— Водка, проклятая, во всем виновата… Три года в колонии не пил. Когда же с Куком вышли на волю, от радости сразу три семьсотграммовых бутылки «Распутина» купили. Одну заглонули из горла в привокзальном сквере Новосибирска-Главного. Другую — в электричке. А третью расфасовали стаканами на троих с водителем «жигулей» в райцентре.
— Зачем вы сюда приезжали?
— Никита спьяна растрепался, что у него здесь тьма богатых корешей и должников. Пока в электричке ехали, ему крайне захотелось посмотреть Кузнецк. На привокзальной автостоянке стали искать левака, чтобы доехать до трассы, по которой курсируют маршрутные «икарусы». Какой- то болтливый старикан в «запорожце» нас отфутболил. Подошли к белым «жигулям». Там водила тоже стал отбояриваться, но, заглотнув за компанию с нами «Распутина», согласился. Покатили от вокзала без всякой задней мысли. Таежный мирно проехали. До трассы оставалось совсем немного, когда встречный джип подмигнул фарами. Водила наш сразу развернулся и говорит: «Дальше, парни, не повезу. На посту ГАИ — контроль. Могут права отобрать за управление в нетрезвом виде». Я уж собрался пешком дойти до автобусной остановки, а Кука развезло до соплей. Заартачился. Вези, мол, другим путем на трассу, где гаишников нет. Водила оказался покладистым. Решил проехать проселочной дорогой к селу Раздольному. Едва у Таежного свернули на проселок, начался такой ливень, что пришлось ехать с фарами. Сколько проехали, не знаю. Остановились у перегородившей дорогу березы. Малость протрезвевший Кук сразу завелся: «Ты, козел, куда нас завез?!» Водила стал оправдываться, мол, раньше здесь нормальная дорога была. Это, мол, недавняя буря деревьев наломала. Тут, дескать, недалеко раздоленская пасека. Надо сходить к пасечнику за топором. Срубим тонкие лесинки и объедем березу. Кук взвился пуще прежнего. Мне бы, дураку, утихомирить его кулаком по лбу, да как на грех, малая нужда приспичила. Вылез из машины. Пока отливал, промок под дождем до нитки. А когда в машину втиснулся, Никита уже придушил водилу полотенцем.
— Быстро он управился, — недоверчиво сказал Бирюков. Алтынов сморщил лицо:
— Дурное дело — не хитрое. Вообще-топопьяни я долго отцеживался.
— И не видели, что творится в машине?
— Спиной к ней стоял. Да и темно ведь было. Глухую возню слышал, но не подумал, что там до удушения дойдет.
— На каких местах вы с Куксиным сидели в «жигулях»?
— Я — рядом с водилой, а Кук — за его спиной.
— Полотенце откуда взялось?
— Оно лежало на переднем сиденье. И когда у вокзала я садился в машину, перебросил его на заднее, к Куку.
— Рассказывайте дальше.
— Дальше мы с Куком сцепились хуже кошки с собакой. Наматерившись до хрипоты, стали кумекать, как выбраться из пикового положения. Первым делом уволокли мертвого водилу под корневище поваленной березы. Честно сказать, в шоферском деле я разбираюсь не лучше, чем свинья в апельсинах. Поэтому предложил топать до Раздольного на своих двоих. Кук захорохорился. Дескать, с пеленокумеетуправлять любыми машинами. Надо, мол, лишь отсюда вывернуться, а там до самого Кузнецка домчимся. Решили идти на пасеку за топором. Пасечную избу по огоньку в окне отыскали скоро, да зря старались. Могучий пожилой пасечник топора нам не дал.
— Кто кроме пасечника там был?
— Белоголовый пьяненький старикан сидел за столом со стаканом вроде бы бражки. Кук после отказа полез было в пузырь, но я уволок его от греха подальше. В общем, вернулись мы к машине и легли спать. А утром Никита сел за руль «жигулей» и взялся показывать шоферское «мастерство». Сначала дверку чуть не отломил об гнилой пень. Потом, заскользив по грязи, в березу самую малость не въехал. Короче говоря, промудохались на проселочном развороте полный день. Бензина сожгли столько, что, когда на асфальтовую дорогу выбрались, не хватило даже до райцентра доехать. Наверное, больше километра толкали машину к бензоколонке. Только настроились заправляться — милицейская мигалка засверкала. Чтобы менты не повязали с поличным, пришлось сматываться в лес.
— Какие планы строили после заправки?
— Хотели из райцентра другой дорогой проехать к Раздольному, а дальше по трассе — в Кузнецк.
— Кто подсказал другую дорогу?
— Кук без подсказки знал все местные пути.
