не приходить, на мой взгляд — дежурное мероприятие…
— Для тебя, может, и дежурное, — неожиданно резко ответил он, и я даже вздрогнул от этой резкости, так это было нехарактерно для Андрея. Заметив это, он поспешил исправиться: — Извини, Константиныч, не хотел тебя обидеть…
Докладчик, не спеша, обстоятельно и монотонно рассказывал, что историческую часть города планируется постепенно сделать деловым центром. Здесь будут располагаться офисы богатых фирм и крупных корпораций — своих и зарубежных, инвестирующих капиталы в развитие города, в реставрацию дворцов и памятников. Новый строительный регламент, сообщил докладчик, в основном ограничивает высотность новых зданий, которая может увеличиваться по мере удаления строительства от центра города. Более детальная регламентация, по его выражению, «не отвечает интересам инвесторов», которых необходимо стимулировать свободой творчества, если мы хотим как можно скорее привести город в порядок.
— Сделать это можно только за счет инвестора, у города на эти цели средств нет, — подчеркнул докладчик.
Я сразу понял, о чем идет речь: новый регламент охранных зон — это дополнительная приманка для тех деловых ребят, которые всегда готовы любой архитектурный шедевр перепрофилировать в «доходный дом», преобразить его в примитивный новодел, порушив соседние здания. Чем это грозит городу, я уже тогда мог представить достаточно отчетливо, по опыту нашей театральной стройки. Мы тщательно исследовали грунт, на который предполагали поставить здание учебной студии, и выяснили, что даже для такой маленькой «избушки» нужен сложный фундамент. Лишь на глубине шестнадцати метров залегает твердая порода — суглинки, на которые можно опереться. Осложняют ситуацию и близкие грунтовые воды, и река Фонтанка, уровень которой постоянно «пляшет». Поэтому проект можно осуществить только с учётом многих и многих параметров и дополнительных исследований.
Понимая, что другого выхода нет, мы именно так и сделали: здание театральной студии у нас как бы «парит» в воздухе: мы отказались от первого этажа и ленточного фундамента. Вместо этого поставили опоры и уходящие глубоко в землю шестнадцатиметровые буронабивные сваи. Кроме того, мы старались применить щадящую технологию по отношению к существующим зданиям БДТ, чтобы стены театра не пошли трещинами, которых и так было достаточно: набережная, забитая транспортом, делала свое разрушительное дело. Почти сто лет не было капитального ремонта театра, и главное — не было усиления фундамента. Наверное, такое же решение приняли бы любые профессиональные и ответственные строители. Увы, далеко не все из наших коллег готовы взваливать на себя подобную ответственность и трудоемкость. Те самые «деловые ребята», чьи изыскания сводятся в основном к тому, чтобы как можно больше «срубить бабок», не станут забивать себе головы особенностями петербургских грунтов и судьбой «каких-то там старинных» стен. Но наказание за это наступает мгновенно, не для них, конечно, разрушаются соседние здания — памятники великих зодчих. К сожалению, конкретных примеров более чем достаточно…
Очертания Петербурга девятнадцатого века совпадают с областью распространения слабых илистых грунтов — донных осадков древнего Балтийского моря, которые многометровой толщей залегают под слоем поверхностных песков. Эти слабые грунты накладывают отпечаток на все строительство в городе и делают специальность геотехника особенно важной. В самом деле — легко ли строить на грунтах, способных при незначительном воздействии переходить из вполне приличного твердого состояния в сметанообразное, напоминающее вязкую жидкость? Относительное благополучие старой застройки объяснялось ограничением нагрузки, передаваемой от здания на грунты: высота зданий в те века не должна была превышать карниза Зимнего Дворца. Со временем печальной закономерностью для центра города стала деформация старой малоэтажной застройки в зоне примыкания к ней зданий с повышенной этажностью. Современное строительство в старом городе с его тенденцией к дальнейшему повышению этажности и к использованию подземного пространства является огромным фактором риска по отношению к историческому центру.
Строительство и реконструкция на слабых грунтах относится к самой высокой категории сложности. Без участия специалиста-геотехника вместе с архитектором и конструктором на всех стадиях строительного процесса (пред проектной проработки, проектирования и строительства) нечего и думать об успешном строительном развитии Петербурга.
Печальных примеров много — они в самом центре великого города. Например, в доме номер 53 по Невскому проспекту появились трещины. Причина — построенные рядом корпуса гостиницы «Коринтия Невский Палас» на месте домов 55 и 59. Все эти дома оказались в аварийном состоянии в начале девяностых из-за строительства подземного гаража в отеле. Постепенно здания пришли в такое состояние, что уже не подлежали восстановлению. Их признали аварийными и расселили. Больше десяти лет они пустовали, их фасады были закрыты гигантскими рекламными плакатами — отпрысками пресловутой «четвертой стены», укреплявшейся между городом и человеком. В конце концов, дома снесли, потому что появилась угроза разрушения фасадов. Несколько лет назад земельные участки под ними продали владельцу отеля — компании, которая приступила к строительству многофункционального комплекса на месте двух разобранных зданий. Схема понятна. Так можно уничтожить весь Невский.
А вот еще одна «достопримечательность». Она расположена неподалеку от домика Петра. Здесь на Малой Дворянской улице построено элитное жилое здание, достойное стать украшением современного города. Но вот соседнее столетнее здание вследствие этих работ оказалось «украшенным» зияющей трещиной и уже покинуто жильцами.
Не стихия виновата в таких разрушениях, не грунты, а люди!
И если в новом регламенте не учесть, не предусмотреть какие-то обязательные нормы тщательных расчётов грунтовой обстановки, наметившийся процесс разрушения исторического центра старого Петербурга пойдет с ускорением и, в конце концов, станет необратимым.
Правительство Санкт-Петербурга весьма «чутко» прислушивалось к пожеланиям специалистов и недовольству широких народных масс. 6 июля 2004 года оно дало «добро» на уплотнительную застройку в историческом центре Санкт-Петербурга. Последовавший за этим строительный бум трудно описать и оправдать. Немедленно возводится невыразительное здание гостиницы в непосредственной близости от Михайловского замка, вызывающе искажающее уникальную архитектурную композицию Бренны. Аналогичный скучный объект появляется на задах Александринского театра.
И это только начало… В списке, утвержденном питерской администрацией, 320 подобных проектов.
Однажды Андрей спросил меня, показывая на трещины, побежавшие по стенам театра:
— Объясни мне, Константиныч, что происходит со зданием?
Вспомнив, как когда-то рассказывал об этом Кириллу Лаврову, я повторил свой рассказа Андрею по дороге в гримерную и продолжил уже на месте. Присев на маленький столик, Андрей, не теряя внимания, понимающе меня слушал.
Примерно половина зданий исторического центра Петербурга имеет под фундаментами деревянные элементы: лежни, сваи.
