Телефон на подушке зажужжал, и Алевтина посмотрела на экран. Номер был ей незнаком, но она потянулась и ответила на звонок.
— Привет, узнала?
Как же не узнать? Оксана собственной персоной.
После того, как подруга подставила Алевтину, она больше не появлялась.
— Привет, Оксан.
— Сердишься на меня, да?
— Нет, — честно ответила Алевтина.
— Это хорошо. Как ты там? Как Грета?
У Алевтины не было желания по телефону рассказывать про себя и о смерти бабушки, но по Оксане она очень соскучилась.
— Приезжай в гости, — предложила девушка.
— Что я там в твоей Твери не видела? Давай лучше ты ко мне! Погуляем по Москве, в кино сходим. Я на работу устроилась.
— Кем?
— Не проституткой, не бойся. В клининговую компанию, убираю квартиры. А в выходные иногда подрабатываю в прачечной.
Алевтина подумала, что если она не сможет совмещать учебу и маленького ребенка, то, возможно, могла бы переехать в Москву и работать с Оксаной. Тут, в Твери, у нее никакой поддержки не было, а Оксана поможет: почему-то Аля совсем не сомневалась в этом.
— В пятницу вечером приеду, хорошо?
— Отлично. Я в шесть заканчиваю работу и поеду на Ленинградский тебя встречать.
Алевтина была рада видеть единственную подругу, они обнялись, Оксана даже прослезилась, когда увидела живот Алевтины, а потом вдруг округлила глаза и, прикрыв рот рукой, спросила:
— А если он от этого урода?
— Какая разница, от кого. Он — мой!
Для прогулок по Москве оказалось слишком холодно. Девушки посидели сначала в «Му-му», а потом Оксана повезла подругу к себе в Алтуфьево.
— Конечно, это не Кузнецкий мост, где мы с девочками снимали квартиру, но лучше эта малюсенькая комната, чем та… Как вспомню — так вздрогну. Как я могла этим заниматься? И тебя чуть не затащила в это болото! Сейчас куда спокойней и душа на месте.
Комната действительно была небольшой, но светлой: диван, стол, шкаф и кресло. На общей кухне тоже было скромно: старый стол со стульями, холодильник и плита. Даже шкафчиков не было. Оксана в комнате держала одну сковородку, небольшую кастрюлю, пару тарелок и приборов.
— Да я и не готовлю почти. Так, когда приболела и не ходила на работу, макароны себе отварила, иногда яичницу с утра могу пожарить. В основном в «Му-му» завтракаю за сто рублей, там же и ужинаю. Мне хватает, даже откладываю, — не переставая болтать Оксана достала коробку конфет и включила электрический чайник.
— Оксан, скажи, — вдруг заговорила Алевтина, — ты веришь, что это был несчастный случай? Или наших Зарубиных действительно убили?
Девушка ответила не сразу:
— Я была уверена, что это ты. Прости. Ведь только у тебя был мотив убить этого гада… Но я кое-что узнала про Галю… — Оксана заговорщически понизила голос, — и теперь мне кажется, что это она так жестоко обошлась с Зарубиными…
Галя была девушкой сообразительной и первой из девочек, кто зашел в спальню Ярослава. В детском доме ее тоже домогались, так же поначалу произошло и с Ярославом. Но взрослого опытного мужчину и близко нельзя сравнивать с прыщавыми мальчишками из детского дома. Очень скоро Галя поняла, что влюблена в своего приемного отца. И когда она закончила школу, ей стало мало положения любовницы, она захотела «замуж и нормальную семью». Что там произошло между ними дальше, Оксана могла только догадываться. Галя, закончив школу, ушла из дома в надежде, что любовник образумится и примется ее возвращать, предлагая «замуж». Но Ярослав очень быстро нашел утешение в Оксане. Та понимала, что отказать все равно не сможет, — он в любом случае возьмет ее, просто применит силу — и согласилась. Сексуальное тело и симпатичная мордашка Оксаны сделали свое дело — Ярослав забыл о Галине. Только вот она его забыть не могла и стала уговаривать Оксану убежать из дома, пообещав устроить на высокооплачиваемую работу. Через год, получив аттестат, Оксана переехала в комнату Галины на Кузнецком мосту, а Ярослав потерял сон и аппетит: худощавые плоские Оля и Наташа никак не возбуждали его, он скучал по Оксане, по ее аппетитным формам и даже стал присматриваться к некрасивой Алевтине, у которой хотя бы какая-никакая грудь вырисовывалась. Галина на какое-то время снова вернулась в фаворитки, он приезжал к ней несколько раз в неделю, но Оксана об этом даже не догадывалась. Галя держала от подруги это в страшном секрете, боялась, что он узнает об Оксане и переключится на нее. Но все же девочки из массажного салона пару раз видели Галю с ним и когда его уже не стало, рассказали Оксане тайны Галины. Оказалось, что Галя безумно и безответно любила его. Ярослав только пользовался ей и вымогал деньги: за каждую встречу она еще и платила ему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Поэтому она так сильно старалась тебе угодить и найти клиента на твою целку. Чтобы ты не дай Бог не досталась ее Ярославу! А то еще подсядет на тебя, как на меня, а Галочка бы этого не пережила, понимаешь? — Оксана многозначительно усмехнулась и отправила в рот конфету.
