Собственноручно.
В ванную он отнес Дуню на руках. Целовал, конечно. А как иначе? Если к припухшим натертым его ртом губам так и хотелось прижаться. Да и Дуняша не возражала. Обнимала его за плечи и шею. Улыбалась. Отвечала на жадные поцелуи. Приходилось уговаривать себя, что надо бы притормозить. Видел же, как малышка морщилась, когда он поднимал ее на руки. Но все равно унять жадных рук не мог.
А в дверь постучали. Ирбис собрался было грохнуть того, кто решил сунуться к нему в такой момент.
Однако Дуняша, покраснев, шепнула:
– Наверное, они услышали грохот. Как думаешь, охрана решила, будто я тебя убиваю?
Гоша прикинул, чем, интересно, по мнению парней, Евдокия Андреевна могла бы грохнуть его. Не иначе, как стулом. Хотя, тот по весу был тяжелее самой Дуняши.
Но воображаемая картинка вышла забавная. А потому Ирбис, запрокинув голову, громко захохотал.
Отнес малышку в ванную. Поставил под душ.
– Я мигом, – пообещал Ирбис, все еще улыбаясь, и вышел из ванной.
А когда вернулся, Дуня уже куталась в полотенце.
Нет, не порядок. Он ведь сам собирался ее искупать. Потому и выудил края ткани из тонких рук и утащил Дуняшу за собой.
* * *
Глава 14
Дуня не знала, что так бывает. Все происходило иначе, чем она представляла себе. И ведь ждала дикой разрывающей тело боли. Ждала жесткого, насколько могла себе представить, секса. А получила…
Получила Ирбиса, мурчащего на ухо.
Наверное, это был сон. Да, она определенно спала. Потому что только во сне можно быть настолько счастливой.
Георгий наполнил ту самую ванну-бассейн, где они легко поместились вдвоем. Впрочем, здесь могла бы поместиться еще и вся личная охрана Ирбиса.
Дуня представила, как Максим и Тамерлан чинно и с серьезными выражениями на грозных лицах восседают на противоположной стороне ванны и обеспечивают безопасность шефу.
И негромко рассмеялась. Да, уморительно, конечно.
– Над чем смеешься? – лениво пробормотал Георгий, а его ладонь на миг вынырнула из воды, отвела в сторону, заправив за ухо, мокрые пряди с ее лица.
– Да так, подумала, что ванна настолько огромная, что ты мог бы купаться вместе с охраной, – хихикала Дуня.
– Утром непременно порадую парней перспективами, – хмыкнул Ирбис, улыбаясь.
Все это время Дуня лежала, распластанная, поверх могучего тела ее первого мужчины. И понимала, что из-за теплой воды практически засыпает. Но было очень комфортно находиться в крепких и надежных руках.
Гоша то и дело оглаживал ее спину, плечи, талию, затылок. Ловкие пальцы находили какие-то скрытые прежде от самой Дуни точки на ее теле. И девушка просто млела от удовольствия.
Да и сам Ирбис, судя по едва заметной улыбке, пребывал в отличнейшем расположении духа. К тому же в живот упиралось прямое тому доказательство.
Признаться, Дуня жутко смущалась, когда вспоминала все, чем они с Георгием занимались на постели. И помнила, как он смотрел на нее, как сжимал, целовал, как рычал перед самой кульминацией.
Выходит, Дуня угодила ему? Хотелось бы в это верить. Ведь опыта у нее никакого нет. И девушка абсолютно не знала, чем удивить этого взрослого мужчину.
И тут же пришла колючая предательская мысль.
Если угодила, то все, больше она ему не нужна? Прогонит? Велит парням отвезти ее и Анютку домой?
Ведь можно же просто приставить к ней охранника. И совсем необязательно оставлять Дуню в особняке.
Стало грустно. Наверное, зря она так быстро сдалась на волю Ирбиса. Так бы провела с ним больше времени. А сейчас придется учиться жить без него…
Захотелось крепко-крепко поцеловать и обнять Георгия. Словно каждая клеточка ее тела требовала сохранить в памяти ощущение близости и единения с этом невероятным мужчиной.
Дуня вздохнула. Повернула голову так, чтобы коснуться носом щетинистого подбородка. Вздрогнула, когда ощутила, как твердая плоть теснее прижалась к ее бедру.
Ведь стоило всего лишь немного сдвинуться и развести ноги, и…
– Мне тебя мало, Дуняша, – пробормотал Гоша с протяжным приглушенным стоном.
А Дуня залилась краской. Внутри было дискомфортно. Но низ живота пронзали острые иглы неудовлетворенного желания. И становилось больнее от того, как сильно она хотела вновь ощутить Ирбиса глубоко в себе.
Кажется, она превратилась в жутко развратную женщину. Но да, ей тоже было мало минувшей близости.
И руки ожили сами собой. Ладонь скользнула по плечу, к могучей груди.
Дуняша крепко зажмурилась. Плохая из нее соблазнительница, толком не может ничего. Но очень хотелось, чтобы Ирбис запомнил ее, выделил среди толпы своих любовниц. А Дуня не сомневалась, что у Георгия Матвеевича много женщин. Пусть никто не приезжал к нему в эти дни, пока она жила в его доме. Но определенно этот мужчина не был обделен женским вниманием.
– Я ж не железный, Дуняша, – пробормотал Ирбис, перехватил ладонью ее пальцы, которые, поглаживая, уже скользили к плоскому животу.
Дуня смутилась еще больше и спрятала лицо от Ирбиса. Уткнулась носом в его шею и затихла.
Было жутко стыдно. Такое чувство, будто навязывается. Мда, ниже падать просто больше некуда!
Гоша расправил ее пальцы, непроизвольно сжавшиеся в кулак. Распластал ладошку на своей груди. Дуня боялась открыть глаза. Стыдно было, что уж говорить.
А в бедро упиралась налитая желанием плоть. Кажется, она даже подрагивала. А Дуня кожей чувствовала ее бархатистость. Более того, хотелось даже провести по ней пальцами. Запомнить, так сказать. Ведь Дуня с каждой секундой все больше уверялась в том, что Георгий Ирбис – так и останется ее единственным мужчиной. Не сможет она больше ни с кем вот так…
Дуня замерла с закрытыми глазами. Дышала неровно. А заострившиеся соски терлись о горячую кожу Ирбиса. И теплая вода совсем не помогала унять трепетной дрожи.
И вдруг широкая и огромная ладонь Георгия сместилась с маршрута, по которому следовала последние несколько минут. Скользнула со спины Дуни к ребрам, огладила талию и нырнула к пупку.
Дуне не удалось
