Внезапно грянула музыка — знакомые звуки свадебного марша «Вот идет невеста» раскатистым эхом дробились о стены просторного помещения церкви. Джози заняла свое место во главе свадебной процессии и изо всех сил постаралась набрать в легкие как можно больше воздуха. Все головы повернулись к ней. Путь до алтаря показался ей бесконечным. И почему ей нельзя угрюмо топать в самом конце? Пупырышки гусиной кожи на ее руках и груди выставлены на всеобщее обозрение. Ну, может быть, хоть Глен подумает, что это из-за восторга от лицезрения его персоны.
— Привет, Джози, — громко зашептала Фелисия, — перед тем, как мы поехали сюда, тебе позвонил какой-то мужчина, но тебя снимал фотограф.
— Кто это был?
— Он не сказал. Сказал только, что попозже сам найдет тебя. Говорил с британским акцентом.
Кто знает, что она на свадьбе Марты? Сердце у Джози екнуло. На ум приходит только один мужчина — Мэт Джарвис! Она почувствовала, как ладони в митенках стали влажными.
Боже мой, как же ему удалось выследить ее?
— Ты что-то бледная, — сказала Марта. — С тобой все в порядке?
— Да, бледной полагается быть тебе, — улыбнулась Джози Марте. Та же вся светилась от радости. — Ну что, готова?
Ее сестра взмахнула шлейфом и выпрямилась, чтобы идти.
— Сейчас мы им всем задницы надраим, — изрекла невеста.
Когда Марта вошла в церковь, там уже не было ни одной сухой пары глаз, включая и глаза Джози. «Тихо!» — сказал священник, и над всеми собравшимися повисла тишина, нарушаемая только сопением простуженного носа кого-то из гостей. Ее сестра скользила по проходу, царственная, сияющая, влюбленная. Отец Марты не скрывал своих слез на всем пути к тому месту у алтаря, где их ждал Джек, прижимавший к себе его дочь, как бы предупреждая всех и каждого, что никогда никому ее не отдаст. Никто не говорил об этом вслух, но все думали, что Джинни все это бы очень понравилось.
Джек и Марта двинулись к алтарю. Он нежно держал Марту за руку, и в его глазах было откровенное обожание. Наверное, Джози в нем ошиблась. Она всегда судит о людях с максималистских позиций, только черное или белое, без полутонов; это ее большой недостаток. С ней всегда так, и потом приходится прилагать немыслимые усилия, чтобы переубедить себя, доказать себе, что не все так уж плохо. Но случаются и ужасные разочарования. Мэт Джарвис, например.
Марта передала Джози свой букет.
Священник приступил к чину бракосочетания:
— Мы собрались сегодня, чтобы соединить жизни двоих людей, Марты и Джека…
Он бесконечно долго и монотонно произносил затверженное, и взгляд Джози принялся бродить по стенам и потолку церкви. Почему люди все еще отдают дань таким устаревшим институтам, как церковь? Сколько из собравшихся здесь людей счастливы в браке? А сколько считают, что выбрали не ту или не того? Сколько развлекаются с чужими женами? Сколько выдумывают всяческие предлоги и оправдания, чтобы только не дать вновь затянуть эту удавку у себя на шее? Есть ли здесь те, кто обнаружил, что по второму заходу любовь слаще или, как и в первый раз, у них уже стала появляться горечь во рту? И где здесь те смельчаки, что решились на второй и третий брак? Те, кто всеми силами пытались найти общий язык с приемными детьми и с бывшими мужьями и женами, старались, чтобы все были счастливы, и в конце концов терпели неудачу. В каждую новую связь человек вступает с оптимизмом, только вот в конце ее от этого оптимизма не остается и следа. Но ведь надо же учиться на своих ошибках, в конце-то концов!
А после развода ей пришлось столкнуться еще кое с чем. Почти все, кто попадался ей на жизненном пути, уже имели опыт, накопленный за прожитые годы, и вынуждены были платить за его хранение. Вот и Дэмиен никогда не хотел иметь детей и тем не менее ушел к той, у которой их было двое. Ладно, сам виноват. Ей казалось, что устроиться в жизни даже с собственным ребенком непросто, что же говорить о жизни с чужими детьми?
Холод проник уже в ее кости, ноги закоченели, а зубы вот-вот застучат. Сколько же времени проходит с того момента, когда ты чувствуешь, что пальцы на ногах покалывает от мороза, до того, когда тебе их ампутируют? Марта и Джек двигались, как во сне, и смотрели друг на друга блестящими, увлажнившимися глазами. Кругом уже выжимали носовые платки. Глен был торжественно-мрачным и стоял, как каменная статуя, выполняя обязанности главного шафера на отлично.
