Как бы то ни было, платежеспособность клиента не вызывала у Кевина сомнений. Ну а потеря нескольких сотен кредов вряд ли скажется на благополучии этого человека. Портмоне у него лежало во внутреннем кармане костюма — это осложняло дело, но не настолько, чтобы отказаться от задуманного.
Клиент был выбран, оставалось выбрать удобный момент. Приходилось учитывать наличие видеокамер, их расположение Кевин знал назубок. Разглядывая содержимое витрин, он ненавязчиво следовал за клиентом, уже зная, что этому человеку от него не уйти. Это было хорошо знакомое ему ощущение фарта — в такие минуты удается все, что бы ты ни делал.
Вот мужчина остановился у вращающейся витрины с часами. Кевин знал, что видеокамеры контролируют ее лишь с одной стороны. Ненавязчиво подойдя к витрине, он окинул взглядом ее содержимое, выжидая удобный момент. Вот оно — мужчина повернулся, Кевин, будто случайно, качнулся ему навстречу. Столкновение было совсем не сильным; тем не менее Кевин тут же извинился.
— Простите, — сказал он, за эти краткие мгновения его рука успела змеей скользнуть во внутренний карман костюма незнакомца. Подцепив двумя пальцами портмоне, ловким движением кисти переправил его в ладонь, оставалось только повернуться и уйти. Но именно это ему не удалось, Кевин с невыразимым удивлением ощутил на своем запястье пальцы мужчины. Попытался выпустить портмоне, не удалось и это. Пальцы просто отказывались повиноваться, рука незнакомца передавила на запястье все жилы. Для старика этот тип оказался удивительно силен и ловок.
— Вот уж не думал, что Небеса пошлют мне воришку, — сказал мужчина, глядя Кевину в глаза. — Воистину неисповедимы пути Господни!
— Простите, — сказал Кевин, жалобно глядя на незнакомца. — Я больше не буду!
— Ой ли? — Тот аккуратно взял портмоне из руки Кевина и сунул обратно в карман.
Кевин облегченно вздохнул — все, теперь этот остолоп ни за что не докажет факта кражи.
— Вы позволите мне уйти? — спросил он, уже зная, что в случае чего отделается парой дней в тюремной камере следственного изолятора. Постращают немного и отпустят, благо факт кражи уже недоказуем. К удивлению Кевина, незнакомец и не думал его удерживать.
— Иди, — разрешил тот, в его глазах читалась усмешка. — Встретимся с тобой завтра в полдень.
— Как скажете, сэр. До свидания. — Повернувшись, Кевин пошел к выходу, чувствуя, как подрагивают его колени. Никогда он еще не был так близок к тюрьме.
Разумеется, ни о какой работе сегодня уже не могло идти и речи. Выйдя из ГУМа, Кевин направился к остановке, с досадой думая о том, что впервые в жизни его поймали за руку. Это было немыслимо, он не мог понять, как такое случилось. Напрашивалось лишь одно логичное объяснение: этот человек сам бывший карманник. А может, и до сих пор практикующий.
Как бы то ни было, встречаться с ним вновь у Кевина не было никакого желания. Да, в лице этого человека — если тот и в самом деле является вором — он мог бы обрести нового наставника. Но Кевин не затем стремился к свободе, чтобы сменить Санчеса на еще одного проходимца. Его умений вполне хватит, чтобы прожить самому.
Возвращение Кевина Санчес каждый раз встречал с нескрываемым облегчением. Так было и на этот раз.
— Хорошо съездил? — спросил старик, взглянув на Кевина.
— Так себе, — отозвался Кевин, поставив на стол сумку с продуктами. Рассказывать о своем провале он не хотел. — Триста кредов.
— Тогда почему так рано вернулся?
В этом был весь Санчес. Он не был жадным, он просто привык хорошо делать свою работу. И требовал этого от других.
— Настроения не было, — ответил Кевин. — Не работалось.
— Тогда сходил бы куда-нибудь, — посоветовал старик, садясь на кровати. — Развеялся.
— Так и сделаю. — Кевин прошел в свою комнатушку и начал переодеваться. «Рабочую» одежду аккуратно повесил в шкаф, затем надел старые выцветшие джинсы и серую рубаху.
Настроения и в самом деле не было. И всему виной тот поганый старик.
— Обедать будешь? — спросил Санчес, когда Кевин вновь вышел из своей комнаты.
— Нет. Вечером приду. Или утром… — Обувшись, Кевин вышел из дома.
На улице все так же ярко светило солнце, по небу неторопливо ползли редкие облака. Кевин замедлил шаг, раздумывая, куда бы ему направиться, потом решительно повернул налево.
