попросите меня вас беспокоить, – произносила Пегги Глэдис. Казалось, она ни к кому в особенности не обращается. Взгляд ее блуждал с потолка на стены. Она улыбалась самой себе. – Она читает письмо от своего мужа, – проговорила она, тяжко уронив всю руку на стойку бара. – Сама же я никакого мужа себе не хочу – никогда – никогда – никогда…
Миссис Копперфилд поднялась.
– Пасифика, – закричала она, – Пасифика!
– Кто такая Пасифика? – спросила Пегги Глэдис. – Хочу с нею познакомиться. Она такая же красивая, как вы? Скажите ей, чтобы сюда пришла…
– Красивая? – рассмеялся бармен. – Красивая? Да никто из них не красивая. Обе они старые квочки. А вот ты красивая, хоть и пьяная вусмерть.
– Ведите ее сюда, дорогуша, – произнесла Пегги Глэдис, роняя голову на стойку.
– Слушай, твоей подружки целых две минуты как тут нет. Пошла свою Пасифику искать.
Часть третья
Несколько месяцев спустя мисс Гёринг, мисс Гэмелон и Арнолд уже почти четыре недели жили в доме, выбранном мисс Гёринг.
Он был еще мрачнее, чем рассчитывала мисс Гэмелон, поскольку воображения у нее было немного, а действительность часто пугала ее даже больше самых необузданных грез. Теперь она была еще больше распалена против мисс Гёринг, чем до того, как они поменяли дом, и расположение духа у нее было настолько скверным, что и часа не проходило, чтоб она горько не жаловалась на свою жизнь или не грозилась съехать совсем. За домом располагалась земляная насыпь и какие-то кусты, а если перевалить через насыпь и пройти по узкой тропке сквозь другие кусты, вскоре выйдешь к леску. Справа от дома лежало поле, летом усыпанное маргаритками. На поле это вполне приятно было б, наверное, глядеть, если бы прямо посередине его не валялся ржавый двигатель от старого автомобиля. На свежем воздухе тут толком не присядешь, поскольку переднее крыльцо все прогнило, поэтому они втроем постепенно привыкли сидеть возле кухонной двери, где сам дом защищал их от ветра. Мисс Гэмелон страдала простудой с тех самых пор, как приехала сюда. В доме вообще-то не было центрального отопления – лишь несколько маленьких мазутных печек, и, хотя еще стояло самое начало осени, выпадали дни, когда уже бывало довольно зябко.
Арнолд возвращался к себе домой все реже и реже, а все чаще и чаще ездил маленьким поездом и паромом в город прямо из дома мисс Гёринг, а потом, когда работа бывала сделана, возвращался на остров поужинать и переночевать.
Мисс Гёринг против его присутствия никогда не возражала. Он стал небрежнее в одежде, а в последнюю неделю три раза вообще пренебрег работой и в контору не поехал. Мисс Гэмелон подняла из-за этого ужасный шум.
Однажды Арнолд отдыхал наверху в одной из спаленок сразу под крышей, а они с мисс Гёринг сидели перед кухонной дверью и грелись на дневном солнышке.
– Этот неряха сверху, – промолвила мисс Гэмелон, – рано или поздно вообще бросит ходить на работу. Полностью сюда переедет и будет только есть да спать. Еще год, и он станет как слон, а вы не сможете от него отделаться. Хвала Господу, что я не собираюсь оставаться тут до того времени.
– Вы действительно считаете, что за один год он так сильно растолстеет? – спросила мисс Гёринг.
– Просто в этом уверена! – ответила мисс Гэмелон. Вдруг налетел порыв ветра, от которого настежь распахнулась кухонная дверь. – Ох, ненавижу, – с силою произнесла мисс Гэмелон, вставая с места закрыть дверь. – Кроме того, – продолжала она, – слыханное ли это дело, чтоб мужчина жил вместе с двумя дамами в доме, где нет даже лишней спальни, поэтому он вынужден спать полностью одетым на диване! Такое у кого хочешь аппетит отобьет – стоит только зайти в гостиную, а он там в любой час дня и ночи, глаза открыты или зажмурены, ни забот тебе, ни хлопот. Только неряха согласится так жить. Он ленится даже ухаживать за кем-нибудь из нас, а нет ничего неестественнее, согласитесь, – если у вас имеется хоть малейшее представление о мужском физическом устройстве. Конечно же, он не мужчина. Он слон.
– Не думаю, – промолвила мисс Гёринг, – что он уж настолько велик.
– Ну, я сказала ему, чтоб отдыхал у меня в комнате, потому что я уже терпеть не могу его вида на диване. Что же до вас, – сказала она мисс Гёринг, – мне кажется, вы самая бесчувственная личность, какую мне в жизни доводилось знавать.
В то же время мисс Гэмелон по-настоящему тревожилась – пусть даже едва признавалась в этом самой себе, – что мисс Гёринг теряет рассудок. Та казалась худее и нервнее и упорствовала в том, чтобы почти всю работу по хозяйству делать самой. Постоянно убиралась в доме и драила дверные ручки и столовое серебро; во множестве мелочей старалась, чтобы здесь можно было жить, не покупая того, что для такой жизни требовалось; в эти последние несколько недель у нее вдруг развилась крайняя скаредность, и в банке снимала она лишь столько денег, чтобы им на них можно было жить как можно скромнее. В то же время она, вроде бы и глазом не моргнув, платила за Арнолдов стол, поскольку мужчина этот едва ли когда-либо предлагал хоть что-то для домашнего хозяйства. Правда, он продолжал оплачивать собственную долю семейной квартиры, что, вероятно, оставляло ему очень мало того, чем платить за что-либо еще. У мисс Гэмелон это вызывало ярость: хоть она и не понимала, зачем это мисс Гёринг необходимо жить меньше чем на одну десятую своего дохода, она тем не менее и сама подстроилась к таким крохотным масштабам жизни и отчаянно пыталась растянуть средства на как можно дольше.
Несколько минут они посидели молча. Мисс Гэмелон всерьез раздумывала обо всем этом, как вдруг о ее голову разбился пузырек, обдав ее духами и прямо надо лбом оставив глубокую ссадину. Хлынула кровь, и какое-то время мисс Гэмелон сидела, закрыв глаза руками.
– Я не хотел до крови, – произнес Арнолд, высовываясь из окна. – Я намеревался лишь напугать ее.
Пусть мисс Гёринг и начала уже все больше и больше относиться к мисс Гэмелон как к воплощению зла, она все ж изобразила быстрый и сострадательный жест в сторону подруги.
– О, дорогая моя, давайте я принесу что-нибудь продезинфицировать рану. – Она вошла в дом и миновала Арнолда в прихожей. Тот стоял, опираясь рукою на входную дверь, не в силах решить, остаться ли ему или выйти. Когда мисс Гёринг спустилась уже с лекарством, Арнолд пропал.
Почти сгустился вечер, и мисс Гэмелон с забинтованной
