- Ах вот как! - с удивленным видом произнес Максимов.
Таланов недовольно замотал головой:
- Не совсем точно, товарищ адмирал.
- Что ж, по-вашему, я врать буду?! - с досадой отозвался Зобин.
Объявили десятиминутный перерыв. Моряки по одному выходили на свежий воздух, курили, спорили. Никто к Таланову не подошел. Он удалился в глубину коридора и стоял там, прислонившись к окну.
Прошло смятение. Улеглись душевные страсти. Партийное собрание продолжалось.
Офицер Зобин, поначалу нехотя отвечавший на вопросы, казавшийся спокойным, даже безразличным, теперь снова поднял руку и настойчиво попросил разрешения сказать всего несколько слов.
- Для меня ясно, - произнес он, негодуя, - товарищ Таланов присвоил чужой труд, чужую славу. Такой поступок позорит честь старшего офицера и коммуниста…
Он хотел продолжить, но понял, что все с ним солидарны, и зашагал прочь.
Доронин снова взял слово и признался в том, что слишком доверял Таланову, был о нем более высокого мнения, после похода настаивал на награждении его ценным подарком, а вот - попал в такое незавидное положение.
Тут с места ему подали реплику:
- Не делай добра - не получишь зла!
Невзначай брошенная фраза вызвала у Доронина желание ответить.
- Нет, я с вами не согласен, - заявил он. - У нас одна семья, и при всей требовательности, продиктованной нашей строгой службой и нашим первейшим Долгом перед Родиной, мы вместе с тем должны Считать законом дружбу и по-хорошему, по-доброму относиться друг к другу.
- Правильно! - послышались голоса.
И Максимов присоединился, кивнул в знак согласия.
Таланов все это время сидел безучастно, скрестив руки на груди, не поднимая головы. И лишь услышав, что будет выступать Максимов, бросил взгляд вперед и напрягся. Все разом отступили от него, и виделись только седая голова, два острых глаза и крупная адмиральская звезда, отливавшая золотом на погонах.
- Сперва я дам справку, - сказал Максимов, вынул из кармана и развернул какую-то бумагу. - Мне сейчас принесли документ, который представит для вас некоторый интерес. Позвольте огласить…
И он начал читать акт, составленный бригадой специалистов, вызванных с завода. После похода они осмотрели, проверили аппаратуру в штурманской части и пришли к такому выводу: «Узел П-3 штурманского комплекса вышел из строя по причине несовершенства конструкции, а также дефектов, допущенных в процессе монтажа. Следует отметить работу инженерного состава подводной лодки, сумевшего в море выявить и своими силами устранить дефекты, обеспечив решение боевой задачи. В дальнейшем необходимо проверить узел П-3 в лабораторных условиях и принять меры к его дальнейшему конструктивному усовершенствованию…»
- Оно понятно, - просто, буднично рассуждал Максимов, точно он был не на трибуне, а сидел с Дорониным в каюте на диване. - На то и испытания боевой техники в море, плавании, чтобы выявить все конструктивные недостатки. И Москва не сразу строилась…
Он остановился, перевел дух…
- Меня интересует другая, совсем не техническая, я бы сказал, этическая сторона дела. Как мог товарищ Таланов представить себя героем дня? Почему не дрогнула рука, когда он получал именные часы от командующего флотом? Ведь мог же сказать: извините, мне не положено, это сделал мой подчиненный, ему и награда. Не-е-ет… Не таков Таланов!
Неожиданно для всех Максимов вдруг смягчился:
- Сам по себе проступок не ахти какой… Не служебное преступление! А все же мы его осуждаем. Почему? Да потому, что негоже так поступать офицеру и коммунисту - эти два понятия у нас неразделимы, - веско заметил он и обратился к Таланову: - Почему у вас так получается?
Лицо Таланова окаменело, и только судорожно двигались пальцы рук.
Максимов смолк, чего-то ожидая среди снова наступившей тишины, и через минуту-две продолжал:
- Потому что за красивыми фразами, которыми вы способны многих обольщать, скрывается честолюбие, корысть, желание легко прожить за чужой счет. Справедливо говорили тут, вы присвоили чужой труд, получили награду и, решив спрятать концы в воду, дошли до того, что просите списать Кормушенко на берег. Надеетесь, придет другой, такой же самый, вы его запряжете и поедете дальше?! Нет, мы вам этого не позволим! Служите честно и своим трудом добывайте себе славу.
…После собрания Доронин с виноватым видом подошел к Максимову и, получив разрешение, сел с ним в машину. По дороге в городок, оба усталые, долго молчали, потом Доронин, испытывая неловкость, спросил:
- Теперь как быть с Талановым, товарищ адмирал?
