он не стал больше из него ничего вытягивать, видя, что биолог явно отвлечён какими-то другими размышлениями. Вместо этого он напомнил ему о цели их пребывания на острове и о том, что время не ждёт.
– Все готово? – спросил Ливанский.
– Уже давно. Погода способствует проведению эксперимента. Солнца нет, что тоже, в общем, неплохо при данных обстоятельствах. Ветер северо-западный.
– Да-да, – ответил профессор, оживившись. – Мы ждали этот ветер.
– Ваши инструменты возле клеток. Распылитель подготовлен. У меня последний вопрос.
– Да?
Новиков вонзил пристальный взгляд в светло-голубые, слегка слезящиеся на холодном ветру, глаза профессора:
– Личный состав очень нервничает. Вы уверены, что внешняя защита не нужна? Или я всё-таки прикажу сходить к вертолёту за защитной амуницией.
– Совершенно не нужна. Я же вам несколько раз объяснял. Впрочем, чтобы никто не психовал, можете сказать, чтоб они надели респираторы.
Всякий раз, когда речь заходила на эту тему, Новиков сдерживался, чтобы не обложить профессора самым непотребным матом. Они спорили об этом ещё на континенте, ругались в присутствии верховного командования, которое, кстати говоря, сочло за лучшее остаться на большой земле, однако лицемерно приняло все даже самые сомнительные доводы биолога, разумеется, под его личную ответственность.
– Вы поймите, – ворковал тогда профессор, делая самое невинное и умиротворённое лицо, словно речь шла о продаже воздушных шариков ко дню какого-нибудь праздника весны. – Эти бактерии созданы для определённых естественных условий. Мы разрабатывали этот проект несколько лет изо дня в день. Проникновение токсинов возможно только через повреждённую кожу, собственно, это мы и собираемся запротоколировать ещё раз в эксперименте в естественных природных условиях. Это особый штамм, своего рода чудо микробиологии. Если вы боитесь отёка лёгких или чего-то вроде этого, то будьте спокойны, это не те бациллы и созданы они не для этого. Наконец, я буду вашим гарантом. Я не собираюсь надевать даже респиратор.
В итоге профессор победил, однако Новиков настоял на том, чтобы никто из рядовых участников эксперимента до последнего не знал, что герметичные костюмы в ходе этого испытания не предусмотрены. Разумеется, весь зажравшийся генералитет с его настоятельной просьбой согласился, вероятно, впоследствии долго ухмыляясь про себя.
«Респираторы, твою мать!» – ругнулся про себя капитан, со скрытой ненавистью провожая взглядом профессора, бойко направившегося к клеткам.
Четвёрка солдат, заметив его приближение, похоже, порядком опешила, и молодые восемнадцатилетние парни с открытыми наивными лицами отошли подальше, как будто к ним приближалось нечто из внеземных цивилизаций, нечто, безусловно, диковинное, любопытное, но пугающее. Это было похоже на зародыш паники, но капитан Новиков не дал сосункам опомниться и закричал:
– Всему личному составу приказ – собраться у распылителя! К клеткам больше не подходить ни под каким предлогом.
Солдаты не замедлили исполнить волю своего командира, оставив профессора одного у клеток. Они сгруппировались позади металлического ящика. Пилот тоже предусмотрительно встал рядом. Ситуация была ясна всем, даже самым непосвящённым. Здесь, в эту самую минуту они собирались испытать какую-то бациллу вроде сибирской язвы, только по словам старого профессора, созданной искусственным путём, намного более продвинутой в научном плане и безопасной для людей. Последний пункт подчёркивался нередко в присутствии именно рядовых участников, чтобы они, чего доброго, не взбунтовались, поскольку все были вооружены стандартным стрелковым оружием – автоматами, включая даже пилотов.