— Почему «знал»? — быстро спросил Бирюков. — Теперь разве не знает?
Алтынов вроде бы растерялся, однако ответил спокойно, с брезгливой усмешкой:
— Теперь я не знаю, где Никита скрывается.
— Давно с ним разбежались?
— Сразу, как добрались до Кузнецка. Пока ехали в «икарусе», Кук снюхался с какой-то алкашкой и от автовокзала уволокся с ней под ручку.
— Куда?
— Хрен его знает. На второй день я уехал в Новосибирск и больше не видел дебила.
— Почему так мало пробыли в родном городе?
— За три года там крутые перемены произошли. Все конторы, где работал охранником, позакрывались.
— «Золотой петушок» остался…
— Туда теперь нищих охранников не берут. Разбогатели парни. Катаются в «мерседесах» да «тойотах».
— Не в черных «ауди»?
— Я не специалист по иномаркам. Сказал от фонаря, что первым в голову пришло.
— У кого научились в карты играть?
— В колонии у одного шулера верхушек нахватался.
— Однако и на «верхушках» раздели Синякова.
— Синяк был вдрызг пьяным. Таких аликов может раздеть любой пацан, умеющий быстро считать в уме.
В дальнейших показаниях Алтынов подтвердил и попытку обворовать коммерческий киоск, и убийство Куксиным Солдат Солдатыча, и угон красноперовского джипа, который по неизвестной угонщикам причине, но к их радости оказался с включенным двигателем, словно по заказу: садись и поезжай. По утверждению Алтынова, Никита Куксин рассчитывал сорвать с виноторговца «лимоны» на два золотых зуба, однако закончившаяся поножовщиной внезапная стычка с «мужиком в камуфляже» нарушила Никитины планы.
Достоверность этих показаний подтверждалась показаниями свидетелей и заключениями экспертов. Откровенность Алтынова можно было объяснить тем, что во всех перечисленных эпизодах зачинщиком и непосредственным исполнителем преступлений являлся Никита Куксин. Свою вину Алтынов полностью не отрицал, хотя лишнюю ответственность брать на себя явно не хотел. Создавалось впечатление, будто он знает больше, чем рассказывает.
— Что вам известно о бандитском нападении на автобус у села Раздольного? — спросил Бирюков.
Алтынов сделал удивленные глаза:
— Первый раз слышу.
— В Кузнецке об этом много разговоров было.
— Так я же в Новосибирске находился.
— Не верю.
— Ну почему же?
— Потому что никаких подтверждений этому нет.
— Конечно, валите все на меня, — обиженно сказал Митяй и уставился взглядом в пол.
— Напрасно капризничаете, словно ребенок. Дело серьезное. Кстати, Никита Куксин там опять отличился…
— Отличился — пусть отвечает.
— Уже ответил отрубленной головой.
— Так ему и надо.
— Разве вас не беспокоит трагическая судьба друга?
— Какой он мне друг… Без туфты говорю: по пьянке спутался с ним. Если бы Кук попал в мои руки сейчас, без жалости отвернул бы дебильную башку.
— Не по вашей ли подсказке это сделали другие?
— За других судить не берусь. Не моего ума такое дело…
На все последующие вопросы Алтынов стал отвечать односложно: «не знаю», «не видел», «не слышал». Чтобы не тратить попусту время, Бирюков прекратил допрос, Подписав постановление о заключении Алтынова под стражу, он по телефону вызвал конвойных и отправил с ними задержанного в изолятор временного содержания. Оставшись в кабинете с Лимакиным и Голубевым, спросил:
— Какое впечатление?..
— В том, что касается совместныхпохождений с Куксиным, гражданин Алтынов был откровенен. Как только речь зашли о нападении на автобус, Митяй сразу нырнул в «несознанку», — ответил Лимакин.
— Полностью согласен с этим, — сказал Голубев.
— А вам не показалось подозрительным, что Алтынов не удивился, услышав об отрубленной голове Куксина?
Первым опять заговорил следователь:
— По-моему, он не только не удивился, а под видом напускного равнодушия стал мучительно соображать, откуда нам это известно?.. Словом, я убежден, что без Алтынова Куксин не мог вписаться в кузнецкую банду налетчиков.
— Значит, оба они участвовали в нападении на автобус, и о печальной судьбе Кука Митяй осведомлен лучше нас, — добавил Слава. — Больше того, мне думается, что эта же банда получила заказ на устранение Красноперова.
— Похоже, что так, но… — Лимакин, задумавшись, помолчал. — Каким образом Алтынов «отпочковался» от банды и почему с простреленной пяткой вновь нагрянул к Вите Синякову, куда, казалось бы, ему носа совать нельзя?
