— Братья и сёстры! Отцы и матери! Моё имя Ганон! Я правитель соседних с вами земель! — толпа замолчала, каждый хотел услышать речь важного человека. Те, кто продолжал галдеть, ловили на себе недовольные взгляды рядом стоящих и замолкали. Где-то даже слышались звуки потасовки — кто-то оказался совсем непонятливым.
— Вчера произошло трагическое событие для всего нашего союза! Наш бессменный лидер — Мудрейший Саргон — был подло убит засланцами с севера, выдававшими себя за послов.
После этих слов толпа взорвалась от негодования. Площадь наполнилась тысячами голосов и криков. Мужчины трясли кулаками над головами, женщины заливались слезами от горя, не у всех, конечно, оно было искренним, но каждый хотел быть причастен к таким новостям по-своему. Ганон поднял руку, ожидая тишины.
— Я с тяжёлым сердцем согласился принять на себя роль нового лидера крепкого союза наших народов. Я стою перед вами, и вы все свидетели обещания, которое я сейчас дам!
Площадь вновь заполнилась гулом и криками, только теперь они выражали радость и одобрительные приветствия. Насколько просто управлять умами людей, когда их собрано большое количество в одном месте. Стоит нескольким из них изъявить своё мнение, как тут же находятся слабовольные, которые их поддержат. И вот уже половина скандирует то, что хочет слышать оратор. Те же, кто колеблются, видя множество согласных, поддаются чувству толпы. А те, кто имеет другое мнение, просто растворяются среди тысяч, ведь не каждый решится высказать его, понимая, что вряд ли найдёт поддержку.
Всё, что нужно сделать Ганону, это бросить в толпу несколько правильных фраз, и вот он уже потчует на лаврах, хотя не сделал для этого ещё ровным счётом ничего.
— Я обещаю, что мы отомстим за смерть Саргона — отца наших народов! Вы поможете мне в этом?!
— Да-а-а, да мы убьём их всех! Они ответят за свою подлость! Мы не оставим это без ответа! — доносились крики из толпы, хоть и в общей массе голосов было сложно что-то разобрать.
Ганон стоял на балконе, приподняв подбородок, и держал руки за спиной. К этому моменту он стремился уже давно. Это не было его мечтой, это было одной из целей его жизни. Сейчас настал момент триумфа для его самолюбия. Золотистого цвета ткань халата с чёрными нашивками по краям развевалась на ветру. Солнце находилось в зените, и он словно сиял в его лучах. В его сознании так выглядели лучи славы.
Ганон покорно принял поддержку этих людей. Во всяком случае, так казалось тем, кто находился в толпе. Многие правители прекрасно осознавали, что происходит, но ни один не осмелился выступить против. Даже среди власть имущих чувство толпы работало, хоть и в меньших масштабах. Да и каждый понимал, что стоит на кону. Кто-то мог лишиться своего положения, а кто-то и жизни. Все покорно созерцали происходящее и с горечью осознавали, какие трудности ожидают их народы.
Ганон был мастером интриги и манипуляции, за два дня он стал лидером союза и легитимизировал начало новой кровавой войны. Но сколько усилий для достижения этого было приложено ранее, знал только он один. Толпа ещё долго ликовала и приветствовала своего нового лидера.
Артём проснулся раньше обычного, а вчерашние мысли ему не давали покоя с самого утра. Мало того, к ним прибавились раздумья о просьбе Саула, для выполнения которой у него так и не появилось ни одной идеи. Он понимал, что грядущие события могут критически повлиять на возможности решения его главной проблемы — найти способ вернуться в своё время, если таковой вообще имеется. В целом у него было ещё достаточно много дней в запасе, но глубокая рана пока ограничивала его возможности. Зато у него появилось больше времени, которое он мог провести вместе с Карой.