Бар, куда он шел, находился в помещении бывшего винного погреба. Вина там, разумеется, уже давно не было, однако несколько огромных старинных бочек из настоящего дуба придавали заведению особый шик. Бар назывался «Клеопатрой». По словам Максима, хозяина бара, Клеопатра была знаменитой древней царицей, славившейся своей красотой. Не желая доставаться какому-то завоевателю, она предпочла смерть позору. Умерла она, как уверял Максим, тоже весьма необычно — позволила укусить себя ядовитому пауку. Может, именно поэтому на одной из стен бара был нарисован огромный черный скорпион.
Чтобы попасть в бар, надо было спуститься в подвал по узкой лестнице со старыми выщербленными ступенями, повернуть налево и пройти по длинному полутемному коридору. В конце коридора была установлена металлическая дверь, над ней блестел глазок видеокамеры. Знакомых посетителей хозяин бара впускал сразу, не дожидаясь, пока они начнут мучить кнопку звонка. Так было и на этот раз — когда Кевин подошел к двери, та уже открывалась, приводимая в движение электрическим приводом.
Бар был почти пуст. Оно и понятно, до вечера еще далеко. Максим откровенно скучал, сидя за стойкой в своем любимом вращающемся кресле, появление Кевина он встретил с нескрываемым удовлетворением.
— Привет труженикам! — поздоровался Кевин.
— Рад тебя видеть, — произнес в ответ Максим. Не вставая с кресла, протянул руку, Кевин пожал ее. — Как дела?
— Так себе, — подернул плечами Кевин. — Нет настроения.
— Это мы поправим. — Максим вынул чистый бокал, плеснул в него янтарной жидкости. — Вот, попробуй. Только вчера привезли. Вполне приличная штука.
— Попробую, — ответил Кевин, садясь напротив бармена. Опрокинув в рот содержимое бокала, побулькал его, потом проглотил. В ответ на вопросительный взгляд Максима пожал плечами. — Кислит что-то. И привкус какой-то есть.
— Привкус… — обиделся Максим, забирая бокал. — Много ты понимаешь.
— Ты спросил, я ответил… Карины сегодня еще не было?
— Не было, — отозвался Максим.
— Плесни-ка еще. — Кевин кивком указал на бутылку. — Может, я просто не распробовал…
Максим был одним из немногих друзей Кевина. Еще в детстве он угодил под рухнувшую стену, несколько месяцев пролежал дома с переломом позвоночника. Устроить его в больницу то ли не смогли, то ли не захотели — у обитателей трущоб были свои представления о жизни и смерти. К удивлению многих, Максим выжил и даже не потерял способности ходить. Тем не менее работник из него был неважный. Отчим сумел пристроить его в этот бар, помогать хозяину — тот взял мальчишку не столько из необходимости, сколько из жалости. Максим прижился здесь и со временем стал совершенно незаменимым работником. Когда восемь лет спустя хозяин бара умер, Максим стал полновластным владельцем этого заведения. Будучи от природы невыносимо честным, он никогда не обсчитывал посетителей, да и еда, не говоря уже о выпивке, здесь всегда была хорошей. За повариху и официантку в баре была Лиза, с вечной улыбкой на круглом, с конопушками, лице. Она была молода, румяна, однако имела весьма тяжелую руку, поэтому приставать к ней с глупостями никто не решался. Если не хватало рук, она могла взять и припрятанную за стойкой бара тяжелую скалку.
В отличие от большинства обитателей трущоб, Максим был весьма эрудированным человеком, с ним можно было говорить на любые темы. Он перечитал горы книг, однако при этом никогда не кичился своими знаниями. Кевин любил с ним беседовать, при этом всякий раз их беседы переходили в споры за жизнь. Обычно это происходило после того, как количество выпитого спиртного переваливало определенную черту. Так вышло и на этот раз.
— Да ты пойми, — убеждал друга Кевин, — если не шевелиться, то ничего не изменится. Ты так и проведешь жизнь в этом чертовом подземелье, я буду лазить по чужим карманам, пока однажды не попадусь или пока меня кто-нибудь не зарежет — тот же Клещ, например. А в чем моя вина? В том, что у меня не было состоятельных родителей? Что я родился в трущобах? Чем я хуже тех, чьи карманы обчищаю? Я тоже хочу иметь хорошую квартиру, красивый спортивный глайдер. Жену, наконец, хочу, детей. Хочу иметь возможность куда-то поехать, отдохнуть. Нам нужно провернуть что-то по-крупному. Что-то такое, чтобы хватило потом на всю жизнь.
— Просто ты недоволен тем, что имеешь, — ответил Максим. — Поэтому тебе действительно нужно что-то менять. Например, получить какую-то профессию, найти нормальную работу.
