Лерой на мгновение открывает глаза, и я пропадаю. В них столько боли, что слёзы невольно собираются в уголках моих глаз. Ему плохо, а я не знаю, чем помочь. Жду, что прогонит, выставит за дверь, но он лишь вновь закрывает глаза.
– Люблю тебя, – шепчу тихо-тихо одними губами, которыми тут же снова начинаю целовать его.
Я не знаю, что делать... Никогда и ни с кем мои отношения прежде не заходили так далеко. Мне стыдно, что делаю всё неуклюже и, наверно, смешно, но не умею иначе. Лерой же не помогает, но и не отталкивает, не гонит. Просто терпит и ждёт. Но чего? Чтобы ушла? Только я не уйду!
– Я люблю тебя! – говорю чуть громче и ладонями бью его в грудь, чтобы ожил, и снова прикасаюсь к его губам.
– Моя, – шепчет в ответ, не открывая глаз, а потом обрушивается на меня ураганом, жадно впиваясь в губы, ожесточённо притягивая к себе сильными руками, которым невозможно сопротивляться. Его мощь сводит меня с ума. Я теряюсь, не успеваю за ним, но Лерой не замечает этого. Его губы терзают мои, а язык бесстыдно исследует каждый уголок моего рта. Пытаюсь остановить его и отступить. Для первого поцелуя это слишком, но Лерой не отпускает. Одной рукой, зарываясь в некогда аккуратную причёску, он удерживает мою голову, продолжая целовать, второй касается оголённой спины, с силой прижимая к себе.
Его движения напористые и требовательные. Его руки жадные и ненасытные. Его губы мягкие и сводящие с ума.
«Будь что будет»,– проносится в голове, и я сдаюсь. Этот путь я готова пройти с ним до конца.
Срываюсь и начинаю вести себя, как он. Губами касаюсь его кожи, которую только что трогала руками. Она солоноватая и влажная – наверно, от моих слёз, которые против воли текут из глаз, будто знают все наперёд...
Только Лерою этого мало. Ощущаю его дыхание на своей шее и пропадаю окончательно. Безумными поцелуями он спускается ниже, не обходя вниманием ни одного миллиметра обнажённой кожи. А когда таковой не остаётся, он стремительно опускает с моих плеч тонкие бретели платья, вынуждая последнее соскользнуть к моим ногам.
Я стою почти голая, но не испытываю стыда, да и Амиров не даёт мне об этом подумать. Подхватывает на руки и сажает на стол, бесцеремонно раздвигая мои ноги и вдавливая меня в себя – страстно, дико, словно ждал этого момента целую вечность. И я полностью доверяюсь ему. Амиров не сделает мне больно! Что бы он там ни говорил, в его сердце тоже живёт любовь! Сейчас я это знаю!
– Ты моя! – прерывисто выдыхает он, осыпая моё тело поцелуями. И я окончательно сдаюсь, растворяясь в его словах.
– Твоя, – стону, обхватывая Лероя ногами и изгибаясь в его руках от непомерного наслаждения, разливающегося по телу от настойчивых ласк. Вот она, всепоглощающая страсть! Вот они, мгновения настоящего счастья!
Наши тела переплетены. Одежда давно раскидана на полу вперемешку с битой посудой. А я всё никак не могу насытиться ароматом упругой кожи Лероя, вкусом его нетерпеливых губ и силой любимых рук. Понимаю, что Амиров на пределе. Ещё немного, и мы пересечём ту тонкую грань, за которой навсегда останется моё детство – прямо здесь, на деревянной столешнице, в разгромленной кухне, среди горы битой посуды...
– Лерой, остановись! – шепчу ему, а сама продолжаю таять под его ненасытными ласками, путаясь руками в непослушных волосах.
– Не так, не здесь, – шумно выдыхаю, пока его язык прокладывает влажную дорожку по обнажённой груди и ниже.
– Прошу тебя! – задыхаясь от собственных ощущений, стону всё громче.
– Стоп! – почти кричу, стоит его пальцам затронуть меня там.
Лерой, наконец, открывает глаза. – резко, внезапно, словно по команде. Внимательно смотрит на меня, но будто видит впервые.
Секунда, две, три...
А потом он делает шаг назад и нетвёрдой поступью выходит из кухни, оставляя меня сидеть на этой чёртовой столешнице. Мне обидно. Больно. Отвратно! Ещё минуту назад я умирала от счастья, а сейчас, ощущая невыносимую пустоту и обжигающий холод, готова выть от досады и одиночества. Но разве не этого я добивалась, пытаясь остановить Лероя? Он просто сделал так, как я его просила... Только вот, однажды ощутив его рядом, я понимаю, что больше без него не смогу.
Спрыгиваю со стола и несусь следом. Не разбирая дороги, не обращая внимания на осколки, впивающиеся в босые ступни. Я не чувствую боли, только страх потерять моего Лероя...
Выбегаю в гостиную и вижу, как он неспешно поднимается по лестнице, понурый и раздавленный. Понимаю, что совершила ошибку, оттолкнув от себя Амирова, а потому кричу:
– Лерой!
Я хочу, чтобы он остановился, обернулся, позвал меня с собой. И я пойду за ним не раздумывая.
– Уходи! – вопреки ожиданиям слышу его яростный голос. Он не смотрит на меня. Чувствую, что своими словами обидела его, а потому срываюсь следом. Догоняю его возле приоткрытой двери в спальню и вновь обхватываю руками.
– Прости, – шепчу, глотая слёзы. – Не гони меня.
И снова этот жуткий взгляд, полный боли. Что у него внутри? Какие демоны пожирают его душу?
– Закрой глаза, – почти умоляю, не в силах созерцать его мучений.
Но он в очередной раз отталкивает меня и заходит внутрь. А я, как дура, иду за ним, не видя для себя иного пути.
– Я помогу! Я буду рядом! – напрочь позабыв о гордости, вновь пытаюсь его обнять. Руками глажу его спину, губами скольжу по упругой груди. Только рядом! Вместе! Иначе уже не смогу.
– Закрой глаза, – заклинаю его, желая вернуть того Лероя, который ещё недавно самозабвенно ласкал моё тело.
И он вновь идёт у меня на поводу, прикрывая глаза...
Тут же нахожу его губы, впиваясь в них жадно, не обращая внимания на дикий запах алкоголя, на странное, нездоровое поведение Лероя... Я пожалею об этом, знаю, но прямо сейчас не могу его отпустить.
И снова
