— Эллион, я бы хотел договориться с вами… по-хорошему. Так как я осознаю, что в некотором смысле сам подвел вас — договорился о встрече, но не встретил в холле, — вы оказались в… двойственном положении. Что бы вы ни услышали, вас это не касается. Однако я не хотел бы, чтобы услышанное вами просочилось наружу, а потому готов предложить вам некоторую сумму за молчание. Идет? Ведь нам, как-никак, еще работать вместе…
Не успела я кивнуть — его предложение меня более чем устраивало (о разговоре не узнает никто, кроме Рена), — как в наш диалог вмешался взволнованный Бак:
— Смотрите сюда, мистер Стэндэд! — И он указал на один из многочисленных мониторов, висящих на стене кабинета.
Директор корпорации тут же метнулся к экрану, Джек спешно выбрался из кресла.
— Это же… Черт бы меня подрал, это же Декстер! — Лицо Марка побагровело от злости. — Почему он здесь, Джек? Как ты умудрился затащить его так быстро, к тому же прямиком в мое здание?
— Я…
— Что ты ему наплел?!
— Да я вообще ему не звонил! Не успел…
— Тогда какого черта он здесь? А-а-а, хотя… не важно, — в голосе Стэндэда зазвучали хищные ноты. — Так даже проще, пристрелим его прямо здесь. Бак, сколько людей охраняют здание?
— Тридцать человек.
— Прикажи всем стрелять на поражение.
От нахлынувшего страха меня едва не стошнило.
«Они собираются стрелять в Рена! Они убьют его!»
Пользуясь тем, что на меня не смотрят, я осторожно поднялась со стула и затрусила к выходу из кабинета.
«Это же я во всем виновата! — От отчаяния хотелось рыдать. — И теперь я должна найти его и все объяснить…»
Поторопилась. Блин, зачем я поторопилась?
На лестнице вновь грохотали чьи-то шаги.
— Фрэнк, Тодд — оцепите правое крыло! Фил, займись левым.
— Есть, сэр!
Через полминуты голоса и шаги стихли, моего исчезновения пока никто не заметил.
Я понеслась вниз по ступеням.
«Что же я наделала? Как все исправить?»
Первый выстрел прогремел, когда я добралась до третьего этажа, — от страха я поскользнулась, упала и ударилась коленом. Зашипела от боли, стиснула зубы, поднялась и двинулась дальше.
А спустя несколько секунд выстрелы уже грохотали один за другим; кто-то надрывно орал:
— Не упустите его, ослы!
На площадке ниже мелькали спины охранников.
— Туда! — высокий человек с пистолетом в руке махал остальным. — Он укрылся в коридоре, за ним!
Решив, что бежать следом за охранниками не имеет смысла, я быстро вернулась на третий этаж, распахнула двери и миновала столик с креслами. Какой коридор мне нужен? Самый левый? Если я выберу его правильно и доберусь до лестницы, то есть шанс, что найду Рена первой…
«Мне повезет! Мне хоть в чем-то должно повезти».
Нещадно хромая, я бежала по плотному и жесткому ковру.
И я уже почти добралась до нее — до лестницы! — когда из-за угла кто-то вылетел, и удар в плечо свалил меня с ног. Горло тут же стиснула стальная рука. Хрипя и извиваясь, я старалась выбраться из-под тяжелого тела.
— Не двигайся, сука!
Знакомый голос заставил меня замереть на месте.
— Рен… Это не то… что ты думаешь!
— Заткнись. Поднимайся. Поднимайся, я сказал! — голос Декстера звенел от бешенства. Резко рванув за плечо, он одним рывком поставил меня на ноги. Колено пронзило раскаленным прутом, боль едва не заставила меня рухнуть обратно на ковер.
— Пошли! — Меня грубо потащили за собой, в бок уперлось холодное дуло пистолета. — И только дернись.
«Он что… думает, что я специально?.. Специально заманила его в ловушку?»
Ноги подкашивались от страха, и, опасаясь сразу же получить пулю в живот, я держала рот закрытым. В какой-то момент я заметила, что куртка на плече Рена пробита насквозь и хлопковая майка пропитана кровью.
— Рен…
— Еще один звук, и я тебя пристрелю.
Зажмурив глаза, я волочила ватные ноги по ковру.
— Вперед! — приказали мне и грубо подтолкнули к кабине грузового лифта. Стоило нам обоим оказаться внутри, как двери начали закрываться.
— Рен, я…
— Ни слова. — Он с трудом сдерживал ярость. — Вот уж не думал, что ты на это способна. Знаешь, я ведь верил тебе… — В его глазах плескалась ненависть. — Хорошая получилась ловушка. Молодец.
Он даже улыбнулся. Невесело и мрачно — сделал все нужные выводы.
Скрипучие двери лифта разошлись в стороны.
Уложив замешкавшихся охранников двумя точными выстрелами, Декстер вытолкнул меня из кабины и потащил вперед по подземному гаражу. Кроме двоих охранников, чьи тела теперь лежали возле колонны, вокруг никого не было видно.
Черная машина стояла неподалеку. Водитель достал ключи и отключил сигнализацию.
— Внутрь.
Повторного приглашения не требовалось — я ввалилась в салон.
Дорога мелькала перед глазами короткими полосами разметочной линии. Несмотря на темноту в салоне, я видела, как пятно на майке Рена заметно увеличилось в размере. Лицо его было бледным, но глаза смотрели вперед холодно и спокойно.
— Рен… — прошептала я тихо.
— Молчи, — его голос был ровным, но в нем отчетливо звенел металл.
— Пожалуйста…
— Девочка, я сделаю тебе больно.
— Дай мне сказать…
Рен резко вывернул на обочину и затормозил. Затем повернулся ко мне и сжал горло ладонью.
— Ты понимаешь… — произнес он тихо, — что я могу сделать очень больно?
Я затравленно кивнула. Его глаза примораживали к месту, а пальцы сжимались все сильнее.
— Я могу свернуть твою шею. Понимаешь меня?
От недостатка кислорода легкие горели огнем. Вместо слов вырывались только слабые хрипы.
— Больше ты не произнесешь ни единого слова. Ты хорошо меня поняла?
Перед моими глазами поплыли круги. Из последних сил я снова кивнула, и тогда он медленно разжал пальцы.
Задыхаясь и кашляя, я согнулась пополам и стала шумно втягивать воздух.
Звякнули ключи в замке, машина плавно набрала скорость.
* * *
Рен ждал, пока продезинфицируется пинцет, окровавленная майка лежала рядом на стуле. Тихо пикал секундомер, в такт ему, чуть с запозданием, тикали настенные часы. Наконец фиолетовая лампа погасла, Декстер подошел к шкафу и достал несколько марлевых тампонов. Открыл стеклянную дверцу, вытащил пинцет и, захватив бутылку со спиртом, сел обратно на стул.
Рана болела.
Аккуратно промокнув ее, он зажал пинцет в руке и поднес к плечу, где все еще сидела чертова пуля. Сосредоточившись на движениях, постарался отбросить эмоции и отключить боль. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Впервые за долгие годы он чувствовал, как болит не тело, болит сердце. А он, оказывается, забыл, что такое возможно.
