достижения всех пятилеток.
Когда на уроке ОБЖ учитель гоняет их в противогазах по лестнице вверх и вниз, с нагруженными кирпичами рюкзаками, у Маши темнеет в глазах и начинаются месячные – она отпрашивается в туалет и идет застирывать штаны. Из-за месячных с ней перестают дружить мальчики, один из них говорит:
– У тебя течка началась, ты больше не наш кореш.
Пытаясь подружиться с девочками, Маша даже решает больше не стричься – она давно делает это ножницами сама, дедушке тяжело подстричь ее ровно. Волосы отрастают неравномерно – торчат во все стороны, каждое утро она приглаживает их водой и расчесывает пятерней, но, высыхая, они только путаются и сбиваются в колтуны. Дедушке все тяжелее становится готовить, убирать и стирать, но Маше он заниматься хозяйством не разрешает, поэтому едят они теперь китайскую лапшу со вкусом говядины или курицы и порошковое пюре, которые дедушка заливает кипятком, а дырявый линолеум покрывается липкими грязными пятнами. От его одежды, обычно выстиранной и выглаженной, начинает пахнуть, а Машину одежду он может замочить в тазу и забыть, отчего она начинает пованивать.
Дедушка ходит на все митинги, надев форму и ордена своего отца, с портретом вождя в рамке – за президента, против пенсионной реформы, против мусорного полигона около «ящика», за закрытие «ящика», потом опять за президента и за поддержку результатов выборов, против повышения коммуналки, транспортного налога. Потом митинги запрещают, и всем «активом», как дедушка их называет, они с соседями собираются на лавочке во дворе и обсуждают политику и повышение цен. После этих «собраний» Маша старается дедушке на глаза не попадаться, он приходит злой и заведенный, может и обматерить, и мокрым полотенцем по ногам хлестнуть.
Однажды осенью, когда река мелеет, обнажается памятник, распиленный и сброшенный в воду шестьдесят лет назад, – почти неузнаваемая голова и плечи в шинели. Дедушка, узнав об этом, надевает рыбацкие сапоги и берет у Михалыча трос для обвязки, а дядю Сашу просит подогнать свой уазик, чтобы вытянуть. В подмогу он берет Машу – он запомнил подростком, что памятник был большим и как его распиливали на части, и понимает, что не справится один. Вытягивают они грязные куски бетона вместе до ночи. Маша обвязывает веревкой, дедушка подкладывает под них доски и куски фанеры и командует дяде Саше: «Давай! Поше-е-ел!» Тот газует и долго волочит по берегу куски памятника с илом и водорослями, пока дедушка кричит: «Хорош! Хорош!» – а потом материт дядю Сашу, но тот не слышит: глуховат.
После этого они полночи пьют и обсуждают, как хорошо было раньше, не давая заснуть Маше, лежащей на кушетке за тонкой стенкой. Памятник долго стоит во дворе мастерской надгробий и бордюрного камня: дедушка обращается в администрацию, но денег на реставрацию не выделяют, пишет в газеты, звонит на городское телевидение и радио, но только через год удается собрать нужную сумму: спонсором становится завод.
Получив аттестат, Маша сообщает дедушке, что хочет уехать в Москву поступать на исторический. В столице библиотеки и лучшие преподаватели, окончив истфак, она сможет не работать учительницей, как здесь, – и продлить школьный кошмар, думает она, – а заниматься наукой, работать в журналах, газетах, на телевидении. Дедушка против – с поджатыми губами и непроницаемым лицом говорит, что он ей запрещает. Маше не удается разжалобить его, даже заплакав: он начинает чеканить про предателей и врагов народа – все они, по его мнению, в столице, начиная с ее матери и заканчивая оппозиционными политиками. Маша уговаривает дедушку несколько дней, потом понимает, что ей придется собрать вещи и уехать тайком, пока его нет дома. Вещи она собирает под кроватью в старый школьный рюкзак, чтобы не привлекать внимание: учебники, кеды, носки, трусы, паспорт и аттестат, пару дошираков в поезд и пакетики чая. На вокзале покупает билет в один конец в плацкарт. В Москве планирует сразу попроситься в общежитие, а там уже получать стипендию и устроиться на работу. Мысли о том, что она может не поступить, она от себя гонит.
Вернувшись домой с выпускного, Маша не замечает, что рюкзака под кроватью нет, а дедушка более мрачный, чем обычно, варит пельмени из морозилки.
– Давай пожарю, – говорит она, мягко отодвигая дедушку от плиты плечом, и наклоняется за сковородкой.
Дедушка сзади накидывает ей на шею кусок веревки, еще грязной и жесткой от ила. Он держит, пока она не валится на грязный линолеум и, подергавшись, не затихает, а потом отпускает, осев на колченогую табуретку. Выглядывает в окно – не смотрят ли из «ящика» в бинокль? Переводит взгляд на мусорные контейнеры под окном и думает, что надо найти крепкие мешки для мусора.
Памятник устанавливают у проходной «ящика» на очередной юбилей Победы. Разрезают ленточку, хор школьников, одетых в военную форму, поет песни, из колонок на ступеньках раздается минусовка, ветераны сидят на лавочках с красными гвоздиками в руках, греются на солнце. Дедушке пожимает руку директор «ящика», и он вытирает ладонь о штанину: надо будет первым делом, придя домой, вымыть руки со щеткой и мылом и замочить штаны с содой, лучшим средством от радиации.
Рассказы о Володе
Дедушка ходит за стенкой, диктует – Матвей, лежа в кровати, слушает. Он очень боится мышей, которые живут в подполе и за шкафом на кухне: они пробегают из коридора в комнату и обратно, мелькая пугающим серым боком и тонким хвостом, а утром он находит то рассыпавшийся пакет соли, то закатившийся в угол огрызок яблока или корочку хлеба со следами маленьких зубов. Дедушка не обращает на них внимания: ну живут и живут. А Матвей сам как настороженный зверек: постоянно вслушивается, шумит, прежде чем войти в комнату, старается не оставаться один. Поэтому он рад, что дедушка работает, и надеется заснуть под звук его голоса, пока тот не закончил и мыши не начали шуршать обыкновенную свою ночную жизнь.
История, которую слышит Матвей, похожа на сказку: «От напряжения он был весь мокрый от пота, тонкие светлые волосы прилипли ко лбу, он сжал кулаки, готовясь к драке, и сказал так, что даже более высокие и сильные его товарищи, стоящие рядом и за спиной, почувствовали себя ниже и слабее, не то что враги из другого двора: "Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет". Свой двор он был готов защищать от захватчиков до конца, как потом будет защищать свою страну». Дедушка щелкает зажигалкой, откашливается. Зрение у него совсем плохое, и он просит: «Марфа, зачитай мне последний абзац на предыдущей странице». Марфа бархатным голосом актрисы, которая в метро объявляет остановки, а в рекламе просит помочь
