— Полчаса, говоришь? — протянул Батлер, явно о чем-то размышляя. Ничего не понимающая Флоренс, встрепенувшись, взглянула на него. — Смотри. — Батлер поднял руку, чтобы пилот смог увидеть прозрачный «глазок» с вмонтированными часами. — Четырнадцать шестнадцать. А последний сеанс связи у нас с тобой был в четырнадцать ноль восемь. Сколько на твоих, Фло?
— Четырнадцать… шестнадцать, — срывающимся голосом ответила нанотехнолог. — То же самое…
— Какие четырнадцать шестнадцать?! — воскликнул Свен и показал свои часы. — Сейчас пятнадцать ноль восемь!
— Та-ак… — задумчиво сказал ареолог. — Мы с Фло вошли в этот зал где-то в четырнадцать десять. Ты, — он взглянул на пилота, — появился здесь пару минут назад. То есть в четырнадцать четырнадцать по нашим часам и в пятнадцать ноль шесть по твоим. Выходит, когда я и Фло провели здесь четыре минуты до твоего появления, снаружи прошло пятьдесят шесть — в четырнадцать раз больше… Вот! Тут, в Сфинксе, время течет иначе, гораздо медленнее, чем снаружи! То ли причина в аномалии, неизвестной нашей науке, — гравитации-то повышенной здесь не наблюдается… — Батлер сделал паузу и победно закончил: — То ли до сих пор тут работает какая-то хроноустановка марсиан!
— Хроноустановка марсиан — это ты сильно сказал, — заметил Торнссон.
— Я еще и другое скажу, — понизил голос Алекс. — По известной гипотезе Паттена и Уиндзора, цивилизация на Марсе могла погибнуть пять тысяч лет назад от бомбардировки осколками Астры — развалившегося планетоида… Если хроноустановка до сих пор работает, то значит, здесь, в Сфинксе, прошло что-то около трехсот шестидесяти лет, правильно? А что если средний возраст марсиан был не семьдесят — семьдесят пять, как у нас, землян, а раз в пять больше? Или пусть даже и меньше — все равно тут могло выжить не одно поколение уцелевших! Тех, что укрылись здесь от бомбардировки.
Ареолог замолчал, и вновь наступила тишина. Но теперь она казалась несколько иной…
— Ты хочешь сказать, что тут могут быть марсиане? — почти шепотом спросила Флоренс, едва не выронив видеокамеру.
— Это похлеще хроноустановки, но не более чем твое предположение, Алекс, — осторожно сказал Торнссон.
Ареолог кивнул:
— Да, но, по-моему, вовсе не лишенное оснований. Это же гигантское сооружение, тут может быть столько всего… А что если есть и какая-то не менее гигантская подземная часть, с хранилищами воды и продовольствия? Кто-то ведь им, кидонийцам, угрожал, была какая-то угроза извне! Уверен, на Марсе было несколько государств… Почему он в этом должен отличаться от Земли? И не всегда они ладили друг с другом, это же ясно! А здешний воздух? Уж не связана ли и эта странность с какими-то до сих пор работающими установками?
— В фантазии тебе не откажешь, Алекс, — сказал Торнссон. — И такие у тебя установки, и этакие… И все до сих пор работают, много лет, да? Наверное, замедление времени можно объяснить не только так, как делаешь ты. Не выдумывая никаких устано…
— Что это?! — вдруг прервала пилота Флоренс, показывая рукой ему за спину.
Лучи фонарей почти тут же устремились к воротам, — но там уже не было никаких ворот… И медленно надвигалось на астронавтов, поглощая свет, что-то черное… абсолютно черная стена…
— Вот дьявол! — сдавленно воскликнул ареолог, делая шаг назад.
Световые лучи заметались по залу — и везде было одно и то же. Черные стены надвигались на них, словно сама темнота все сжимала и сжимала кольцо, стремясь раздавить, стереть в прах трех чужаков, посягнувших на ее извечный покой.
— Это ловушка! Допрыгались! — воскликнул Торнссон и бросился на подступившую почти вплотную черноту, пытаясь протаранить ее.
Алекс выхватил пистолет, отчаянно закричала Флоренс — и свет фонарей мгновенно исчез, словно накинули на них черное покрывало. Кольцо сжалось до предела — и мрак поглотил чужаков и растворил в себе…
16
Таяла, исчезала в безбрежной пустоте вереница образов, в невнятные затихающие отзвуки превращались слова, обрывки слов уносило ветром за тридевять земель, и проливались они короткими дождями в тех краях, которых никто не видел и не увидит… Да и не было уже ни дождей, ни краев, а был слабый свет, проникающий под неплотно сомкнутые веки.
