И тут Гримарр ринулся назад через комнату, закончив разговор с Берси, знаком подзывая норвежцев сесть с ним за стол. И приказал принести еще хмельного меда и еды. Все четверо уселись на скамьи, и Гримарр, который еще минуту назад напоминал обезумевшего медведя, теперь казался дружелюбным, как никогда.
— Все ради денег, ради чертовых денег этот трусливый ирландец подло похитил моего сына, — сказал Гримарр, делая большой глоток из кружки, как будто желая прополоскать рот после того, как произнес эти слова.
Торгрим кивнул, хотя по тону Гримарра нельзя было сказать, что он очень печалится об исчезновении сына.
— Все дело в этом, — продолжал Гримарр. — Лоркан хочет наложить лапу на награбленное в Ферне, а если ему удастся, он сможет купить преданность окрестных мелких королей. И первое, что они сделают — захватят наш форт и вытеснят нас, викингов, прямо в море.
— Поэтому ты хочешь первым до них добраться? — предположил Торгрим.
— Конечно! — признался Гримарр. — Знаю, о чем ты думаешь: «Гримарр лишь делает вид, что печется о форте, ему нужны только сокровища!» Да, мне хочется найти сокровища, но не только ради себя — ради всех викингов, которые здесь живут. Это наши сокровища, мы их добыли. Да, я не хочу, чтобы Лоркан лишил нас дома.
— Лоркан загнал тебя в угол, — заметил Орнольф. — Приходится выбирать между сыном и сокровищами.
— Это Лоркан думает, что загнал меня в угол, — возразил Гримарр, наклоняясь ближе. — Я не стану менять жизнь сына на серебро и золото, я бы никогда так не поступил. А еще я знаю, что Лоркану нет проку от мертвого Сандарра. Если он убьет моего сына, ничего не получит, поэтому он будет терпеть, пока я буду водить его за нос, и будет терпеть мои требования, пока думает, что его никто не обманывает. Выбора у него нет. Конечно, смерть Сандарра разобьет мне сердце, и Лоркан искренне этому порадовался бы, но одного разбитого сердца ему мало.
— Значит, тупик, — заметил Торгрим.
— Нет! — возразил Гримарр, понижая голос. — Ошибаешься. Это Лоркану некуда деваться, а не нам. У нас есть девчонка. У нас есть корабли. Мы ударим прямо сейчас, пока Лоркан танцует под нашу дудку!
— Ударим сейчас? — удивился Харальд.
— Мы сядем на корабли, — объяснил Гримарр, — отправимся на юг, вдоль берега. Возьмем с собой девчонку, эту…
— Конандиль, — подсказал Харальд.
— Конандиль. Она узнает местность, когда увидит, так она утверждает. О великий Один, скорее всего, она сможет узнать место только с моря и не сумеет узнать его с суши, даже если захочет. Поэтому Лоркану от нее толку мало, да — же если он ее получит. А мы поплывем вдоль берега и заберем сокровища. Если боги будут нам благоволить, мы уже вернемся с добычей, пока Лоркан будет думать, что мы ведем переговоры! И тогда я с радость отдам ему эту ирландскую сучку!
Гримарр откинулся назад. Сейчас он улыбался, радуясь своей изворотливости, явно отмахнувшись от нависшей над Сандарром опасности. Торгрим, Орнольф и Харальд переглянулись, но Торгрим знал: все ищут, что он скажет.
— Разумный план, — сказал Торгрим.
Честно говоря, он не мог представить, как Гримарру удастся так долго водить Лоркана за нос, пока он будет искать сокровища. Он был уверен, что у Лоркана есть свои наблюдатели, которые следят за Вик-Ло, — они тут же доложат Лоркану, как только первый корабль спустят на воду. Но вслух возражать не стал. А зачем? Он в этой схватке не участвует.
И тут он понял, что ошибается. Гримарр хотел, чтобы Торгрим тоже в это ввязался.
— Ты желаешь, чтобы с тобой поплыл Харальд, — догадался Торгрим. — Чтобы он переводил то, что скажет Конандиль.
— Верно, — признался Гримарр. — Но не только поэтому. Я видел твоих людей в деле, видел, как они сражаются. Вы, черт возьми, отличные воины! Умеете обращаться с мечом и топором. Вы деретесь, как датчане. А высшей похвалы я не знаю!
— Ха! — воскликнул Орнольф. — Деретесь, как датчане! Какой комплимент!
— Благодарю тебя, — ответил Торгрим, не обращая внимания на выпады тестя и готовясь к тому, что последует дальше, — Но причем тут наша воинская доблесть? — спросил он, как будто сам не догадывался.
Торгрим понимал, что просто так никто неприкрыто льстить не станет, как и не верил в то, что Гримарр искренне восхищался отвагой моряков «Скитальца».
