канава.
– А может, он правда… ну, утонул? – с надеждой в голосе спросил Резников и добавил: – Почему ты его сразу не схватил?
– Он был на тот момент сильнее меня. Я не справился. Покорно ожидаю наказания, хозяин.
– Вот же прохвост… вот же чертов прохвост… как ловко обвел меня вокруг пальца. Да как он осмелился-то Афанасия Васильевича сожрать? Тот слаб, конечно, был, но хватило же духу и воли… Вот прохвост… да встань же ты, пень с глазами, всю грязь с мостовой собрал… пойдем. А-а-а, надоело все! Подам в отставку сегодня же. Но сначала надо тревогу поднять. Где-нибудь да проявится демонюка… да…
Голоса стали удаляться. Старому колдуну даже в голову не пришло, что «прохвост» сидит в подвале в десятке метров от него.
Что же. Значит, как минимум до завтра сюда никто не вернется. Остается лишь ждать ночи.
Свет в комнату попадал из щелей в ставнях, и, когда Владимир почти перестал их различать на темном квадрате окна, он решил, что пора. Он снова крысой выбрался из дыры и осторожно обошел дом. Патрульных вокруг не было, он правильно сообразил, что ловить тут его точно не будут. Вернув себе человеческий облик, чтобы не привлекать внимания личиной, он быстро поднялся по лестнице и вошел в квартиру.
Кроме выбитой двери, все остальное было целым.
Он медленно прошелся по комнатам, зашел на кухню. В корзине на подоконнике лежала репа, которую он купил утром, – ее зеленые хвосты еще не успели завять. С печеной репой он готовил хозяину кашу последний месяц. Или давал пить куриный бульон. Иногда – тюрю на молоке.
Без малейших колебаний Владимир съел репу, выпил молоко и доел все, что оставалось на кухне съестного, кроме хлеба. Он ему сегодня еще пригодится.
Потом прошел в спальню, открыл шкаф и взял в руки рубашку хозяина. Новую, чистую, тщательно отглаженную. Хозяин и надевал-то ее раза три, но ткань все равно хранила его запах. Владимир несколько минут держал ее в руках, не решаясь совершить то, что собирался: это казалось ему святотатством, а потом все же надел на себя. И вскоре полностью облачился в одежду Афанасия Репина. Достал из секретера документы, а из тайного схрона за шкафом – деньги. На шею повесил амулет. И, бросив последний взгляд на их с хозяином пристанище, вышел.
И направился к конюшне. Леший приветствовал его тихим радостным ржанием – учуял хлеб. Владимир скормил ему булку и заседлал. Конь, когда-то серый в яблоках, в старости стал почти совсем белым. Владимир потрепал его по шее и вывел из стойла. Никто не обратил на них никакого внимания.
– Остались мы одни, Леший, – тихо проговорил Владимир и повел коня в поводу к пристани. В небе то и дело маячили крылатые тени – поднятые по тревоге казенные черти искали взбесившегося и сожравшего хозяина демона. А Владимир все шел к Неве, слушая, как мирно фыркает за его плечом Леший. Он рассчитывал покинуть город с попутным судном раньше, чем займется рассвет.
Едва только заступив на должность, его светлость князь Булгаков вызвал Владимира к себе в кабинет. Кабинет был временным: в том, что принадлежал бывшему главе, вовсю шел ремонт. Что же, новая метла по-новому метет. Владимир ничего плохого не мог сказать о только что назначенном главе Управления – когда-то, еще до того, как князя перевели в столицу, они вместе проработали целый год. Боевым колдуном Булгаков был откровенно слабым и с трудом даже создавал оружие. Да и на тренировки с Владимиром выходил всего трижды. Но следователем оказался неплохим – умным, дотошным и, главное, честным. Впрочем, учитывая положение и состояние его семьи, брать взятки или совершать что-то незаконное ради иного вознаграждения было просто ниже его достоинства. А уж тем более – рисковать карьерой. Тогда князь всем видом демонстрировал, что не собирается задерживаться в провинциальном Управлении надолго.
Однако в конце концов вернулся.
– Здравствуй, Владимир, – поприветствовал дива князь и без лишних слов выложил на стол папку. Открыл ее и вопросительно посмотрел на Владимира.
– Знаешь, что это? – спросил он.
– Да, – ответил Владимир, – это докладные.
– Именно. Докладные о мелких фальсификациях, отправленные в столицу. Их шесть. И во всех говорится одно и то же, хоть и разными словами. О том, что прежний начальник больше заботился о красивой отчетности, чем о реальном положении дел в Управлении. И о подтасовке статистических данных, представленных в отчетах в столицу. Ты знаешь, кто писал эти докладные?
– Колдуны, ваше сиятельство. Следователи Управления.
– Это я и так вижу, Владимир, – усмехнулся новый глава, – вот только я провел маленькое расследование и выяснил, что во время отправки докладных ты служил каждому из этих колдунов. И вот что меня интересует. Как ты их заставлял писать? Надеюсь, не силой?
– Нет. Эти колдуны – честные и порядочные люди. И им не нравилось то, что происходит в Управлении.
– Вот как… – князь Булгаков захлопнул папку, открыл блокнот и сделал в нем несколько пометок. – А теперь расскажи, как вышло, что ты шесть лет подряд служил исключительно честным и порядочным колдунам? Или в Петербурге все такие? А как же тогда удавалось… рисовать те самые красивые, но лживые циферки в отчетах?
– Не все, – проговорил Владимир, – на данный момент в Управлении восемь следователей, к которым я не имею нареканий.
– Восемь… а что, уже неплохо. Так все-таки, Владимир? Как? Ты не ответил.
– Другие отказывались со мной работать.
Булгаков расхохотался. Но вскоре снова стал серьезен:
– А ты молодец. Недавно твой старинный приятель, Иннокентий, рассказал мне одну занятную историю. Когда красный колдун Феликс Дзержинский захватил Управление, ты уже потерял хозяина и стал демоном. Так что вполне мог сбежать. Но ты мало того, что остался, но и сумел убедить Иннокентия в том, что навести порядок в разрушенном войной Петербурге и защищать горожан до возвращения законной власти и есть самая правильная трактовка сохранившихся у вас Высших приоритетов. И вы оба служили новой власти, отлавливая демонов и мародеров. Было такое?
– Было, – подтвердил Владимир, все еще не понимая, зачем ему задают подобные вопросы.
– Очень хорошо, – князь хлопнул по столу рукой, – я помню отменный бардак в Петербургском Управлении еще в те времена, когда служил здесь. И ты поспособствуешь наведению порядка. Давай не позволим превратить мой родной город в провинциальное захолустье.
Владимир молча поклонился.
– Вот и отлично, – подмигнул князь. – Иди к Иннокентию. Он выдаст тебе инструкции.
Сейчас инструкции получить было негде: Владимир теперь сам главдив. А граф Аверин – сильный колдун, порядочный человек и прекрасный сыщик, но… он ровным счетом ничего