Капитан Новиков хотел бы верить биологу на слово, но годы армейской повинности и несколько серьёзных вооружённых столкновений в неблагонадёжных районах научили его осторожности, не говоря уже о том, что всё то, что он знал о военных микробиологах и биологическом оружии отнюдь не внушало ему веры в абсолютную безгрешность последних.
– Надеть защитные маски, – скомандовал он, и все моментально исполнили его приказ.
Убедившись, что всё в порядке, он натянул на лицо респиратор сам и застыл у распылителя, ожидая в свою очередь приказа военного биолога. Склонившись над клетками, будто древний колдун, тот явно собирался заняться какой-то мерзостью. Он вооружился скальпелем, повергнув в некоторую оторопь кое-кого из наиболее впечатлительных молодых бойцов. Затем, подняв верхнюю крышку одной из клеток, выбрал кролика, тут же затрепыхавшегося под его костлявой рукой, и сделал надрез скальпелем. Издали было смутно различимо, но все без труда представили себе, как из-под мягкой шкурки зверька брызнула тёплая кровь.
– Что делает, старый чёрт! – проговорил кто-то из солдат приглушённым респиратором голосом.
Его поддержал сослуживец:
– Пальнуть бы щас в него, Илья!.. Что скажешь?
– Меня сейчас вырвет, пацаны, – жалобно заголосил из-под маски третий.
– Отставить разговорчики! – прикрикнул на них капитан, приподняв свой респиратор, чтобы голос прозвучал зычней и убедительней. – «Зелёные» нашлись!.. У себя в деревне никто крольчатину вообще не разделывал?
– Так точно, разделывал, товарищ капитан! – с готовностью ответил тот, кто собирался несколько секунд назад «пальнуть» в профессора.
– Рядовой Семёнов? – оглянулся на него капитан. – Ты серьёзно?
– Так точно! И кур, и гусей, и порося…
– Деревенщина, – подал голос четвёртый солдат по фамилии Лихов, и тот, кого назвали Ильёй издал судорожный смешок:
– Щас сцепятся, товарищ капитан, только разнимай!
– Отставить! – рявкнул Новиков, и все притихли.
Профессор Ливанский тем временем собирался заняться вторым кроликом. Он довольно долго с какой-то странной, почти маниакальной сосредоточенностью изучал первую раненую им особь или, скорее, рассматривал форму или глубину пореза, поскольку больше изучать там явно было нечего. Капитан подумал, что репутация профессора в глазах его подчинённых истощается с каждой секундой, проведённой на этом острове, и будет несказанно рад, когда они разойдутся в разные стороны, спустившись с трапа вертолёта на аэродроме в воинской части, и лучше всего, разойдутся навсегда.
Биолог уже занёс руку со скальпелем над вторым зверьком, когда небо в буквальном смысле слова озарилось. Это было не солнце, возжелавшее вырваться-таки из-за непроглядных туч, это не было молнией, хотя отдалённо напоминало очень яркую электрическую вспышку. Спустя секунду из-за свинцовой завесы, застилавшей небо, в воздушные слои атмосферы ворвался незваный гость. Он мчался со скоростью современной сверхзвуковой ракеты, напоминал огромный ослепительно яркий светящийся шар, оставляющий позади широкий светлый газовый шлейф подобно комете. Всё произошло мгновенно, так что свидетели этого удивительного действа даже не успели по-настоящему испугаться – ослепительный внеземной гость, пронзив атмосферу с пугающим громоподобным рокотом и пронзительным шипением, пронёсся над морем под довольно острым углом и приземлился на другой стороне острова, очевидно, весьма сильно саданув по склону вулкана. В момент удара, казалось, содрогнулся весь остров. Однако уже через минуту всё стихло, лишь сильный вихрь северо-западного ветра пронёсся над морем вслед за упавшим небесным телом.
Профессор застыл, как изваяние со скальпелем в руке, уставившись на вулкан, из-за которого поднялся столб серого дыма. Очевидно, эксперимент можно было считать