- Никак! Сегодня мы все сказали ему в глаза. Я Думаю, он понял. Очередное воинское звание нужно задержать, и пусть служит дальше…
- Прикажете наложить взыскание?
- Не торопитесь. Без взысканий воспитывайте в людях честность и сознание воинского долга. Все мы не ангелы, живет в нас добро и зло. Одно поддерживать, другое убивать - наша с вами забота…
Доронин больше ни о чем не спрашивал. Когда машина остановилась у дома Максимова, Доронин вышел, попрощался и продолжал путь…
13
Порой кажется, что время движется куда быстрее часовой стрелки. Уйдя поутру в Североморск, Максимов успел наведаться в техотдел флота, заехал к редактору флотской газеты, вручил давно обещанную статью и точно, минута в минуту, был на приеме у командующего флотом. До ночи еще далеко, а он - дома. Торпедный катер выручает. Не успеешь оглянуться - ты у себя в Энской. В пути он думал: застанет ли Доронина, - и, сойдя на пирс, приказал немедленно его разыскать, а тот и в самом деле уже собрался в городок, стоял на автобусной остановке и ждал машину. Максимов встретил его добродушной шуткой:
- Что, под конвоем привели?
- Почти. Я было домой собрался…
- Скоро придется забыть о доме. Сюда перекочуем, Иван Петрович. Всерьез и надолго.
- Будет приказано - перекочуем, - невозмутимо ответил Доронин.
Максимову не терпелось поделиться новостями, но прежде спросил о Таланове.
- Ходит молчаливый, переживает… - сказал Доронин.
- Что и требовалось доказать… Продраили за дело. Будет помнить. Эх, воспитание, воспитание… Начинается оно с колыбели - и до самой гробовой доски…
Доронину хотелось поскорее узнать, что в Североморске, по какому поводу вызывали командира соединения, и он робко заговорил:
- Как ваша поездка, товарищ адмирал? Максимов сразу оживился.
- Больше не буду таить, - сказал он и по привычке положил руку на плечо Доронину. - Все решено! Пойдем с вами на полюс! Задача нам поставлена, прямо скажу… Даже не одна - две задачи. Ракетная стрельба с полюса…
Доронин кивал понимающе.
- А дальше вот какая загвоздка. Вторая половина задачи совсем для нас с вами непривычна. Нам поручают установить на полюсе автоматическую метеостанцию.
- Но этим же занимается полярная авиация, - заметил Доронин.
- И авиация, и флот. Вы представляете - тысячи километров ледяной пустыни… Сколько таких станций требуется, чтобы иметь полную картину погоды в Арктике и на всем протяжении Северного морского пути?! Вы скажете, на то есть дрейфующие станции. Правда, есть. Но это стоит не дешево… А риск? А человеческие жизни?! Если треснула льдина - можете представить, во что обходятся спасательные работы. Автоматическая метеостанция - разумная штука. Установили ее - и никаких забот… Стоит она целый год, по нескольку раз в сутки передает сведения насчет силы ветра, влажности и прочее такое… Треснет льдина, погибнет аппаратура - тоже беда невелика…
- Так что же, к нам прикомандируют метеорологов?
- В том-то и дело, что нет! Все надо выполнить своими силами.
Доронин провел ладонью по лицу. Редко он бывал так озадачен.
- А у меня есть еще одна коварная мыслишка… - с таинственным видом сообщил Максимов. - Хотелось бы заснять старт ракеты и кинопленку приложить к отчетным документам. Есть у нас кинолюбители?
- Как же! Лейтенант Кормушенко.
- Кормушенко? - удивился Максимов.
- Заправский кинолюбитель, со своими фильмами. Если хотите, можно посмотреть.
- Ну что ж, предположим, Кормушенко. Да что же мы с вами стоим… Прошу, садитесь, в ногах правды нет. - И первым сел в кресло. - Вам понятна суть?
- Так точно! Значит, придется высаживать людей на лед?
- Придется. Ледовый десант. Готовьте трех человек наверняка и резерв на всякий случай.
- Товарищ адмирал, сколько времени им придется пробыть на льду?
Максимов задумался.
- Трудно сказать. Задание рассчитано на несколько часов. Но кто знает… Обстоятельства… Во всяком случае, будут приняты все меры безопасности. Получим специальное снаряжение, средства связи. Авиаразведка даст полную картину этого района. Случись что, - Максимов повернулся к карте, висевшей во всю стену, и указал на маленький кружочек, - здесь поблизости наша дрейфующая станция с вертолетами. Они будут в готовности.
