— Не волнуйся. Не приползу. Даже если умирать буду, — хмыкаю я, открывая дверь машины.
Марина ещё что-то кричит вдогонку, но я больше не слушаю. Завожу «Кию» и как можно скорее выезжаю с парковки.
И только стоя в пробке, понимаю, что спасла свою дочь из этой семьи. Раньше я не обращала внимания, но после слов Марины задумалась. Отец Егора всегда был немногословен, но жена и дочь ходили перед ним на цыпочках. Вероятнее всего, раз и Марина, и её мать считали совершенно нормальным терпеть побои от мужа, значит они привыкли к этому. И это так же значило, что Егор понабрался своей дурости с детства, наблюдая за отцом, копируя его манеру поведения с женой во взрослом возрасте. И, останься Ева даже под минимальным их контролем, не представляю, что они вложили бы в её голову.
Потом замечательный вечер среди самых родных и близких. Вкуснейшие креветки и овощи на гриле, бокал холодного вина и счастливая улыбка моей крохи рядом. И только мне тяжело на душе. Как только закончилась вся беготня с разводом и судами, в ту же секунду в голову начали лезть мысли, от которых я так пыталась сбежать.
— Дочур, ты знаешь, что Ева скучает по Антону? Всё время о нём говорит, — подсаживается ко мне папа, когда я, уложив дочку спать, сажусь во дворе на деревянные качели.
— Это ты к чему вспомнил? — спрашиваю, в недоумении.
Я знаю, что она скучает, но не знала, что так сильно. Со мной Евушка такими подробностями не делилась.
— Внучка считает его своим защитником. А ещё думает, что Антон уехал, потому что его прогнал «плохой папа», — задумчиво произносит отец.
— Я всё ещё не понимаю, пап.
— Ты теперь свободна от всего, Ксюш. Поезжайте к нему.
— Т-ты… знаешь?
— Он приходил ко мне перед рейсом. Всё честно рассказал. И дяде Жене рассказал с тётей Леной.
Чувствую, как дрожат коленки. Стояла бы, точно грохнулась бы в обморок от таких новостей.
— Я купил вам с Евой билеты на самолёт. Адрес узнал у Елены. Если хочешь, улетай, — совершенно серьёзно предлагает мне папа.
— И ты не против?
— Что я могу сделать, если моя дочь и внучка счастливы только с этим мужчиной? Я же вижу, какая ты после его отъезда.
— Но мама… Она же никогда не поймёт!
— Маму я беру на себя. Не поймёт сразу, так поймёт со временем. Тётя Лена ведь сразу всё приняла. Только Женя отказывается даже говорить о сыне, но ты его знаешь. Отойдёт.
— Пап… — обнимаю отца я, а в глазах стоят слёзы. — Спасибо!
И за долгое время — это не слёзы грусти, боли, отчаяния. Это слёзы счастья. Мне удаётся перетерпеть ночные часы, потому что спать я не могу. Сна ни в одном глазу, тело уставшее, как будто вагоны разгружала, а нервы на пределе. Как только часы показывают около девяти утра, завтракаю с родителями и дочкой, беру на работе ещё одну неделю отгулов, хватаю чемодан и Еву, сажусь в такси. Чтобы, дожидаясь рейса, трясущимися руками написать ему: «Я приеду». И тут же отключить телефон, потому что страшно.
Вдруг не ждёт уже? Вдруг другая есть? Вдруг разлюбил?
Глава 38
Три года спустя.
Почти пять месяцев я не видела его после отъезда. Пять месяцев это много. Пять месяцев способны свести с ума окончательно. Но не меня, ведь ждала же как-то годами, даже не мечтая, что смогу вот так, просто опустив на пол два чемодана, взяв за руку дочь, позвонить в дверь, которую откроет любимый в чужой стране и всё станет неважным.
Потому что ждал. Любил. И никакой другой не было.
Я поняла это сразу, как только увидела ярчайшие голубые глаза, из которых искрилась любовь такой силы, что едва с ног не сшибало. У нас не было нужды в словах, как только уложили спать Еву и встретились губы. Как только жадно сжались руки и сплелись тела.
В тот последний день мая, я приехала в отпуск, ещё не зная, что этот «отпуск» растянется на несколько лет. Что в Северную столицу я вернусь несколько раз: чтобы забрать свидетельство о разводе, оставшиеся вещи и уволиться, и два раза на дни рождения родителей.
Но я знала, что нам будет трудно. Особенно, возвращаться домой. Потому что нашу любовь некоторым принять сложно. А, возможно, кто-то понять и вовсе никогда не сумеет. Но я люблю его. И он меня тоже.
