В глубине пещеры сверкали любопытством глаза ее обитателей. Вожак - жрал. Племя с жадностью смотрело за процессом.
- А вы, Дмитрий Сергеевич, обратили внимание на Чаку - ведь кожа да кости, чем только питался? - спросил Константин.
- Да, обратил. Похоже, у них не слишком удачный сезон, а Чака - не очень то удачливый руководитель.
Племя, видя, что с драгоценным вождем ничего не происходит, кроме того, что он в одну харю трескает то, чем недурно было бы поделиться, потихоньку стало выбираться из убежища. Помимо бывших с Чакой охотников, испугавшихся нашего концерта и удравших, было еще пятнадцать взрослых особей. Удивительный факт, - кроме нескольких детей, и самого Чаки, все племя состояло из женщин. Те члены группы, которые нас преследовали и убежали, тоже были женщинами. Сбившись в плотную группу у входа, они сидели на корточках у входа, готовые к немедленному бегству при малейшей опасности. Антона Кима народ начал подначивать:
- Антох, че растерялся? Смотри, какие красотки! А парфюм - закачаешься, мимо не пройдешь!
Кто-то гнусаво запел "Помнишь мезозойскую культуру.... У костра сидели мы с тобой... Ты на мне разорванную шкуру зашивала каменной иглой... Слова этой шуточной песни-пародии приписывают А. Меню, музыка -поют в ритме танго песенку я напел народу в одном из походов еще в той, прошлой жизни, она понравилась ребятам, и ее частенько пели даже после "попадалова".
- Так, все, хватит! Повеселились - и хватит.
Я прекратил болтовню волевым решением, опасаясь, что подначки перерастут в серьёзные обиды - подростки часто не могут вовремя остановиться, и простая подначка может перерасти в серьезное оскорбление, а мне еще этого не хватало. Давайте попробуем подать им мясо - может возьмут из рук? Я вооружился куском, нанизал его на палку, и протянул людям. Из группы, набравшись смелости, метнулась ко мне молодая самка? Женщина? Нет, скорее всего - все таки именно женщина, она, хоть и имела явно выраженные обезьяньи черты, но ее поведение показало, что она - именно женщина и мать. Схватив кусок, она бросилась ко входу в пещеру, сгорбившись и разрывая его крепкими зубами на ходу, заталкивая большими кусками в рот и лихорадочно, на ходу же глотая. К ней тянулись руки ее товарок, он она, пожертвовав оставшимся мясом, выдранным у нее из рук одной из особенно активных, нырнула в зев пещеры.
- Это вместо спасибо, побежала переваривать, вот тварь неблагодарная... - сказал кто-то из ребят.
Неандерталка вынырнула из пещеры с каким - то свертком в руках, отбежав на приличное - метров тридцать, расстояние она распутала сверток. В меховых пеленках оказался ребенок. Мать стала быстро отрыгивать схваченное и совать в рот маленькому куски мяса, которые тот, жалобно морща личико, стал проглатывать. Видно было, что малыш очень голоден. Дитя было маленьким и тянуло ручонки к груди матери, но видно было, что молока там нет - понятно, что мать в первую очередь предложила бы младенцу грудь, если бы там что то было.
- Дмитрий Сергеевич, что это она? Спросила меня Лена.
- Сама видишь - мать использовала последний шанс спасти свое дитя. А вы, балбесы: "Неблагодарная"! Что для нее сейчас благодарность, если появилась возможность спасти своего ребенка. Так поступить может только человек - преодолев страх и инстинкт самосохранения, добыть пищи для малыша...
Ребята замолчали, уважительно поглядывая на маленькую маму. Мамаше было наверно, не больше чем нашим девочкам - лет тринадцать - четырнадцать.
- А она точно ему мать, а не сестра?
- Скорее, все-таки, мать. Неандертальцы рано взрослели. В двенадцать лет они считались взрослыми. Да и наши предки в четырнадцать лет уже вступали во взрослую жизнь.
Мать тем временем взяла сверток с малышом, подошла к нашей группе, за несколько шагов остановившись, вдруг рухнула на колени, и поползла к нам на трех конечностях, протягивая рукой сверток с ребенком к Лене.
- Вот это номер... Это чего она, Дмитрий Сергеевич, объясните, чего она?
- Похоже, просит принять ее под покровительство нового стада-семьи. А нашу Лену приняла за главную самку, которая может походатайствовать за нее перед старшими в стаде.
- А почему в стаде, а не племени?
- В наше время считали, что неандертальцы жили в человеческом стаде. Система - семья-род стала формироваться к концу энеолита. Хотя есть и другие мнения.
- А давайте её накормим, она же все малому отдала, да и съела совсем мало!
- Давайте, попробуем, - я не мог противостоять порывам таких чувств у ребят, - только давайте немного, а то с голодухи слопает и получит заворот кишок. Что мы с ее отпрыском делать будем?
- А другие?