Священник говорил, обращаясь к Марте:
— …Обещаешь ли ты любить, почитать и повиноваться…
Что за несусветная чушь, подумала Джози. Как же она могла стоять вот так же и думать, что сможет выполнить эти дурацкие обещания? Правда, первым нарушил клятву Дэмиен, и положение пострадавшей давало ей право чувствовать свое моральное превосходство. Однако сколько же должно пройти времени, чтобы она смогла переключиться на кого-то другого? Хотя, если честно, в их учительской среде — без сомнения, дивно-волшебной и кружащей голову, как шампанское, — не так уж много тех, кто смог бы переключить на себя внимание женщины. Может быть, она просто устала любить, почитать Дэмиена и повиноваться ему? Но теперь, оглядываясь назад, ясно, что почитать его было не за что.
— …И в радости, и в горе, и в богатстве, и в бедности, и в болезни, и в здравии…
У большинства мужчин весь энтузиазм пропадает, если им предлагают воспользоваться резинкой. И сколько из них будет носиться по лестнице вверх и вниз со сваренными вкрутую яйцами или с тарелкой подогретого домашнего супчика, чтобы только больная жена поела? Да при первом упоминании о том, что пришли месячные и болит живот, они бегут прямиком в паб. Как может женщина всерьез верить тому, что они будут выполнять эти обещания? И что день за днем заставляет миллионы людей по всему миру давать эти опрометчивые клятвы? Мать-природа и туристические буклеты — вот кто в ответе за все это.
— …И, отрекаясь от всего остального, быть только с ним до тех пор, пока смерть не разлучит вас?
Все в церкви замерли. И голос Марты зазвенел, ясный и сильный.
— Обещаю. — Она повернулась к Джеку. — Даю в этом торжественную клятву.
Одно утешает, подумала Джози, несмотря на длинный ночной разговор и нервную реакцию Марты в последний момент, из-за чего Джози и не спала всю ночь, полная беспокойства за нее, голос Марты звучал уверенно и решительно.
Когда они вышли из церкви, шел снег. Его хлопья ложились на сиреневый шифон, оставляя мокрые пятна. Даже мурашки Джози покрылись мурашками, а сосками можно было выколоть кому-нибудь глаза. Глен пропустил свою руку сквозь ее сомкнутые на груди руки.
— Вы просто великолепны, Джози, — искренне сказал он.
— Вам определенно нравятся голубые тона.
— Что, простите?
— Спасибо, Глен. Вы тоже великолепно выглядите.
Он, слегка придерживая, вел ее вниз по лестнице.
— Снег в день свадьбы плохой знак, — пожаловалась Марта. — И почему я не заказала хорошую погоду?
Джози била сильная дрожь.
— Вам холодно, — заметил Глен.
— Очень, — подтвердила Джози.
— Только несколько снимков, — закричал фотограф.
— И никто не смеет выглядеть замерзшим! — сказала Марта. — Мне на свадебных фотографиях лиловые губы не нужны.
— Лиловое идет к сиреневому, — пробормотала Джози.
Фотограф разместил их на ступенях лестницы и защелкал аппаратом.
— Ну вот, — отряхнул Глен свой смокинг, — накиньте это, может быть, не подхватите воспаление легких.
К церкви подтянулись лимузины. Вокруг Марты взвилось облако влажного конфетти, которое, упав к ногам, налипло на туфли, и без дальнейших проволочек все они поспешили вниз по лестнице. Марта и Джек сели в первый автомобиль. Подружки невесты и шафера последовали за ними, сев во второй.
Джози упала на кожаное сиденье и немного подвинулась, освобождая место для других. За ней сел Глен. Из динамиков лилась мягкая американская музыка диско, и мириады мелких огоньков пульсировали в ее ритме на потолке лимузина. Глен вытащил бутылку шампанского, открыл ее, не пролив ни капли — что было само по себе чудом, поскольку автомобиль уже тронулся с места и нагонял первый — и налил им всем по бокалу.
Он приблизил свой бокал к ее бокалу.
— Тост за самую красивую подружку невесты, — произнес он.
Джози чокнулась с ним:
— И за самого красивого шафера.
Глаза Глена мерцали в огнях светомузыки. Джози спустила его пиджак с плеч, и вместе с ним спустилась и бретелька платья. Внезапно, несмотря на снег, который ветер швырял на стекла машины, в ней стало очень тепло. Сейчас Джози была рада, что ее двоюродная сестра не согласилась на свадьбу в спокойной тишине Фиджи. Теперь ей очень нравилась свадьба Марты. Она позволила себе слегка улыбнуться самодовольной улыбкой, а бретельке — соскользнуть еще ниже. Возможно, Мэт Джарвис еще позвонит, чтобы извиниться, но будет уже слишком поздно.
