«Ты будешь сражаться со мной», – сказал он.
Лузи с ужасом посмотрел на него.
«Мы в разных весовых категориях», – ответил он. – «Ты в три раза больше меня».
Каз небрежно улыбнулся в ответ, в его глазах читалась жестокость.
«Я могу сражаться с тем, кого выберу», – сказал он. – «Может быть, ты чему-нибудь научишься. Или, может быть, после того, как я тебя побью, ты покинешь нашу группу».
Дариус почувствовал прилив жара к щекам из-за такого оскорбления. Он не выносил несправедливость где бы то ни было, и он не мог позволить себе просто сидеть сложа руки.
Не думая, Дариус вдруг вышел вперед лицом к Казу. Он посмотрел на Каза, который был выше его на голову и вдвое шире, и заставил себя не отвести взгляд и не чувствовать страха.
«Почему бы тебе не сразиться со мной?» – спросил его Дариус.
Выражение лица Каза омрачилось, когда он посмотрел на Дариуса.
«Ты можешь висеть на ветке, парень», – сказал он. – «Но это не означает, что ты умеешь сражаться. А теперь уйди с дороги, пока я и тебя не отколотил».
Каз протянул руку, чтобы оттолкнуть его, но Дариус не сдвинулся с места. Вместо этого он остался стоять, настроенный решительно, и улыбнулся в ответ.
«Тогда отколоти меня», – сказал он. – «Ты можешь это сделать, но я буду сражаться с тобой. Я могу проиграть, но я не отступлю».
Разъяренный Каз протянул руку, чтобы схватить Дариуса и оттолкнуть его со своего пути. Но, когда рука Каза прикоснулась к его рубашке, Дариус использовал прием, которому его научил один из учителей: он подождал до последнего момента, затем схватил Каза за запястье в замок и развернул его, вывернув руку со спины. Дариус швырнул его лицом в грязь, отчего он проскользнул через поляну, а затем он запрыгнул на Каза, начав борьбу с ним.
Все молодые люди на лесной поляне обратили на них внимание и столпились вокруг. Они одобрительно кричали, когда Дариус почувствовал, что его развернули, что большая масса Каза отбросила его. Дариус проскользнул по грязи и, прежде чем он отреагировал, Каз оказался сверху. Его вес и сила были слишком велики для Дариуса, и вскоре Каз прижал его к земле.
«Ты, мелкий крысеныш», – прошипел от злости Каз. – «Ты мне за это заплатишь».
Он развернулся и Дариус почувствовал, как он дернул его руку сзади. Боль была мучительной, казалось, что Каз собирался сломать ему руку.
Лицо Дариуса оказалось зарытым в грязь, когда Каз наклонился над ним, его горячее дыхание обжигало шею. Боль в руке Дариуса была неописуемой, когда Каз дернул ее назад еще дальше.
«Я могу сломать твою руку прямо сейчас, если захочу», – прошипел Каз ему на ухо.
«Тогда сделай это», – простонал Дариус в ответ. – «Это все равно не изменит того, кто ты есть – трус».
Каз дернул его руку еще сильнее, и Дариус застонал, чувствуя, что Каз собирается ее сломать.
Вдруг Дариус услышал шаги, бегущие по грязи, и краем глаза он увидел, что появился Лузи, который прыгнул на спину Казу.
Рассвирепев, Каз отпустил руку Дариуса, поднялся и отбросил Лузи, и тот пролетел в воздухе.
Дариус развернулся, растирая изнывающую от боли руку, и увидел, что Каз снова повернулся к нему. Он приготовился к очередному удару, когда вдруг появился Десмонд, преградивший Казу путь.
«Довольно», – сказал Десмонд Казу властным голосом. – «Ты уже повеселился».
Каз посмотрел на Десмонда и Дариус увидел, что он колеблется, после чего в его глазах появилась неуверенность. Очевидно, он боялся Десмонда.
«Я еще не закончил», – сказал Каз.
«А я сказал – довольно», – повторил Десмонд, не двигаясь с места.
Каз смотрел на него несколько секунд, после чего, в конце концов, он, должно быть, осознал, что оно того не стоит и медленно отступил.
Напряжение рассеялось, и юноши вернулись к своим линиям. Подняв голову вверх, Дариус увидел, что Десмонд протянул ему руку. Он взял ее и поднялся на ноги.
«Это было храбро с твоей стороны», – сказал Десмонд. – «Глупо, но храбро».
Дариус улыбнулся.
«Спасибо», – ответил он. – «Ты спас меня от худшего».
Десмонд покачал головой.
«Я восхищаюсь твоей храбростью», – сказал он. – «Хотя она и глупая».
Вдруг воздух на поляне разрезал отчетливый звук, это был низкий, мрачный звук рога, отражающийся от деревьев.
