– Ну, у нас много еды, спрятанной около дерева. Когда мы туда придём, то устроим маленький пир.
– Там скучная домашняя еда, – не унимался Бэкстер, топнув ногой и разозлившись по-настоящему.
– Это всё, что у нас осталось, и если ты не хочешь есть, я отдам твою долю Блисс и Пикси, – пригрозила я. – Ну, идём!
Я не очень хорошо себе представляла, где наше секретное место. Просто знала, что оно довольно далеко. А мы все уже устали, перепачкались, проголодались и хотели пить. Не успели мы пройти и пяти минут, как Пикси заныла, что хочет на ручки.
– Ну что ты, Пикси! Ты же большая девочка! Можешь идти сама, – убеждала я сестрёнку, стараясь говорить весёлым и бодрым тоном.
Пикси бросилась на землю.
– Нет, я не могу идти, я маленькая, маленькая, маленькая, – заявила она и даже не пошевелилась, когда я попробовала её поднять. Я не могла просто оставить её там, хотя очень хотелось. Мне пришлось сдаться и взять её на руки. Сначала было не очень тяжело – на самом деле даже приятно, что Пикси обнимает меня за шею, а её ножки обхватывают мне талию, – но очень скоро мне показалось, что я тащу пятьдесят Пикси. Шея болела, спина болела, ноги болели, а руки отваливались.
– Давай я немножко понесу Пикси, – предложила Блисс.
– Ой, спасибо, родная, но Пикси почти с тебя ростом. Спасибо, Блисс, ты не сестра, а золото. – Я заметила, что она слегка прихрамывает. – А что у тебя с ногой?
– Натёрла, – ответила Блисс, – но это ничего.
Я заставила её снять кроссовку и носок. Оказывается, носок сполз ей под пятку, и поэтому кроссовка сильно натёрла лодыжку.
– Ах, Блисс, нужно было мне сказать! Послушай, сними и другую кроссовку, побегай босиком, пусть твои ножки отдохнут, – предложила я.
– Нет, здесь всё грязное!
– Это просто трава.
– А в ней много какашек разных животных!
– Ну, разве что попадутся маленькие кроличьи горошинки, но это не страшно!
– А я боюсь.
– Ладно, не хочешь босиком – натяни носки! Эй, подожди минутку, надень мой носок, он лучше защитит твою ножку.
Через пять минут стала натирать и моя кроссовка, но мне пришлось не обращать на это внимания. Мы продолжали ковылять. Силы оставались только у Бэкстера. Он нашёл очередную ветку, стал играть в войну и лупить ею что есть мочи по деревьям, вообразив, что это солдаты противника. Во всяком случае, так, играя, он шёл вперёд в нужном направлении. Если мы вообще правильно шли.
У меня сильно забилось сердце. Я думала, мы идём правильно, но разве я могла быть в этом уверена? И как же мы собирались найти наше секретное дупло в дереве, если в этом парке росли сотни, тысячи, может быть, миллионы деревьев? Ну, значит, нам просто нужно найти другое дупло. Нет, подождите, а как же наша еда, одеяла, наши вещи? А коляска Пикси? Почему же я не запомнила, как мы шли? Нужно было оставлять еле заметный след из хлебных крошек или камешков, как делали дети в сказках.
Я так разволновалась, что с трудом переводила дыхание и уже готова была спустить Пикси с рук. Казалось, никто этого не замечал. Блисс хромала рядом, Бэкстер стучал по деревьям, а Пикси, прижавшись ко мне, лопотала сонным голосом:
– Маленькая, маленькая, маленькая.
Я без конца оглядывалась, стараясь хоть что-нибудь вспомнить. Мы шли вдоль дороги, и мне казалось, что совсем не туда. Сама дорога была другой – она была совершенно пуста. Куда делись все машины? Ворота парка, должно быть, закрыли, как и кафе.
– Теперь мы в полной безопасности. Никого из любопытных рядом нет, – сказала я. – Послушайте, мы можем идти по дороге, можем кричать что есть мочи, можем раздеться и идти голышом!
– Да! – обрадовался Бэкстер, сдирая с себя футболку с шортами.
– Я не буквально это имела в виду, – удивилась я, но решила разрешить ему подурачиться, просто ради смеха.
Он стянул даже свои смешные трусишки и бегал нагишом, оставшись в одних кроссовках, высоко подпрыгивая и вопя во весь голос. Мы, три девочки, покатывались над ним со смеху. Потом, конечно, Пикси тоже стала сбрасывать с себя одежду и исполнила свой танец голышом. Бэкстер с Пикси хотели, чтобы и мы тоже разделись. Но нам было стыдно, потому что мимо нас неожиданно промчалась целая группа настоящих спортсменов. Лица у них были мрачными от напряжения, но они все расплылись в улыбке, когда увидели моего брата и младшую сестрёнку.
– Оденьтесь! Нам лучше держаться подальше от дороги, – скомандовала я.
– Мы разве ещё не дошли? У меня ноги болят, – пожаловался Бэкстер.
– И у меня тоже, – подхватила Блисс, положение которой было ещё хуже.
