ну, конечно, стационарный компьютер мы с собой не потащим. А я ведь сразу предлагала ноутбук выбирать…
— А меня Маша на день рождения на следующей неделе звала. МамСвет, может, после него поедем?
— А вы в курсе, что нас у нас штормовое предупреждение на носу. Самолёт по-любому не прилетит, придётся паромом.
— А цветы куда денем?
И ещё сто штук таких вопросов, о которых я и не думала. Правда, из всех новостей самым неприятным было «штормовое». С вещами и цветами можно разобраться, Машку — по телефону поздравить. А вот путь к большому берегу обещает быть нелёгким. Во время штормов даже автобусы по острову не ездят.
Боюсь, до парома придётся добираться пешком.
В один из этих суматошных дней к нам в гости зашёл Дядька Мох. В квартире настоящий кавардак, словно тайфун прогулялся по нашим комнатам. Одежда, обувь, книги, лекарства — всё лежит не там, где должно. Казалось, что на месте оставался один лишь чайник, да и то, потому что Анюта начала кашлять и постоянно приходилось отпаивать горячим чаем. Да и сами грелись таким нехитрым способом — отопление в Итурупе включали не раньше ноября, даже не смотря на то, что по ночам температура за окном уже опускалась ниже нуля.
И конечно, наши сборы навели старого знакомого на разные вопросы. Пришлось сознаваться, что мы собираемся отчаливать отсюда.
— Светуль, а ты новости по погоде смотрела? Самолёт не прилетит сюда, ты же понимаешь? А на пароме сутки плыть.
— Ну и что? Детям это только за приключение сойдёт, — попыталась отмахнуться я. Хотя сама даже вспоминать боялась, как неизменно сходила на берег зелёненького цвета от всех этих покачиваний. Будем надеяться, что дети покрепче меня будут.
— Ну, смотрите сами, — проговорил сосед, а потом, немного помолчав, спросил, — это вы от Маринки что ли бежите? Заходил я тут давеча к ней.
— Тогда должны понимать, что у нас не так много вариантов.
Я сновала по кухне, не особо вслушиваясь в то, что говорит дядька Мох. Скорее всего, он пришёл с какой-то конкретной целью, но мне и дела до неё не было. Тётю Мотю теперь выгуливать не нужно, а что ещё могло понадобиться — не знаю, да и знать не желаю. Мне бы сейчас понять, как умудриться не забыть взять с собой лекарства из холодильника.
— А договориться не пробовала? — поинтересовался сосед.
— Дядька Мох, чтобы я ей ни предложила, всё равно мало будет, только детям нервы трепать нашими разборками.
— Ну смотри, дело твоё. Но раз уж к парому пойдёте, то лучще через холмы топайте, — вздохнул дядька Мох, поднимаясь на ноги, — если дождь в пути настигнет, сможете в халупе той переждать непогоду. Но ты бы хорошенько обдумала то, что затеяла, всё-таки не чужие ей дети эти.
— Не чужие, — вздохнула я. — Да только она к детям даже поздороваться ни разу не зашла, узнать, как у них дела обстоят. Может тут от голода пухнут.
Вот так и получилось, что мы сидели в тёмной прихожей растерянные и молчаливые. Я внутренне тряслась от страха, но очень старалась внушить всем уверенность в том, что мы правильно поступаем, и в любом случае сможем сюда вернуться, если сами этого захотим.
Но в предстоящей поездке пугало всё: и непогода, которая с каждым часом всё больше и больше набирала обороты, и последние урванные билеты на паром, и особенно, кашель Анюты, который мне совсем-совсем не нравился.
Идти пешком нам предстояло около часа. И, по словам Сашки, автобусы начнут вновь курсировать по острову только через два дня, поэтому остаётся только положиться на удачу и собственные силы.
А пока мы поглядывали друг на друга и настраивались на выход.
В голове отчего-то мелькали различные картинки из прошлого: как мы жили здесь с мамой, мечтали о другой жизни, думали всё, что стоит ещё немного потерпеть, и что-то изменится, и мы заживём, наконец, по-человечески. Но время стремительно летело вперёд, а ничего не менялось. Рабочих мест на острове становилось всё меньше, а желающих приложиться к бутылке — всё больше.
И я понимала, что не хочу такой участи для своих детей.
Нужно ехать!
Сашка и Анютка меня поддерживали: они ведь видели, как живут их ровесники. Одна Сашкина одноклассница в прошлом году родила ребёнка и сбагрила его матери, другая в свои неполные шестнадцать уже не может долго обходиться без бутылки. И таких примеров полно, правда, теперь на горизонте могли замаячить ещё и наркотики.
Надо будет позвонить Степану Юрьевичу по этому поводу, как только устроимся на материке, может, что-нибудь дельное посоветует.
Вот с такими невесёлыми мыслями я закрывала за нами дверь квартиры и спускалась по тёмной лестнице вслед за детьми. Надо бы о чём-то хорошем подумать.
Пускай, это будет Радж. Я твёрдо настроилась жить, не оглядываясь на своего пришельца. Конечно в моих мечтах и фантазиях он будет жить ещё довольно долго, только это никак не должно мешать нашей жизни. Совсем скоро он улетит в свои загадочные звёздные дали, а мы… А мы непременно устроимся и заживём ещё лучше прежнего.
Да, во многом благодаря ему, но я уверена, мы бы и сами не пропали.
За всё время сборов я так ни разу с ним и не поговорила. Даже визор не доставала. Отчего-то мне казалось, что я обязательно проболтаюсь о переезде, и Радж станет меня отговаривать от этой затеи. Ему никогда не нравилось, когда я чрезмерно уставала, не спала по ночам или ходила нараспашку. А предстоящая поездка — это ещё больший подрыв здоровья, и ладно бы, если только моего.
Но я не могла не признать, как проверяя по вечерам тетради, я волей-неволей поглядывала на ручку верхнего ящика стола, в котором лежал серебристый экран.
Интересно всё-таки, зачем ему такие смешные ручки по бокам? Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ, но хоть чем-то голову занять, пока мы тащимся в сторону холмов.
Глава 11.2
Буквально через полчаса пути не было уже никакого дела ни до инопланетных гаджетов, ни до забытых на подоконнике цветов, ни до ещё чего бы то ни было — начавшийся дождь вовсю набирал обороты и сильно снижал скорость нашего хода.
И чего меня чёрт дёрнул именно сегодня в бега податься? Могли бы уже переждать шторм и спокойно улететь на самолёте, как только наладится связь с материком.
