с генералом, затем сказал:
– Надо замести следы.
– Что ты имеешь в виду?
– Несчастный случай. Авиакатастрофа. Вертолёт поднялся в воздух, но что-то случилось с двигателем, и он упал здесь же, на аэродроме. Все трое погибли. Возможно, начнётся шумиха в прессе – как же так, снова разборки между олигархами и власть предержащими, теракт и так далее. А может быть, прессе заткнут рот, и никто ничего не узнает. Перед владетельными родителями придётся распинаться, но при желании свалить всё можно на устаревший Ми-8, да и вообще это не наш вертолёт. Отвечать будут другие, у меня тоже есть связи, нам помогут.
– Это какое-то безумие, – пробормотал генерал. – Это… чёрт знает что!
– У тебя есть другие идеи?
Кураев отрицательно покачал головой и с выражением запредельного изумления посмотрел на инженера:
– Постой, мы ведь говорим о живых людях!
– Да, пока они живы, – бесстрастно ответил Теневой.
– Ты предлагаешь стать их убийцами? – в ужасе прошептал генерал.
– А ты хочешь, чтобы убили нас? Поверь мне, тот олигарх, который лишился сегодня дочери наверняка не преминет одним росчерком пера перечеркнуть всю нашу жизнь!
Кураев подавленно умолк.
– Я всё продумал, – тихо продолжил Вадим, оглядевшись по сторонам. – Катастрофа на аэродроме была, все видели, это самое главное. Нам остается подбросить ещё два обугленных до неузнаваемости тела наших общих знакомых, а на это нужно время, так что я не советую тебе пока никуда звонить.
– Я не убийца, – замотал головой генерал.
– Согласен, ты всего лишь чиновник, – усмехнувшись, сказал Теневой. – Игорька я могу взять на себя. Большая потеря крови, болевой шок, он не протянул до ночи. Я устрою всё, как надо. А вот с главным виновником происшествия, с Мишкой Терецким мы разберёмся вместе, коллега.
– Что? – простонал Кураев.
– Мы отдадим его «Медведю» на съедение.
Генерал вытаращился на инженера так, будто увидел, как тот превращается в ужасного оборотня из фильма ужасов.
– «Медведю»?!
– Да, и ты мне подыграешь.
***
Они действительно нашли Михаила в столовой, где тот беззаботно беседовал с поваром на тему дорогих столичных ресторанов. Теневой закинул удочку, и Терецкий, ещё не успевший остыть после последних происшествий, клюнул на крючок. Инженер предложил юноше оценить на прощанье ещё один опытный образец под названием «Медведь», и Кураев подыграл ему на удивление умело. Под конец главному инженеру показалось, что даже генерал проникся искренней антипатией и ненавистью по отношению к малолетнему психопату.
Они провели молодого человека в помещение, заполненное какими-то приборами, агрегатами, частями микроплат, покрытыми толстым слоем пыли. Там, в дальнем углу, очищенном от мелкого металлического мусора, возвышался образец экзоскелета, созданного около десяти лет назад, примерно в то время, когда в последний раз тут гостил Миша Терецкий со своим отцом, будучи ещё совсем ребенком.
С минуту Терецкий не спускал глаз с образца, напоминавшего огромную статую какого-то чудища, раза в три превышавшего человеческий рост. Он лишь отдалённо напоминал последнюю модель, которую он сам испытал некоторое время тому назад. В облике этой махины было что-то пугающее, словно его внешний вид был скопирован не с человека, а с какого-то монстра или опасного хищного зверя, встающего на задние лапы. В нём действительно было что-то от облика медведя.
– Экзоскелет «Медведь», – торжественно произнёс Теневой. – Прототип нашей усовершенствованной модели. К сожалению, не самый удачный. Система гидравлики, которую мы использовали, чрезмерно навороченная и довольно устарела. Также нам не удалось с этим образцом решить проблему автономности – питание идёт через силовой кабель. Ну и, конечно, габариты машины, как следствие всех ошибок и недочётов. Но я подумал, что тебе будет интересно попробовать управлять таким монстром.
– Вот это мощь! – воскликнул Терецкий в восхищении. – Да, я хочу попробовать!
Теневой переглянулся с Кураевым, и тот торопливо направился к электрощиту, волоча за собой толстый провод, тянущийся от экзоскелета, будто змея. Подойдя к щиту, он вставил вилку кабеля в розетку, и гробовую тишину в помещении нарушил монотонный гул, донёсшийся из утробы огромного механизма. Теневой помог Михаилу занять место оператора внутри экзоскелета, зафиксировал ноги в специальных пазах и стянул жёсткие кожаные ремни на запястьях рук юноши. После этого он отошёл подальше от механического чудовища, генерал Кураев нерешительно встал рядом с ним.
Терецкий вопросительно посмотрел на инженера:
– По-моему, он не слишком поворотлив. Сенсоры работают?
– К сожалению, половина оптических датчиков в аварийном состоянии. Да и компьютер оставляет желать лучшего. Мы уже десять лет, как не испытывали его на людях. С тех пор, как погиб последний испытатель.
– Что? – Терецкий с недоверчивой улыбкой посмотрел на инженера.
– «Медведь» – машина скорее для наказания и пыток, чем для работы.
– Ты шутишь, дядя Вадим?
– Конечно, Миша. Не бойся, сделай хотя бы шаг.
Терецкий заёрзал внутри тяжёлого панциря, однако механический агрегат даже не сдвинулся с места.
– Мне надоело, – раздражённо воскликнул юноша. – Этот ваш «Медведь» – груда металлолома. Сломанный погрузчик, на нём даже ящики грузить не получится! Освободите меня!
Теневой с недоброй ухмылкой покачал головой.
– Нет, «Медведь» не груда металлолома, это ты – плохой оператор.
Терецкий задёргал правой рукой, пытаясь вырвать её из хватки ремня, как вдруг огромная лапа экзоскелета со скрежетом сдвинулась с места. Терецкий закричал сначала от ужаса, потому что массивная конечность этой машины не слушалась руки самого оператора и начала быстро вращаться на своем шарнире, как секундная стрелка на циферблате часов, выкручивая руку Михаилу. Немного позже он взвыл от боли, когда механическая лапа медленно оторвала ему руку по самое плечо, словно это был уже не экзоскелет, а некое орудие пытки вроде дыбы. Через пять минут душераздирающие крики, стоны, рёв и всхлипывания наконец стихли.
Генерал Кураев отключил электрический кабель от сети.
Субстанция
Капитан Новиков поёжился от порыва ветра, дувшего с северо-запада и, казалось, так и норовившего пробиться сквозь его шинель. Он подумал о том, что весна, уже давно вступившая в свои права в его родном городке в Подмосковье, здесь, в этом неприветливом дальневосточном краю, на пустынном острове, затерянном в Охотском море в сотне километров от Камчатки, ещё была далеко; она царила где-то там, на континенте и явно не торопилась осенить своим присутствием местный серо-зелёный скалистый ландшафт. Подняв глаза, Алексей увидел небо, застланное унылой свинцовой пеленой, из-за которой с трудом проглядывал солнечный свет и множество серебристых точек, – чаек и прочих морских птиц, с тревожными криками носившихся и паривших над величественной сопкой – дремлющим вулканом, последнее извержение которого, по его сведениям, наблюдалось всего около сорока лет назад. Вид вершины, вздымавшейся на добрую тысячу метров над поверхностью моря,