Он сделал усилие и открыл глаза — словно, поднатужившись, поднял могильные плиты. Сел и некоторое время тер виски — что-то непрерывно ускользало, просачивалось, просеивалось, не оставляя по себе никакой памяти. Быстро сглаживались отпечатки впечатлений, как будто туда-сюда ходил по ним тяжелый утюг, и вот уже вовсе не разобрать: с кем это было? Когда? И было ли вообще? Блуждания, картины, сменяющие друг друга, — где это было? Что это было?… Напряжение мышц, сердце, стучащее у самого горла, долгий бег — откуда? Куда?…
Сны наяву? Явь во сне?
Он вспомнил наконец, кто он такой и кто эти двое, что лежат рядом с ним на каменном полу в неярком свете, льющемся от стен, — это холодно светились сами камни.
«Господи, что с нами случилось? — смятенно подумал Алекс Батлер. — Где мы? И где мы были?…»
Он вытер рукавом мокрый лоб, несколько раз глубоко вздохнул — ему было душно, и в следующее мгновение осознал, что ни на нем, ни на его неподвижно лежащих на полу спутниках нет шлемов. Баллонов тоже не было, а вот комбинезоны остались. На их плотной ткани проступали какие-то смазанные темные пятна. Алекс торопливо схватился за кобуру — пистолет оказался на месте, хотя ареолога не покидало смутное ощущение, что он, кажется, вынимал оружие и размахивал им — в тех долгих скитаниях неизвестно где… А впрочем, какие скитания? Довольно отчетливо помнилось лишь одно: надвигавшиеся со всех сторон черные стены… Все остальное могло быть не более чем сновидением, бредом, галлюцинациями, наваждением или какими-то другими заморочками из области скорее духа, нежели материи.
Шевельнулся и приподнял голову лежащий ничком Свен. Коротко вздохнула и открыла затуманенные глаза Флоренс. Батлер потер пятно на рукаве своего комбинезона, посмотрел на пальцы — на них ничего не осталось. Понюхал рукав — никаких посторонних запахов. Он обернулся — сзади призрачно светилась стена. А впереди темнел неширокий проход. Вероятно, именно этим путем они и пришли сюда, в небольшое, абсолютно пустое помещение с низким потолком. Но когда? Зачем? Откуда?… Или они вовсе сюда не пришли, а попали каким-то иным способом?… Их сюда принесли?…
Торнссон уже сидел, обхватив руками колени, и вид у него был такой, будто он упорно, но безуспешно пытается решить какую-то задачу — или что-то вспомнить. Флоренс тоже сидела и молча осматривалась. Волосы у нее спутались, а лицо было несколько отрешенным. Так выглядят люди, только-только очнувшиеся после наркоза.
И никто из астронавтов словно бы не решался нарушить молчание.
Батлер посмотрел на часы: табло было темным, без единой цифры.
— Где мы? — Тревожный полушепот Флоренс наконец нарушил тишину. — Боже, мне столько всякого привиделось…
Ареолог подался к ней.
— Ты что-то запомнила?
Флоренс неуверенно пожала плечами.
— Н-нет… пожалуй… Просто какое-то общее впечатление: что-то было. А вот что?…
— У меня то же самое, — вступил в разговор Торнссон. — Ну, точно, как бывает, когда просыпаешься и еще несколько мгновений что-то помнишь из своего сна. Но все тут же выветривается, как на сквозняке. Признаться, я думал — нам крышка.
— Я тоже, — кивнул ареолог. — У меня часы не работают. А у вас?
Свен и Флоренс одновременно приподняли руки. Пилот помотал головой, а нанотехнолог сказала:
— И у меня не работают. И еще видеокамера пропала… И перчаток нет…
— Чудесно, — ровным голосом произнес Батлер. — А еще куда-то подевались шлемы и баллоны. Возможно, мы сами их и выбросили. И, возможно, чем-то здесь надышались… Отсюда и видения.
Торнссон посмотрел на него долгим взглядом и медленно сказал:
— Брось, Алекс. Ты прекрасно знаешь, что никакие это не видения. Тут что-то другое. Лично я склонен считать, что мы до сих пор в ловушке. Подверглись какому-то воздействию… наше сознание подверглось… Может быть, когда-нибудь что-нибудь и вспомним — уже на Земле, под гипнозом.
«Если нам удастся отсюда выбраться», — подумал ареолог и тут же попытался прогнать эту невеселую мысль.
— Древний Лик, — тихо произнесла Флоренс. — Мы где-то в недрах этого Древнего Лика. Так он называется…
— Рядом с городом великих жрецов, — добавил пилот.
— Кое-что получается и без гипноза, — заметил Батлер. — Да, на сон или бред не очень похоже: не могли же мы все бредить одинаково!
Струился, струился от стен холодный безжизненный чужой свет, придавая неестественную бледность лицам людей и странный блеск их глазам. Сухой теплый воздух, казалось, искажал звуки, и голоса астронавтов звучали тоже неестественно, словно из-под повязки. Низкий каменный потолок был монолитным, он нависал над головами, он давил, и неизвестно было, каких размеров толща отделяет это маленькое пустое помещение от внешнего мира. Может быть, они находились где-то у вершины Марсианского Сфинкса, а может быть — глубоко под поверхностью…