– И у меня, – заныла Пикси, что было чудовищно с её стороны, потому что я всю дорогу её несла.
– Я не уверена, что мне действительно нравится, когда вокруг нет ни машин, ни людей, – заявила Блисс.
– Нет, тебе нравится. Это очень даже весело! – ответила я, пытаясь натянуть на Пикси её одежду. – Тебе весело, а, Пикси?
– Ещё как! – воскликнула Пикси и умчалась в джинсах наизнанку и футболке, кое-как надетой на одну руку.
– И тебе тоже весело, да, Бэкстер? – обратилась я к братишке, который всё ещё бегал вокруг голышом.
– Уже не очень, мне всё надоело, – сказал Бэкстер. Он сел, нацепив свои штаны себе на голову.
– Ой, ха-ха, дружок, – улыбнулась я. – То, что ты делаешь, совсем не смешно.
Однако он очень рассмешил Пикси, и, показывая на него пальцем, она заливалась смехом.
– Его штаны, его штаны! – хохотала она.
Бэкстер ей улыбнулся.
– Я смешной! – подтвердил он.
– Тоже мне шутка – нацепить на башку свои вонючие штаны!
Улыбка исчезла с лица Бэкстера.
– Тогда я надену их на тебя, – рассердился он, пытаясь натянуть их мне на голову.
– Отстань, дурак! – возмутилась я, отбиваясь от него. Вдруг я нечаянно задела его кулаком по носу.
– Ой! Ты меня стукнула! – завопил Бэкстер и пнул меня ногой.
– Прекрати! Сейчас же надень свои противные штаны! И вообще оденься.
– Я не собираюсь выполнять твои приказы. Ты не мама, – заявил Бэкстер, потирая свой красный нос.
– Нет, мама! Лили сейчас как наша мама! – вступилась за меня Блисс.
– Она такой же ребёнок, как и мы. Она ничего не знает. Она сама испугалась, потому что она глупая девчонка. Это из-за неё мы потерялись! – не унимался Бэкстер, засовывая ноги сначала в трусы, а потом в джинсы.
– Нет, не из-за меня! – возмутилась я.
– Признайся, ты не знаешь, где мы, ну признайся! – потребовал Бэкстер.
– Нет, знаю. Я уверена, что мы где-то рядом с нашим деревом. И если даже нет, будет очень даже приятно поспать на этой мягкой подстилке из папоротника. Разобьём здесь ещё один лагерь, – и я тут же легла на землю. – Ой, как здорово, – замурлыкала я, словно от удовольствия, как будто нырнула в большую удобную кровать.
Мне не удалось провести никого из них, даже Пикси. Они стояли, уставившись на меня как на сумасшедшую.
– Иди ко мне, Блисс, – позвала я.
Она прыгала с ноги на ногу.
– Мы же не будем здесь спать, да? – прошептала Блисс. – А как же Безголовкин? Я не могу без него заснуть.
– Что ж, наверное, всё-таки придётся, – садясь, фыркнула я. – Потому что – да, ладно, я не знаю, где наше несчастное дерево и наши вещи.
Они все испуганно посмотрели на меня, даже Бэкстер.
– Хочу мою колясочку! – зарыдала Пикси, хотя всегда пыталась из неё выбраться.
– А я хочу свой новенький автопогрузчик! – сердито закричал Бэкстер.
– Хорошо-хорошо, я просто пошутила. Конечно, я знаю, где наше дерево, – я поднялась на ноги и отряхнулась. – Пошли, я думаю, нам сюда.
Спотыкаясь, мы пошли дальше. Я несла Пикси, а потом какое-то время заставила Бэкстера нести её на закорках, пока я несла Блисс, потому что та теперь хромала ещё сильнее.
Она тихонько ойкала, изо всех сил стараясь не расплакаться. Мне стало не по себе, потому что это я затащила малышей в этот огромный парк, вместо того, чтобы держать их в безопасности дома. Я отчаянно пыталась найти какие-то знакомые ориентиры, но теперь весь парк казался чужим и враждебным.
– Мы потерялись, да? – тонким голоском спросила Блисс.
– Нет, не потерялись, ну разве только чуть-чуть, – попыталась я успокоить сестрёнку. – Но мы найдём дорогу. Если мы дойдём до ворот парка, мы будем знать, что прошли наше дерево и просто нужно оглянуться и пойти назад уже знакомой дорогой. А теперь подумай, Блисс. Ведь это ты нашла наше дерево, когда убежала от той собаки. Смотри в оба, и, может быть, ты снова его найдёшь.
Блисс послушно широко раскрыла глаза и стала крутить головой, оглядываясь по сторонам.
– Может быть… может быть, вон то! – предположила она, но, когда мы туда подбежали, в нём не было никакого дупла. Мы осматривали то одно, то другое большое дерево, потом ещё одно, пристально вглядываясь в каждое, но без малейшего успеха.
– Безголовкину без меня будет очень одиноко, – бормотала Блисс. – Мне кажется, он плачет.
– Как же он может плакать, если у него нет глаз? – поинтересовалась я.