Все молодые люди застыли и переглянулись между собой, выражения их лиц были серьезными. Этот звук мог означать только одно – смерть. Это означает, что одного из них убили.
«Все в деревню немедленно!» – приказал Зирк, и Дариус побежал вместе с остальными. Десмонд, Лузи и Радж бежали рядом с ним в деревню. Дариус приготовился к худшему, зная, что ничего хорошего их не ждет.
* * *
Дариус спешил вместе со своими братьями по оружию в хаотичный центр их маленькой деревни, люди стекались в переполненный центр, в то время как рог смерти звучал снова и снова. Дариус шел по узкой грязной дороге, наполненной курами и собаками, которые метались из стороны в сторону. Он прошел мимо небольших коричневых домов, построенных из глины и грязи, с соломенными крышами, которые не были помехой для дождя. Дома в этой деревне были слишком близко расположены друг от друга, и Дариус часто спрашивал себя, почему он и его люди не могут жить в другом месте.
Снова прозвучал тихий, низкой звук рога, который разлетелся над холмами, и все большее количество сельских жителей стекались к центру. Дариус не видел так много своих людей в одном месте, сколько себя помнил, и он чувствовал, что люди толкаются со всех сторон, плечом к плечу, пока он пробирался к центру.
Толпа притихла, когда появились старейшины деревни, которые заняли свои места вокруг каменного колодца в центре. Лидер старейшин, Сальмак – с длинной белой бородой и в изношенной одежде – торжественно поднялся, и в эту минуту все замолчали. Он повернулся лицом к присутствующим, высоко поднял одну ладонь и звук прекратился. Над ними, подобно покрывалу, повисла напряженная тишина.
«Обвал на склоне горы», – произнес он серьезным голосом. – «Унес жизни двадцати четырех наших собратьев».
В толпе поднялись стоны и крики, и Дариус почувствовал, как все у него в животе завязалось в узел. Как всегда, он приготовился к списку имен, надеясь и молясь, что в нем нет его кузенов, тети или дяди.
«Джиалот, сын Ольтево», – выкрикнул Сальмак мрачным голосом и в эту минуту воздух разрезал крик матери. Дариус повернулся и увидел рыдающую женщину, которая рвала на себе одежду, упав на колени и упершись головой в грязь.
«Онасо, сын Пальза», – продолжал глава старейшин.
Дариус закрыл глаза и покачал головой, в то время как вокруг него раздавались крики и плач, когда звучало одно имя за другим. Каждое имя было словно гвоздь и дыра в сердце. Дариусу казалось, что список никогда не закончится. Он знал большинство имен, это были его дальние знакомые.
«Омасо, сын Лиутре».
Дариус замер: это имя он на самом деле знал – имя одного из его собратьев по оружию. Когда старейшина произнес это имя, все братья ахнули. Дариус закрыл глаза и представил смерть своего друга, как он погиб под всеми теми камнями и грязью, и ему стало дурно. Кроме того, он знал, что легко мог оказаться на месте друга. Всего лишь на прошлой неделе Дариуса отправили работать в те скалы.
Наконец, список закончился и наступила долгая тишина. Толпа начала медленно расходиться, настроение было мрачным. Дариус и остальные молодые люди стояли, глядя друг на друга. Они все казались возмущенными, словно знали, что должны что-то предпринять.
Но Дариус знал, что они ничего не сделают. Таков его народ, они всегда были такими. Все его люди умрут: от рук надсмотрщиков или непосредственно от работы. Это стало их судьбой, их стилем жизни. Казалось, никто никогда не будет готов это изменить.
Но в этот раз смерть повлияла на Дариуса больше, чем обычно. Казалось, это несчастье принесло больше имен, больше горя. Дариус не знал – на самом ли деле все становилось только хуже или же он взрослел, становился менее терпимым к статусу кво, с которым он всегда жил.
Не думая, Дариус вышел вперед в центр деревни, даже не спросив разрешения старейшин. Не успев подумать о своем поступке, он выкрикнул пронзительным голосом:
«И как долго мы будем страдать от этих унижений?» – спросил он.
Толпа застыла, глаза всех присутствующих посмотрели на него, когда повисла тяжелая тишина.
«Мы умираем здесь каждый день. Когда этого будет достаточно?»
Толпа заворчала, и Дариус почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, он увидел своего дедушку, который строго смотрел на него, пытаясь увести его в сторону.
Дариус знал, что у него неприятности, что демонстрация чего-либо, кроме уважения, по отношению к старейшинам служит знаком великой дерзости, не говоря уже о том, чтобы говорить без разрешения. Но сегодня Дариусу было все равно. Сегодня с него было довольно.
Он смахнул с себя руку деда, продолжая настаивать на своем, повернувшись лицом к старейшинам.
