по стойке смирно. – Тогда поеду. – Он встал и замер у окна, широко расставив ноги. – Я просто терпеть не могу, если кто-то ненавидит меня в этот период приспособления, – сказал он, – а еще, конечно, я предан вам обеим.
Следующим вечером, когда Арнолд вернулся домой, привезя по коробке шоколадных конфет мисс Гёринг и мисс Гэмелон, он с удивлением обнаружил там своего отца. Тот сидел на жестком стуле с прямой спинкой перед камином с чашкой чая в руках, и на нем была шоферский картуз.
– Я приехал посмотреть, Арнолд, насколько хорошо ты обеспечиваешь этих молодых дам. Похоже, они тут живут в навозной куче.
– Не понимаю, с чего это у тебя вдруг возникло право, папенька, говорить подобное, будучи в гостях, – произнес Арнолд, мрачно вручая каждой женщине по коробке конфет.
– Само собой, в силу возраста, дорогой мой сын, мне много чего позволено говорить. Не забывайте, вы передо мной – всего лишь дети, включая вот эту вот Принцессу. – Изогнутой рукоятью трости он зацепил мисс Гёринг за талию и подтянул к себе. Та и вообразить не могла, что застанет его в таком разухабистом добродушии. Ей он казался мельче и щуплее, чем в ту ночь, когда они познакомились.
– Ну и где вы, чокнутые жучочки, питаетесь? – спросил у них он.
– У нас есть квадратный стол, – ответила мисс Гэмелон, – на кухне. Иногда мы ставим его перед камином, но оно всякий раз не слишком удобно.
Арнолдов отец откашлялся и ничего не сказал. Похоже, его раздосадовало, что мисс Гэмелон заговорила.
– Ну, все вы чокнутые, – произнес он, глядя на своего сына и мисс Гёринг, а мисс Гэмелон подчеркнуто исключая, – но я за вас болею.
– Где ваша жена? – осведомилась у него мисс Гёринг.
– Дома, полагаю, – ответил Арнолдов отец, – и куксится, как кислый огурчик, а на вкус такая же горечь.
При этом замечании мисс Гэмелон хихикнула. Такое вот она и считала потешным. Арнолд пришел в восторг от того, что она немного взбодрилась.
– Выйдемте со мною, – сказал отец Арнолда мисс Гёринг, – на ветер и солнце, любовь моя, или лучше сказать – в ветер и лунный свет, не забывая добавить «любовь моя».
Они вместе вышли из комнаты, и Арнолдов отец повел мисс Гёринг на поле неподалеку.
– Видите ли, – произнес он, – я пожелал вернуться к некоторым своим мальчишеским вкусам. К примеру, в молодости я, так сказать, восторгался природой. Могу сообщить вам откровенно: я решил отбросить кое-какие свои идеалы и условности и вновь получить от природы удовольствие – то есть, конечно, если вы не против быть со мною рядом. Все зависит от этого.
– Разумеется, – ответила мисс Гёринг, – но что этим подразумевается?
– Подразумевается, – ответил Арнолдов отец, – что вы будете истинной женщиной. Сочувствовать и с готовностью защищать все, что я говорю и делаю. В то же время – быть склонной самую чуточку меня бранить. – Ей в руку он вложил свою холодную как лед ладонь.
– Зайдемте, – произнесла мисс Гёринг. – Мне хочется зайти внутрь. – Она принялась тянуть его за руку, но он не шевельнулся. Она поняла: хоть и выглядел он до ужаса старомодным и чуточку нелепым в этом своем шоферском картузе, но все же оставался еще очень силен. Ей стало интересно, почему той ночью, когда они с ним познакомились, он показался ей гораздо благородней.
Она тянула его за руку еще сильней, отчасти в шутку, а отчасти всерьез, и при этом совсем нечаянно оцарапала ему ладонь ногтем. Выступило немного крови, и это вроде бы довольно-таки расстроило Арнолдова отца, поскольку он заковылял по полю к дому со всею своей прытью.
Позднее он объявил всем о своем намерении остаться на ночь в доме мисс Гёринг. Все они развели огонь и вместе уселись вокруг него. Арнолд дважды засыпал.
– Маменька будет жутко волноваться, – сказал он.
– Волноваться? – отозвался его отец. – Да она, вероятно, еще до утра помрет от сердечного приступа, хотя, впрочем, что есть жизнь, как не клуб дыма, или же листик, или свеча, какая скоро догорит?
– Только не делай вид, будто не воспринимаешь жизнь всерьез, – проговорил Арнолд, – и не притворяйся лишь из-за того, что рядом женщины, будто ты беспечен. Ты угрюмый хлопотун и сам это знаешь.
Отец Арнолда кашлянул. Вид у него был немного расстроенный.
– Я с тобой не согласен, – вымолвил он.
Мисс Гёринг отвела его наверх в свою собственную спальню.
– Надеюсь, спать вам будет спокойно, – сказала ему она. – Вам же известно, что я всегда счастлива видеть вас у себя в доме.
Арнолдов отец показал на деревья за окном.
– О, ночь! – промолвил он. – Мягка, словно щека девы, и таинственна, как задумчивая сова, Восток, глава султана в тюрбане. Сколь долго пренебрегал тобою я под своею лампою для чтенья, в различных и всяческих занятьях, коими нынче решил я пренебречь ради тебя. Прими извиненье мое и дозволь считаться средь сынов твоих и дщерей. Видите, – сказал он мисс Гёринг, – вот видите, какой новый лист перевернул я на самом деле; думаю, теперь мы понимаем друг дружку. Вам никогда не следует даже думать о том, что у людей лишь одна природа. Все, что сказал я вам как-то раз ночью, – неправильно.
– О, – произнесла мисс Гёринг в легком смятении.
– Да, нынче меня интересует быть совершенно новой личностью, столь же отличной от моего прежнего «я», как А от Я. Это было весьма чарующее начало. Хорошее предзнаменованье, как говорится.
Он растянулся на кровати и, пока мисс Гёринг смотрела на него, уснул. Вскоре захрапел. Она его накрыла покрывалом и вышла из комнаты в глубоком недоумении.
Внизу она примкнула к остальным перед огнем. Они пили горячий чай, куда подливали понемногу рома.
Мисс Гэмелон расслаблялась.
– Это лучшее на свете от нервов, – сказала она, – а еще для умягченья жестких углов жизни. Арнолд мне рассказывал о своих успехах в дядиной конторе. Как он начал посыльным, а теперь дослужился до того, что стал одним из главных агентов конторы. Мы до крайности приятно проводили время, пока просто сидели здесь. Думаю, Арнолд прячет от нас свое превосходное деловое чутье.
Вид у Арнолда был слегка обеспокоенный. Он все еще боялся вызвать неудовольствие мисс Гёринг.
– Мы с мисс Гэмелон завтра разузнаем, есть ли на острове площадка для гольфа. У нас обнаружился общий интерес к гольфу, – сообщил он.
Мисс Гёринг не могла понять внезапной перемены в Арнолде. Он будто бы только что приехал на летний курорт и теперь рьяно планировал себе славный отпуск. Мисс Гэмелон тоже несколько удивила ее, но она ничего не сказала.
– Вам