- Да что другие, дайте и им, если возьмут, понемногу. Быстро порезав сырую оленину, остававшуюся у нас, мы сдобрили куски солью, и принялись раздавать их племени.
Чака, увидев, что его племя кормят без его непосредственного участия, а верней, что не он руководит раздачей ресурса, и не ему достаются лучшие куски, особенно, почуяв соль на кусках мяса, совершенно взбеленился, и стал рваться с привязи, где был привязан.
- А ну-ка, тихо, вождь краснокожих, пригрозил ему кистенем Сергей Степин. Я тя живо сейчас успокою, а то и упокою - надоел уже.
Чака заткнулся на полуслове, верней, полувопле - знакомство с данным орудием отпечаталось солидной шишкой на макушке, и притих. Женщины с любопытством следили за диалогом. Матери - а ими было еще трое женщин, достали ребятишек разного возраста - от трех до пяти, по моей оценке, и стали их кормить уже виденным способом, а одна девочка подошла к Антону Ким, и протянула ручонку в просительном жесте. Наш таэквондист, любимец всех девчат лагеря, объект насмешек и сам изрядно любящий подшутить, всегда подчеркивающий свою мужественность, вдруг засуетился, кинулся к своему коробу и стал копаться в нем. Достав из короба кусок загущенного ягодного сиропа, он стал совать его ребенку. Я видел слезы на глазах парня и вспомнил, что у него с братом осталась в прошлом - будущем маленькая сестренка Инночка, которую они с Романом отчаянно баловали, таскали с собой повсюду, и наверно были ей ближе чем мать с отцом, вечно занятые в каком то своем бизнесе. Девочка неуверенно лизнула, вначале сморщилась, потом, распробовала, откусила кусочек, и ... побежала делиться с другими детьми! К последнему она подошла к малышу, уже спящему на руках у матери, которая первой решилась к нам подойти. На пальчике оставался совсем маленький кусочек сиропа.
- Дмитрий Сергеевич, робко проговорил Антон, - можно я еще немного из общего запаса дам... я потом буду хоть месяц чай без сахара... она же такая маленькая... как Инка наша... правда, Ромаш?
Тот только кивнул, то же засовывая в ладошку девочки какую-то вкусность, то ли корень сараны, толи что еще, поглаживая ее по голове, и подняв свою голову вверх. Я понял, что мальчишка с трудом сдерживается, что бы не завыть в голос, а слезы... слезы, они и так текли из его глаз.
Ну вот те и несгибаемые мои спортсмены... Все - таки, какие они все дети! Дай мне боже, сил и здоровья передать им хоть по капле тепла и заботы, которую они потеряли в оставленном нами мире!
Девочка погладила Романа грязной лапкой по лицу, что-то пискнула, посмотрела, и так же погладила Антона, потом посмотрела на обоих по очереди и порскнула к матери, и стала что то увлеченно трещать ей на своем языке, состоявшем в основном из коротких рубленых слов без окончаний, то и дело, показывая на братьев.
Глава 12. Мы в ответе за тех, кого приручили.
Оказанное доверие обычно вызывает ответную верность.
(Тит Ливий)
Дети как будто что то для себя решили, что опасности для них нет, и поползли - побежали к моим воспитанникам, стали трогать вещи, прикасаться робкими пальчиками к частям тел... ребята мои тоже не выдержали - гладят, ласкают, что то бормочут, достают какие то кусочки, угощают... кажется, сойдясь две разделенные во времени эпохи остановились и слились воедино... существа той и другой эпох, одной - потерявшей надежду к выживанию и медленно катящейся к вырождению и смерти, другой - сделавшей первый шаг к звездам, сошлись на этой поляне и как парламентеров послали вперед самое ценное - своих детей. И они поняли друг друга, без условностей языков и обычаев, фасона одежды и общественных норм типа законов, государства... Понимание произошло на каком то космическом уровне. И вот уже старшая девочка протягивает Иришке свое сокровище, а может быть и вообще главное сокровище всех детей и взрослых своего племени - стада, палеолитическую "Венеру "Палеолитическая Венера" - обобщающее понятие для множества доисторических статуэток женщин, обладающих общими признаками (многие изображены тучными или беременными), датирующихся верхним палеолитом.", затейливо наряженную в малюсенькие перышки и еще какие то частички меха, что ли, размером в ее ладошку. Ира понимает ЧТО ей дали посмотреть, с уважением рассматривает и возвращает маленькой владелице, а та, гордая обладательница невиданного в округе богатства, видимо, передаваемого по женской линии племени, начинает укачивать свою каменную " ляльку", прижимая ее к груди, что то успокоительно погукивая. Контакт налажен, нам поверили. Девицу назвали Лада. Она радостно тычет себя ладошкой в грудь и повторяет это имя. Наверно, для нее это наполнено особым смыслом - получить имя от старшего и сильного. Девочка показывает матери на себя и повторяет: "Лада, Лада, Лада" - видно, что довольна без меры.
