Так нет же. Понесла нелёгкая.
Моё стремление покинуть остров как можно скорее сыграло с нами злую шутку.
Но когда неожиданно появилась Марина со своим Ромео, и я поняла, что никуда мы сегодня с детьми не поплывём, меня неожиданно затопило дикое сожаление, что у нас нет никакой возможности отправиться вместе с Раджем на Изюм? А ведь я так старалась даже не мечтать об этом и строить свою жизнь без оглядки на него.
Некстати вспомнились слова Ефросиньи Александровны о том, что женщине одной по жизни легко не будет никогда:
— С любой ситуацией, с любым жизненным дерьмом можно справиться, — втолковывала мне соседка, — если за твоей спиной надежный человек. Любая преграда окажется по плечу, а любая потеря — не столь горькой.
При этом мы обе понимали, что гипотетический «человек за спиной» должен быть тем, кого ты любишь, кого любят твои дети, кто всегда встанет за тебя горой. В противном случае — ты так и останешься одна, с кем бы ты ни жила, и какой бы штамп в паспорте у тебя ни стоял.
Вот и сейчас, мне оставалось лишь смотреть, как мои дети залезают в красную калымагу вместе с сумками, смотреть, как Марина лихо разворачивает машину и увозит их от меня, смотреть, как этот хлыщ спокойно достаёт из-за пояса джинсов пистолет…
Раздавшийся выстрел и жгучая боль в животе заставили меня скрючиться и грохнуться на мокрую траву, вслушиваясь в торопливые чавкающие шаги Ромео, удирающего с места преступления.
Прижав руки к животу, я всё надеялась, что вот ещё чуть-чуть и станет легче. В фильмах раненные герои лихо бегают по диким прериям, даже не обращая внимания на то, что из них кровь хлещет. Мне же казалось, что если я хоть немного разогнусь, то вся кровь вмиг покинет меня.
А ведь пока я раненной птицей валяюсь тут, моих детей увозят всё дальше… Надо как-нибудь встать и начать что-то делать. Иначе я либо свихнусь, либо просто отдам богу душу прямо на этом месте.
Неожиданно надо мной закончился дождь. Я даже скулить перестала ненадолго. Вот везде вокруг дождь лил с прежней силой, а надо мной — нет. И когда я повернула голову к небу в надежде разглядеть разгадку, откуда взялся невидимый зонтик, — увидела увеличивающееся яркое пятно света.
Как? Неужели всё? И мой путь на земле окончен? Нет, нет, мне нельзя! У меня дети без присмотра оставлены! Мне во что бы то ни стало нужно их увезти с Итурупа!
Но вместе со светом из неведомого люка вынырнули две сильные руки, подняли меня с мокрой травы и бережно уложили на какие-то носилки.
— Радж? — сипло спросила я, разглядывая своего спасителя вытаращенными глазами, — неужели это, и правда, ты?
На что мужчина ничего не ответил и лишь протянул мне знакомый слуховой аппарат. Быстренько нацепив на себя переводчик, зачем-то повторила свой вопрос.
— Я, конечно, — хмуро ответил мой дорогой инопланетянин, практически не глядя на меня.
И пока я лежала на боку и впервые в жизни рассматривала Раджа, он только нажимал на какие-то кнопки, недалеко от люка, который с небольшим шипением медленно закрывался. В жизни он казался немного ярче, чем на экране визора, его волосы были красивого стального цвета, как и глаза, злые такие сейчас и крайне недовольные.
Боль, ненадолго отступившая в связи с неожиданным появлением Раджа, вновь стала мешать мне даже думать или задавать какие-то вопросы. Пришлось признаться:
— Радж, у меня тут дырка в животе.
— Я в курсе, — всё так же не глядя на меня, обронил мужчина и, передвинув мои носилки к стене, спросил, — ну почему ты такая доверчивая? Почему? Со мной на связь выходить перестала, но рассказала о своих планах этому выродку. О чём, вообще, думает твоя голова?
— Радж, а можно ты меня потом ругать будешь? У вас тут есть какой-нибудь сверхнавороченный медицинский прибор, который бы заштопал мне живот?
— Есть. Я.
— В смысле, ты? — я аж воздухом поперхнулась. — Во всех фильмах…
— Я так погляжу, ты их уйму пересмотрела, — сказал Радж, принимаясь копошиться у меня за спиной.
Прежде всегда спокойный и уравновешенный, сейчас он даже не пытался скрывать или контролировать свои эмоции. В мужчине явно бурлила злость и требовала выхода!
— Как только мы окажемся на Изюме, ты прекратишь рисковать своей жизнью, станешь беречь себя и доверять будешь только тану. Поймёшь, наконец, как эта жизнь может быть прекрасна! И сама не захочешь подвергать себя опасностям.
Сказал, скрипнул зубами и засандалил мне укол, от которого я тут же провалилась в сон с довольной улыбкой.
Ох, милый ты мой, да разве я против?
Глава 12
Кажется, у нас дома вновь отключили отопление. Хотя его ведь ещё и не включали. Вот почему мне так холодно, вот сейчас я хорошенько укутаюсь и согреюсь. Вот только проснусь и найду тёплое одеяло. А может лучше в душ горячий? Почему же мне так холодно?
Пришлось открывать глаза и включаться.
От увиденного я обрадовалась и растерялась одновременно.
Я всё так же лежала на тех носилках, на которые меня положил Радж, только вместо моей одежды выше пояса был лифчик, огромный пластырь и простынка, которая прикрывала меня, но абсолютно не грела.
Раджа поблизости не увидела, но увидела свою сумку, в которой должен быть тёплый свитер. Вот он-то мне и нужен. А потом можно уже и выяснять, как бы мне вернуться к детям.
Но подойти к сумке не получилось — к руке был прикреплён какой-то чудной браслет, который крепился к непонятной нише в стене. Меня что, приковали тут? Паника накрыла моментально. Я ведь им ничего плохого не сделала, почему тогда как преступницу какую-то здесь держат?
Со злостью дёрнула рукой в надежде, что получится выдернуть браслет из ниши, а получилось, что он оторвался от моей руки, и из ранки во все стороны полетели брызги крови, украшая белоснежный пол миленькими кляксами в стиле примитивного абстракционизма.
— Ты что творишь? — зарычал над ухом Радж, быстрым движением ухватив меня за руку и прижав к ранке какую-то салфетку. — Зачем ты сняла анализатор?
— Я думала, вы меня решили приковать к своей станции, — пробормотала я, сразу почувствовав себя круглой идиоткой. — Прости, Радж, я просто запаниковала: проснулась от холода, хотела достать свитер из сумки и
