– Я отвезу тебя домой очень быстро. Лететь совсем недалеко. – Джанкарло засмеялся и бросился на нее с той же жадностью, что и в первый раз. – Но сейчас... Надо сделать так, чтобы ты тоже кончила, да? Я покажу тебе. Я сделаю тебя счастливой. Такой счастливой, какой ты никогда не была.
* * *
Лето. Это слово всегда символизировало для Александры концерты на открытых площадках, теннис, верховую езду и поездки в загородный дом неподалеку от Хайанниса, который, несмотря на его внушительные размеры, в семье любовно называли «коттедж».
Признаками нынешнего лета стали для нее Джанкарло и музыка. Долгие вечера в мотелях. Долгие вечера в музыкальном зале. Чем чаще она встречалась с Джанкарло, тем легче приходила к ней музыка.
Прошло несколько недель. Пленки с записью «Ласковой женщины», которые Александра рассылала в огромных количествах, казалось, канули в бездонную пропасть. Правда, некоторые из них возвращались в сопровождении типографской записки: «Незатребованные студией записи не рассматриваются».
Это подорвало ее веру в себя. Она понимала, что тысячи таких же любителей, как она, мечтают дать ход своим сочинениям.
Александра еще раз прокрутила пленку. Ее захватили стихи. Да... они волновали и бередили душу, они создавали особое настроение. И пусть говорят что угодно...
Джей Уинтроп ясно дал понять, что ему не нравится Джанкарло. Он не одобрял этого знакомства.
– Папа, уверяю тебя, у нас с ним просто приятельские отношения, – попыталась оправдаться Александра.
– Я думаю, нам с тобой пора поговорить о делах, детка.
– О делах? В каком смысле?
– Ты владеешь вполне приличным состоянием, дорогая. Тебе принадлежат акции компании «Уинтекс Индастриалз» на сумму в сто пятьдесят тысяч.
– Ему не нужны мои деньги, – с вызовом сказала Александра.
– Ты уверена? Не забывай, Александра, что ты не такая, как большинство девушек. В мире есть немало охотников за приданым, которые ищут легкой добычи.
– Знаю. Но я же не влюблена в него, папа. Мне просто с ним интересно. – Она обняла отца за шею. – Я только-только начала выходить в свет. Это мое первое лето! Оно должно пройти как праздник. И потом, я встречаюсь не только с Джанкарло. Есть еще и Бен Максвелл, и Боб Лоуэлл, и Уолтер Катчинс. Но я же ни за кого из них не собираюсь замуж! Я вообще не хочу замуж.
– Иными словами, для этого еще не настало время. – Джей Уинтроп немного смягчился. – Но впоследствии надо будет обзавестись семьей.
– Только если я найду подходящего человека.
– Не хочешь ли ты сказать, что у меня на шее всю жизнь будет сидеть старая дева? – поддразнил отец.
Она насмешливо улыбнулась.
– Почему бы и нет, если мне так захочется? Папа, можно подумать, ты не читаешь газет. Тебе известно, что существует движение феминисток? Они утверждают, что у женщины должен быть выбор жизненного пути, и совсем не обязательно на этом пути соединять свою судьбу с мужчиной.
– Я не могу запретить тебе строить свою жизнь так, как ты сочтешь нужным, – сказал он, поднимая ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Но обещай мне, что ты не полюбишь этого человека. Я не желаю, чтобы мои внуки гоняли на «феррари».
– Папа...
– Что ты хочешь сказать? Ты моя дочь, Александра. Прошу тебя, будь осмотрительна.
* * *
Джанкарло учил ее водить машину. Он объяснял, как можно выжать из нее все, на что она способна. Он увещевал, ругался, хвалил до тех пор, пока Александра не сроднилась с машиной, не начала чувствовать ее кожей, подчинять себе ее скорость. Она научилась делать крутой поворот, резко давить на тормоз. Она больше не пугалась, когда машину заносило на повороте или бросало на обочину. Александра ценила его похвалу. Раньше скорость в шестьдесят пять миль в час была для нее пределом. Теперь на пустой дороге она гоняла под сто пять.[1] Она упивалась скоростью.
Однажды они с Джанкарло целый день провели в постели, сняв комнату в гостинице, а потом оба заснули.
Александре опять привиделся страшный сон, вроде тех, что мучили ее после возвращения из Англии. Ей казалось, что она летит по трассе на гоночном автомобиле и слышит душераздирающий крик; тут она поняла, что это кричит Джетта. Джетта требовала, чтобы она остановила машину, пока не поздно.
Завизжали тормоза, и машина ткнулась носом в тротуар. Александра силилась проснуться, но утомленное тело не слушалось ее. Во сне она услышала дикий скрежет и увидела, как на капот падает мертвое тело Саймона Хит-Коута. Его голова была повернута задом наперед, а глаза залиты кровью.
Александра проснулась, словно упала в пропасть. Сердце бешено колотилось, к горлу подступила тошнота.
– Александра! – Джанкарло тоже проснулся и прижал ее к себе. – Что случилось? Я с тобой, все хорошо, – успокаивал он. – Джанкарло с тобой.
– Мне приснился отвратительный сон, – с трудом выговорила она.
– Ты хочешь рассказать Джанкарло? Хочешь об этом говорить?
– Ой, нет, я... я не смогу вспомнить, – солгала она.
– Ты уверена, bella?
— Уверена, – содрогаясь, сказала Александра. Она подняла руку и посмотрела на часы. – Боже мой, Джанкарло, уже шесть часов. Надо бежать. Папа и Фелисия устраивают вечер в честь Сэмми Фейна, мне обязательно надо там быть.
* * *
Сэмми Фейн приехал на конференцию Американской ассоциации композиторов, писателей и издателей. Чаще всего такие конференции проходили в Нью-Йорке, но иногда устраивались выездные заседания в Лос-Анджелесе, Вашингтоне или Бостоне. Он привез с собой Минни Филлипс которая уже много лет была его спутницей жизни – всегда оживленную и такую же обаятельную, как и он сам. Александра души не чаяла в Сэмми: он мог сыграть и спеть что угодно. Слушая его голос, никто бы в жизни не сказал, что ему далеко за семьдесят.
Александру сопровождал Дерек. Джей Уинтроп пригласил главным образом политиков, с которыми хотел поддерживать прочные связи. Разумеется, они прибыли с женами.
После обеда все перешли в музыкальный зал, и Сэмми порадовал присутствующих проникновенным исполнением доброго десятка собственных песен к известным кинофильмам, таким, как «Марджори Морнингстар», «Ночь нежна», «Алиса в стране чудес». Затем он спел несколько новых, еще не исполнявшихся песен и сыграл небольшую импровизацию, которую назвал «Вальс для Александры».
Слушатели наградили Сэмми бурной овацией. Он поднялся из-за рояля, подошел к Александре и по-отечески расцеловал ее.
– Сэмми, я тоже хочу вам кое-что сыграть и спеть, – неожиданно для себя выпалила Александра. – Я сочинила песню. – Она увидела, как у отца поползла вверх бровь, однако Сэмми одобрительно кивнул. – Она называется «Ласковая женщина».