"Кара… я теперь и не знаю даже, чего я больше желаю: вернуться домой или остаться с ней здесь. Есть ли вероятность взять её с собой, если я найду возможность? Да и согласится ли она? Если мне удастся отыскать способ до начала активной фазы войны, это ведь будет выглядеть как бегство. И я не могу вот так бросить этих людей, ведь они верят в меня и надеются на мою помощь. Да и в том, что сейчас происходит, есть доля моей вины, но хотя в чём конкретно я виноват? В том, что попёрся делать эти злосчастные фотографии? Или в том, что не признался изначально, кто я? Да любой на моём месте поступил бы так же, кому не дорога его жизнь?" — Артёма терзали сомнения, неуверенность в том, чего он хочет на самом деле, и страх, что вскоре южане просто положат конец спокойной жизни этих людей. А он всё-таки сейчас является частью этого народа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
"Нет, конечно, есть вариант воспользоваться порталом и спасти жизни многих, но куда мы отправимся? Где найти дом для такого количества людей, да и захотят ли они? На вчерашнем совете я уже убедился, насколько они яро отстаивают свои земли и дома. В качестве крайней меры это будет хорошим планом спасения женщин и детей. Но что их ждёт на другом конце? Надо будет заняться этим вопросом в ближайшее время", — рассуждения Артёма прервал Саул, вошедший в комнату.
— Доброе утро! Зашёл узнать насчёт моей просьбы, есть ли у тебя какие-то идеи?
— Доброе, конечно есть, но мне необходимо дождаться, пока моя нога позволит мне полностью убедиться в возможности их реализации. Как только мне будет что вам сказать, я обязательно это сделаю.
— Конечно, такие серьёзные вещи не терпят спешки, у нас пока есть время.
— Уверяю вас, у меня имеется способ помочь, но сначала нужно всё детально обдумать, — ответил Артём.
— А твой народ, когда они собираются почтить нас своим возвращением? Я понимаю, что не вправе требовать от тебя ответов на такие вопросы, но всё же прошу простить мне мою грубость, — Саул слегка склонил голову, выказывая своё уважение.
— К сожалению, я не могу дать вам ответ. Скажу лишь то, что это может занять очень большое количество времени.
— Жаль, очень жаль. Уверен, если бы они знали о том, что происходит, наверняка бы положили этому конец. До первой большой войны наши предки вообще не ведали, что такое конфликты. Все подчинялись единому укладу и следовали законам древних, — с сожалением поведал Саул.
— Поверьте мне, даже самые справедливые и суровые законы не защищают мой народ от войн и конфликтов. Ярким примером этому является упомянутая вами первая война между древними, — возразил Артём.
— Ты мудр не по годам, я изучаю нашу историю всю свою жизнь. Но почему-то об этом никогда не задумывался. Всегда полезно услышать иное мнение или посмотреть на вещи чужими глазами, — Саул польстил Артёму, но был действительно удивлён тому, что сам об этом не подумал раньше.
— Могу сказать вам сейчас только одну вещь, — гость с сожалением посмотрел на старейшину и продолжил: — Если наша армия не выстоит в предстоящей битве, то я смогу обеспечить спасение наших женщин и детей. Как только я наберусь сил, то постараюсь отыскать подходящее место, где им не будет грозить опасность. Но я надеюсь, что нам не понадобится прибегать к этому.
— Я уверен, что у нашего войска поднимется боевой дух, если они будут знать, что их родные в безопасности. В твоих силах сохранить столько невинных жизней, это будет величайший дар для наших народов! Нам просто нечем отблагодарить тебя за это…
— Я не прошу ничего взамен, — Артём прервал Саула, — хотя… возможно, у меня будет одна небольшая просьба в дальнейшем, но я пока не уверен в этом.
— Мы сделаем для тебя всё, что бы ты ни попросил! — заверительным тоном пообещал Саул.
— Благодарю вас, — ответил Артём и вновь погрузился в свои раздумья, когда старец оставил его.
Тем временем участники общего совета вернулись в свои земли с тревожными вестями о грядущей войне. В её скором начале никто не сомневался, особенно после того как услышали всю историю посольства на юге от Яра. Его дипломатическая жилка также подсказывала, что Ганон неспроста устроил заговор и у него далеко идущие планы.
Повсеместно началась мобилизация и вооружение всех, кто может идти в бой. Кузнецы и их подмастерья без устали приводили в порядок имевшиеся доспехи и оружие. Клепали и шили новые. Создать большое количество сабель времени уже не было, но вооружить луками и копьями ещё имелась возможность. Посильное участие в этом принимали даже мальчишки, которые искали заготовки для древка очередного копья или тысяч стрел, которые были нужны как воздух. Женщины помогали шить доспехи.