— Дальше рассказывай, — попросила Алевтина, ей не терпелось узнать продолжение.
— Это я ей разболтала про тебя. Помнишь, ты мне позвонила из электрички и рассказала про избиение и изнасилование? Она сильно разозлилась, разбила бокал об стену. Я сначала подумала, неужели за тебя переживает? Думаю, какая хорошая подруга. Ну, мы легли спать, утром встали, пока привели себя в порядок, парад по телику посмотрели и пошли на работу. Вернулись поздно, но бутылку на двоих размочили. И если раньше она не заставляла меня, ну, мол, не хочешь — и не надо, то тогда пристала, прям пей и все. Я наклюкалась и уснула. Утром проснулась — голова болит, Галка рядом спит. Пошла на кухню и вдруг в глаза бросилась ее обувь: она за неделю до этого купила себе сапожки, высокие такие, ботфорты. И вот вижу я, что они грязные, все в глине. А мы с ней вместе везде ходили в тот день, на параде были, в ЦУМ забежали поглазеть на сумочки, и моя обувь чистая, а ее вся в грязи и глине. Я тогда подумала про себя, что свинья везде грязь найдет, и забыла. Вспомнила чуть позже, когда увидела, что сапоги стоят в прихожей идеально чистые, просто вылизанные. Тебя тогда уже выпустили, и ты в свою Тверь укатила. А я с ней осталась, и мне ужасно страшно стало. Все сошлось! В ту ночь после парада всю ночь дождь лил. Я думаю, что она, как я уснула, поехала в Поваровку, подожгла дом и быстренько вернулась назад.
— На чем? Ночью электрички не ходят!
— Мы легли до десяти. Там около двенадцати есть одна. Как раз час ехать, чуть пешком… и в два часа ночи случился пожар.
— А назад как?
— Да откуда мне знать? Но помню, что часа в три ночи электричка с Клина до Ленинградского есть. Да оттуда добраться вообще не проблема, попуток полно. Вот. И после этих моих догадок мне стремно стало, ужас! Как раз контору нашу массажную накрыли, Агата померла от инфаркта, и Галя принялась искать новую работу. Я тоже подсуетилась и нашла в Алтуфьево эту клининговую фирму, устроилась и уже сообщила ей, что начинаю новую жизнь и переезжаю от нее. Она, кстати, обрадовалась! Вот такие дела, Аль. Что скажешь?
— Не представляю себе, как можно любить человека и так жестоко убить его?
— Так он же ее не любил. Вот она и наказала его. Как там в фильме? «Так не доставайся же ты никому!»
— А Тамару, а девочек за что?
— Тамару она ненавидела, типа Ярик ее бросить не может, потому что она его за яйца держит, не дает уйти из семьи, а как Галя к девочкам относилась, ты сама знаешь: эксплуатировала, обижала, унижала. Я сразу поняла, что если танцевать под ее дудку, то только хуже будет. Она по-хорошему не умеет. Ей надо отпор давать. Вот ты давала, я давала, и нас она не трогала…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Девочки еще долго болтали, вспоминали, как вместе жили, Оксана достала бутылку вина, налила себе в бокал, помянула Олю и Наташу. Спать легли после двух, утром проснулись и пошли на Красную Площадь, потом позавтракали в «Му-му». Всю субботу провели в разговорах и воспоминаниях.
