
Дольнее жало— Веришь — вонзилось?Пуще опалы —Царская милость!
Плачешь, что поздноБродит в низинах.Не земнородныхБойся, — незримых!
Каждый им волосВедом на гребне.ТысячеокиБоги, как древле.
Бойся не тины, —Тверди небесной!Ненасытимо —Сердце Зевеса!
25 июня 1927
«Тихонько…»
ТихонькоРукой осторожной и тонкойРаспутаю путы:Ручонки — и ржаньюПослушная, зашелестит амазонкаПо звонким, пустым ступеням расставанья.
Топочет и ржетВ осиянном пролетеКрылатый. — В глаза — полыханье рассвета.Ручонки, ручонки!Напрасно зовете:Меж ними — струистая лестница Леты.
27 июня 1921
«Седой — не увидишь…»
Седой — не увидишь,Большим — не увижу.Из глаз неподвижныхСлезинки не выжмешь.
На всю твою муку,Раззор — плач:— Брось руку!Оставь плащ!
В бесстрастииКаменноокой камеи,В дверях не помедлю,Как матери медлят:
(Всей тяжестью крови,Колен, глаз —В последний земнойРаз!)
Не крáдущимся перешибленным зверем, —Нет, каменной глыбоюВыйду из двери —Из жизни. — О чем жеСлезам течь,Раз — камень с твоихПлеч!
Не камень! — УжеШиротою орлиною —Плащ! — и уже по лазурным стремнинамВ тот град осиянный,Куда — взятьНе смеет дитяМать.
28 июня 1921
«Ростком серебряным…»
Ростком серебрянымРванулся ввысь.Чтоб не узрел егоЗевес —Молись!
При первом шелестеСтрашись и стой.Ревнивы к прелестиОни мужской.
Звериной челюстиСтрашней — их зов.Ревниво к прелестиГнездо богов.
Цветами, лаврамиЗаманят ввысь.Чтоб не избрал егоЗевес —Молись!
Все небо в грохотеОрлиных крыл.Всей грудью грохайся —Чтоб не сокрыл.
В орлином грохоте— О клюв! О кровь! —Ягненок крохотныйПовис — Любовь…
Простоволосая,Всей грудью — ниц…Чтоб не вознес егоЗевес —Молись!
29 июня 1921
«Я знаю, я знаю…»
Я знаю, я знаю,Что прелесть земная,Что эта резная,Прелестная чаша —Не более наша,Чем воздух,Чем звезды,Чем гнезда,Повисшие в зорях.
Я знаю, я знаю,Кто чаше — хозяин!Но легкую ногу вперед — башнейВ орлиную высь!И крылом — чашуОт грозных и розовых уст —Бога!
30 июня 1921
«Твои … черты…»
Твои … черты,Запечатленные Кануном.Я буду стариться, а тыОстанешься таким же юным.
Твои … черты,Обточенные ветром знойным.Я буду горбиться, а тыОстанешься таким же стройным.
Волос полýденная тень,Склоненная к моим сединам…Ровесник мой год в год, день в день,Мне постепенно станешь сыном…
Нам вместе было тридцать шесть,Прелестная мы были пара…И — радугой — благая весть:. . . . . .— не буду старой!
Троицын день 1921
