вопрос я хотел бы задать этому маленькому засранцу лично».
«Следите за мной внимательно», — сказал ан-Нассар.
Он кивнул одному из четырех огромных мужчин, которых он разместил за столами в каждом углу комнаты. Завладев вниманием мужчины, он кивнул головой в сторону метрдотеля. Его человек немедленно поднялся со своего места, подошел к официанту, наклонился, поднес губы к уху парня и завел с ним короткий шепот. Затем он расправил плечи, развернул свое огромное тело и вернулся к своему столу.
Главный официант, похожий на человека, переживающего крайне неприятное коронарное заболевание, немедленно подошел к столу г-на ан-Нассара, кланяясь и царапая его, когда тот был еще в двадцати футах от него.
«Мсье ан-Нассар, — сказал он, не в силах скрыть дрожь в голосе, — мои глубочайшие извинения. Мне очень жаль, что я не заметил, что вам требовалось мое присутствие. О, mon Dieu! Пожалуйста, простите меня. Однако могу ли я быть вам полезен?»
Аль-Нассар поднял глаза и отдал предпочтение этому человеку темным взглядом с тяжелыми веками, от которого увядали бы короли.
«Похоже, месье, у моего делового партнера, г-на бин Вазира, есть к вам вопрос. Он уже некоторое время безуспешно пытается привлечь ваше внимание. Вы вызвали у него некоторое замешательство».
«Mais non! Но я не заметил!» — сказал мужчина, поворачиваясь и кланяясь Снею. — Что я могу для вас сделать, сэр? Кроме того, попросить у вас прощения?
Сней повернулся к Аттару и сказал: «Мне начинает нравиться эта подобострастная маленькая жаба, не так ли? Хотя его слова звучат фальшиво?»
«Если не считать дешевых духов этого парня, он, вероятно, достаточно приличный лягушонок».
Официант улыбнулся и покачал головой, словно принимая самый щедрый комплимент. — Чем я могу вам помочь, месье? — спросил он Снея.
«Видишь эту автобусную остановку?» — сказал Сней, указывая на одного через дорогу. «Следующий автобус отправляется через десять минут. Будьте под ним».
— Ах, превосходное предложение, месье. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы… чтобы… извините…
Сней отмахнулся от официанта тыльной стороной руки и улыбнулся ан-Нассару. «Нет стиля. Никакого содержания», — сказал он.
«Пристрели его.»
«И тратить совершенно хорошую пулю? Нет, с вашего позволения, у меня есть идея получше».
«Да?»
«Я уже некоторое время думал об этом, Аттар. Я собираюсь купить этот отель».
«Интересная идея. С какой целью?»
«Как вы хорошо знаете, Аттар, недвижимость приносила мне большую прибыль. Каждый из моих клубов и казино демонстрирует впечатляющие результаты. Особенно мой новый отель Bambah в Индонезии. Потрясающий курорт. Но пришло время снова расширить мой бизнес. владений. Я создам в этих стенах роскошный дворец, где выдающиеся люди мира, такие как вы и я, не будут терпеть этих жалких невыносимых существ. И этот глупый английский декор».
«На самом деле это французский язык. Ар-деко. Создан парнем по имени Бэзил Ионидес где-то в конце двадцатых».
«Тем больше причин все исправить».
* * *
И это именно то, что сделал Сней. Он купил старый кирпичный отель в викторианском стиле в центре Мейфэра. Снай бин Вазир не мог этого знать — его история была слишком короткой — но это был не просто фешенебельный отель. Это была культурная икона, один из самых почитаемых архитектурных символов Лондона на протяжении столетия или более. Королева Виктория посетила императрицу Франции Евгению, когда она жила здесь в 1860 году. Нынешняя королева приезжала сюда на балы, когда она была еще принцессой. Даже по сей день отель обслуживал королевскую семью, проводя бесчисленные чаепития, государственные визиты и приемы.
Его первым шагом было увольнение всех сотрудников. Он начал с напыщенного метрдотеля читального зала, но никого не пощадил. Он уволил швейцаров в шелковых топах и красных сюртуках, престарелых камердинеров, горничных и швейцаров, официантов и официантов в вареных рубашках и визитках, шеф-повара кухни и всех су-шефов и, наконец, Анри, доверенное лицо самого Черчилля, возглавлявший главный бар еще до войны, а затем и сам генеральный директор.
Сказать об этой «кровавой бане в Бошампе», как ее назвали таблоиды, если бы весь Лондон взволновался, было бы мягко сказано. Возмущение было со всех сторон. Представитель Букингемского дворца заявил, что у королевы нет никаких комментариев, кроме того, что она испытывает глубокое отвращение. Редакционные страницы лондонской «Таймс» извергали язвительность в адрес бывшего паши Найтсбриджа. В течение нескольких недель эта статья была главной новостью на BBC. Они восприняли это как национальную катастрофу. Это был, как выразился один тележурналист, «промах монументальных размеров».
Снай бин Вазир, который случайно оказался на связи в тот вечер, воспринял комментарий репортера как комплимент и позвонил на следующее утро, чтобы поблагодарить его за то, что он единственный журналист в городе, у которого хватило смелости встать на его сторону в этом вопросе.
Вы могли бы взорвать Тейт, Национальную галерею и Британский музей за один день работы, и на вашу голову не обрушилось бы больше серного дождя, чем бен Вазир пролил на него в те неспокойные времена.
Но г-н бин Вазир был предупрежден ан-Нассаром о том, что следует ожидать такой реакции со стороны замкнутых лондонцев, и поэтому он ходил по городу со своим обычным апломбом, улыбаясь в лицо сердитым взглядам, которые встречали его повсюду, игнорируя выкрикиваемые оскорбления в улице, действуя на весь мир так, как если бы он был человеком, оказавшимся посреди летнего шквала, который скоро утихнет.
Эта история быстро разлетелась по всему пруду, где ее подхватили американские газеты и телеканалы. С той стороны Атлантики также доносился оглушительный шум и крик. Поколения богатых американцев называли Бошан своим «домом вдали от дома», и легионы из них выросли, зная персонал отеля по имени. Теперь письма с ненавистью и угрозами смерти поступали к двери бин Вазира с обеих сторон Атлантики.
Невозмутимо и не испугавшись, бин Вазир приступил к реализации своего проекта. Вскоре строительные леса были подняты, и армии строителей и бригад по сносу усердно работали. Все окна и двери были заколочены, а внутренний и внешний ремонт начался точно по графику.
В этот бурный период бен Вазир был горячо убежден в том, что он будет искуплен, как только его новый дворец вновь откроется и верхний Лондон сможет увидеть, как на самом деле выглядит истинное величие. Он нанял лучших архитекторов и дизайнеров интерьеров, которых только можно было купить за деньги, и дал им карт-бланш. Естественно, в рамках нескольких рекомендаций.
Исчезнут отвратительные посеребренные зеркала Жоржа Брака, скульптуры и картины эпохи джаза, а также мебель, обитая кубистскими тканями, настолько устаревшими, что заставляет смеяться. Бин Вазир посоветовал своим дизайнерам