Прошло уже долгих три года, как мы жили в Нюрнберге, как семья. Если говорить честно, я не полюбила эту страну. Красиво, великолепная архитектура, много парков, чисто, очень вкусная выпечка. Но всё время тянуло на родину. Мне не нравилась вечная бюрократия, ведь чтобы снять новую квартиру, приходилось приносить с собой резюме, справки о доходах, чуть ли не родословную. Спасибо, что результаты анализов не просили. Не нравились слишком высокие цены на бессмысленные вещи, как налог на телевидение и радио. Не нравилось неприветливое отношение к «понаехавшим». Один раз в дорогой платной клинике нас с затемпературившей Евой буквально отсылали домой, делая вид, что забыли о нас на целый день. Даже то, что я напоминала о себе по несколько раз не помогало. А после, медсёстры между собой обозвали «русской террористкой», не зная, что я уже вполне средне выучила немецкий язык. А новой знакомой из русскоязычного сообщества так вообще, отказали в приёме с ребёнком и наказали вернуться тогда, когда выучат язык. И потом нас, русских, называют нетерпимыми. А ведь мы в своей стране постоянно слышим чужой язык иностранцев с ближнего востока, но почему-то не выгоняем их из поликлиник.
Антон знал, что мне тяжело. И пообещал вернуться домой к моменту, как Еве нужно будет идти в первый класс. Я же не просила и не капризничала. Прекрасно понимала, что работа и контракт на несколько лет, а ещё огромные деньги.
И вот, сегодня, мы наконец-то вернулись в Россию. Всего с одним чемоданом и одной дорожной сумкой, потому что остальные вещи решили отправить транспортной компанией. Правда, не в Питер, а сначала поехали навестить Нику с Яном и Лёвой, ведь они переехали в новый дом. Да и не виделись мы уже полгода.
— Мам? — дёргает меня дочка за юбку. — Надо Женечку отвести на Финский, как поедем к бабуле и дедуле! Ему же понравится?
Еве семь, и она уже как два года выговаривает букву «р», спасибо онлайн-занятиям с логопедом. А Жене, её младшему братику, которого Антон пожелал назвать в честь своего отца, почти два годика. Наш сынок, маленькое счастье один в один похожее на своего папу, только глаза мои, серые. И Евушка обожает брата. Как только он у нас родился, дочка сразу взяла на себя роль старшей сестры, перестала капризничать. Всё благодаря Жуковскому, которого она слушалась всегда и во всём.
— Он же ещё совсем малыш. Вот вырастит и научишь его плавать, да, зайка? — говорю я, целуя спящего на руках сыночка в лобик.
— Я его всему научу! Я же лучшая старшая сестра! — гордо произносит Ева. — И Лёвика научу. Он же тоже наш братик.
Сыну Ники и Яна уже четыре. Второго ребёнка никто из них не хочет, зато завели собаку. Неугомонного бигля по кличке Изюм. И намучалась же с ним сестра, пока воспитывала и дрессировала. А Евочка так и грезит поиграть с собачкой.
У Евы есть ещё один брат, сын биологического отца и его новой жены Лады. Они не общаются. Знаю только то, что назвали его Рафаэлем. А ещё знаю, что как только этот малыш родился, вся чета Багрянцевых уехала куда-то в Казань, якобы поближе к дальним родственникам. Но я полагаю, что не выдержали сплетен соседей. Слишком уж зависимы они от своей репутации.
— Пап, мы приехали? — уже пятый раз нетерпеливо спрашивает дочь у Антона.
Она, конечно, знает, что Жуковский ей неродной. Прекрасно помнит своё детство и Егора. Но отреклась от Багрянцева сразу и с годами ни разу не изменила решение. А через год после нашего приезда в Германию сама робко спросила у Антона, может ли называть его папой. Тогда я впервые увидела, как он прослезился.
— Ещё пятьсот метров, Ева-королева. Потерпи, — улыбается ей мой любимый.
Не сдерживаю восторженного вздоха, когда мы въезжаем в ворота коттеджного посёлка «Гринфилд» на Новой Риге. Они похожи на небольшую крепость где-то в Европе, не меньше. А в двух «башенках» охрана. Вся дорога выложена брусчаткой, по бокам множество деревьев. Я знаю, что в самом сердце посёлка есть искусственное озеро с песочным пляжем с лежаками. Посреди озера островок земли с деревьями, а через мост от него красивая каменная беседка прямо в воде. Песок привезён откуда-то с моря, а зимой озеро превращается в огромный каток с подсветкой. Сестра не раз говорила об этом. Тут есть парки. Судя по фото от Ники, самый красивый это «парк ручьёв и водопадов», где природа сплетается с искусственными ручьями выложенными камнями, мостками и малюсенькими водопадиками. В парках детские площадки, теннисные корты, волейбольные площадки, места для отдыха. А ещё большой ресторан с красивейшим фонтаном в готическом стиле. И всё на охраняемой территории, только для жителей посёлка. Тут даже международная английская школа есть, садик и детский клуб.