— Дело в том, — продолжал Гримарр, — что во время нападения Лоркана сгорел один из наших драккаров — «Воздушный Дракон». Сами видели. И нас больно ранила гибель Фасти и его команды. Эти ирландские свиньи вырезали наших лучших воинов. Напали исподтишка и разбили. Иначе ирландцы не одержали бы победы. Как я уже говорил, надеюсь, что доберусь до награбленного в Ферне до того, как Лоркан узнает, что мы вышли в море. Но иногда события развиваются не так, как мы надеемся. Вы же опытные воины, сами знаете. А если придется сражаться за сокровища, мне неизвестно, сколько сукиных сыновей бросит против нас Лоркан. Мы могли бы использовать ваши мечи и щиты. А потом мы разделим сокровища поровну. Мы получили бы столько же, если бы Фасти и его дружинники остались живы, поэтому мы ничего не теряем. А вы станете намного богаче, чем сейчас.
Гримарр откинулся назад, он сказал свое слово. Скрестил свои массивные руки на груди и стал ждать. Торгрим глубоко вздохнул, вновь взглянул на Харальда и Орнольфа, а потом опять на Гримарра.
— Нам очень льстит твое желание добровольно разделить награбленное. Но как только «Скиталец» спустят на воду, мы должны ехать. Приближается зима, и у нас остается мало времени, чтобы доплыть до Вика.
Гримарр кивнул, на лице его отразилось понимание. Он повернулся к Орнольфу:
— А ты что скажешь, Орнольф? У тебя за плечами годы и мудрость. Плавание будет недолгим. Пройдемся вдоль побережья, быстро заберем сокровища и вернемся. Думаю, что твои люди не захотят упускать такую возможность.
— Это люди Торгрима, а не мои, — ответил Орнольф. — Ты прав, многие не захотят упустить такой шанс. Но они поклялись в верности Торгриму в этом плавании, поэтому поступят так, как скажет Торгрим. А сам Торгрим хочет вернуться домой.
— Перед тем как отчалите, — сказал Торгрим, — Харальд даст Конандиль подробные указания. Она сможет повести вас и без Харальда.
Гримарр какое-то время молчал, размышляя над услышанным.
— Понимаю, — наконец произнес он, положив руки на стол. — Я уважаю твое решение. Прошу об одном — передай мое предложение своим людям, дай им возможность стать богаче вместе со мной. Даже если сам ты должен плыть, возможно, кто-то из твоих людей — не все, чтобы не заставить тебя отказаться от плавания, а несколько моряков из команды, — захочет остаться и сражаться со мной.
— Хорошо, — ответил Торгрим, вставая. За ним последовали Харальд и Орнольф. — Я передам своим людям твое предложение. И благодарю тебя за оказанную честь и за помощь.
Гримарр отмахнулся: не за что. Торгрим кивнул, и все трое, Торгрим, Харальд и Орнольф, направились к двери и дальше по деревянному настилу, по склону холма к берегу реки.
— Боюсь, кого-то может соблазнить предложение Гримарра, — сказал Орнольф по дороге к кораблю. Сгущался туман, и река тонула в белой дымке. — Ты расскажешь им об этом?
— Не дождется! Не стану я ничего говорить! — отрезал Торгрим.
Настроение у него было отвратительное: надо же, чтобы это случилось накануне того дня, когда он собирался выйти в море, — его хорошо оснащенный драккар был готов бороздить морские дали. Некоторое время они шли молча, потом Торгрим вновь заговорил:
— Знаю, о чем ты думаешь: я дал Гримарру слово, что передам своим людям его предложение.
— Я? — возразил Орнольф. — Думаю? Когда я вообще в последний раз думал?
— Да, я передам им, — продолжал Торгрим. — И скажу им правду: что эта глупая авантюра имеет мало шансов на успех. Какая-то ирландка, которая, скорее всего, никогда не выходила за пределы лачуги, где выросла, не сможет найти точное место на побережье. Каждый кусок этого чертова берега даже мне кажется похожим на другие!
Они спустились по склону и вскоре увили «Скиталец». Обычно Торгрим радовался, когда видел свой корабль, но сейчас он заметил толпу людей, наверняка из его команды, которые собрались вокруг судна. Он ощутил тревогу. Что там делали моряки, он не мог разглядеть. Что бы это ни было, он такого приказа не давал. Случилось что-то из ряда вон выходящее, а это — он знал благодаря своему огромному опыту — обычно ничего хорошего не сулило.
Они подошли ближе, Торгрим увидел, что его люди слушают стоящего в центре толпы человека, а когда они подошли еще ближе, он узнал в говорящем Берси. У Торгрима внутри все сжалось.
Берси и Торгрим заметили друг друга почти одновременно. Берси поднял руку и крикнул:
— Торгрим! Вот и ты! — Он улыбнулся, отчего Торгрим разозлился еще больше.
