её взглядом ещё сильнее.
И с настоящей ледяной сталью в голосе командую.
— Быстро разделась.
Её руки дрожат, но она слушается. Раздевается. Снимает это невыносимо откровенное платье и остаётся в одном нижнем белье.
Это так просто…
И ведь каждой женщине нужен именно такой мужчина. А я слажал.
Следовало с самого начала просто взять и заставить её жить, быть со мной, а не позволить плавать в своих фантазиях и горе.
Следовало так встряхнуть, чтобы никогда больше не забывала о том, кто с ней рядом и не позволяла себе игнорировать меня.
— И где твои кружевные стринги? — цыкаю разочаровано.
Но я не разочарован. Наоборот.
Чёртово сердце сбивается на бешеный ритм ещё больше, а дыхание застревает в горле сразу после слов.
Какая же она сексуальная. Просто невозможно сочная.
Вот она снимает бюстгальтер дрожащими руками и…
Её пышная грудь невероятно манит, хоть она и прикрывает её руками. Она и в глубоком, пошлом декольте была прекрасна, но сейчас, когда видно почти всё остальное, это просто… взрыв.
Всего моего разума. В голове не остаётся просто ничего. Кроме того, что я хочу её.
Прямо здесь и сейчас.
— Я просто…
— Снимай их. — мой голос охрип от горячего чувства возбуждения, что стекает по всему телу ниже, концентрируясь там слишком явно.
Она слушается, а затем сразу же прикрывается руками уже там.
Но мне это никак не мешает. Всё, чего хотел, увидеть я успел.
И башку сносит окончательно. Хотя это всё было вообще не для этого…
Я подлетаю к ней так, что она ойкает и едва успевает упереться руками мне в грудь. Но у неё и шанса нет увернуться от моего поцелуя.
Меня одолевает голод. Сминаю её губы своими просто как в безумной лихорадке, хватаю её руками везде, где только могу.
Жадно лапаю. Ещё и ещё. Наплевав на то, как зудит и горит кожа на сбитых костяшках от каждого движения.
И только потом вспоминаю, что просто хотел подразнить её. Напугать тем, о чём она думала. А после, на самом деле… отправить её мыться в горячую ванну, ведь она замёрзла.
Отстраняюсь и смотрю прямо в её глаза. Она таращится в ответ. Лицо всё красное, она дрожит ещё больше, но уже не от холода.
Её даже не пугают синяки и то, что на губах был привкус крови.
Тоже хочет, но снова давит в грудь, не позволяет.
Я отстраняюсь. Слишком рано. Да, верно. Нельзя так.
— Я посмотрю, всё ли нормально с бойлером и приготовлю тебе ванну. Замотайся пока в плед.
Я оставляю её одну в своей комнате. А сам сперва перевожу дух и только потом делаю то, что сказал.
Всё равно в какой-то прострации. Что даже не замечаю, как уже сполоснул ванну и набираю в неё горячую воду.
Тёща, Валентина Николаевна платит и за электричество и за газ в этом доме. Иногда проходит дальше, во двор, чтобы прополоть цветы в шинах, как они вообще тут выживают, не знаю. Договаривается с соседом, чтобы он траву косил. Я всегда давал и даю на это деньги.
Но внутрь никому нельзя было. Это только мой дом. Моё место. И Леры теперь.
Да, тут надо прибираться, продуктов ещё нет и весь дом надо проветривать от душноты и пыли, но нам нужно побыть именно наедине, а не с тёщей, хоть там и лучше.
Ванна наполнена горячей водой. Иду за Лерой. Замираю в дверях своей комнате.
Она сидит на моей кровати, завёрнутая в плед, словно в коконе прячется.
Чёртово сердце щемит. Какая же она невероятная.
Какая же глупость, что я ей изменил. Следовало просто встряхнуть её и напомнить, что она, вообще-то, не моя соседка по кровати ночью, а жена.
Вот и всё.
— Пора мыться. — зову, но она лишь сильнее заворачивается в плед, вместо того, чтобы встать.
— Уйди сперва… — бормочет из него едва слышно.
— Я давно всё там рассмотрел.
— И что?! — она фыркает злобно, повышает голос, но затем замолкает. Касается своего лба. Прострелило болью? Закусывает губы.
— Голова болит?
— Нет… просто. Устала. Донеси меня до ванны. — всё же она стягивает с себя плед, но прикрывается руками.
Второй раз просить меня не нужно. Через одну секунду я уже рядом и хватаю её на руки, а в следующую несу быстрее к ванне и погружаю в горячую воду.
Всё её тело моментально расслабляется, растекается по белой ванне и вот так молча она греется, даже не смотря на меня.
Я хочу остаться, но, наверное, должен уйти. Разворачиваюсь, отхожу от ванны.
— Ты правда говорил только правду и больше никогда не предашь меня? — совсем тихо, слабым голосом спрашивает она.
— Да, я говорил только правду. И я осознал ошибку. — мгновенно отвечаю.
— Даже не посмотришь больше ни на одну девку?
— Не посмотрю.
— Даже когда я стану старой, вредной бабкой? — она абсолютно серьёзно, я не слышу веселья в её голосе.
У меня же этот вопрос вызывает легкий смешок, но я спешу ответить, не выдавая своих эмоций.
— Даже тогда. Я сам буду старым, вредным дедом.
Она молчит. Я уже хочу повернуться обратно, но она снова говорит. Тихо и слабо. Невероятно уставше.
— …Ты меня любишь?
— Люблю. — в ту же секунду отвечаю.
Она молчит. Не верит мне? С одной стороны, чего я ожидал? Это логично, но с другой…
Несмотря на то, что теперь я только и делаю, что нахожусь рядом и даже не думаю об… этой.
Как мне ещё доказать? Я не знаю, но должен понять.
— А ты меня? — аккуратно спрашиваю в ответ. Я тоже хочу слышать эти слова.
Но получаю лишь молчание. Одну секунду, две, десять. Больше.
Она не хочет отвечать мне?
— …Лера? — медленно я поворачиваюсь к ней.
И вижу, что её глаза закрыты, а рот приоткрыт в мучительном выдохе, она медленно, сантиметр за сантиметром сползает лицом в воду! Мышцы совсем перестали напрягаться и держать голову.
Она потеряла сознание! Я мгновенно дёргаюсь к ней. Частично вытаскиваю из воды и пытаюсь привести её в чувства!
— Лера?! — она совсем не реагирует.
Это не похоже на то, что она просто простудилась от глупого купания в речке! Что с ней?!
29 глава (Марат)
— Температура всего тридцать семь и три. От неё Лерка бы не потеряла сознание. Дыхание тяжёлое, но никаких хрипов. Зрачки на свет реагируют. Сердцебиение частит, но не критично. Не знаю даже… — сонная Любка, деревенский терапевт, зевает и чешет голову, сложив всё, что
