прерванным, и Новиков стянул с лица маску респиратора, в изумлении глядя в небо, где только что пролетел неизвестный болид.
– Что это было? – обронил один из солдат.
– Нас бомбят, деревенщина! – ответил Лихов.
– Никто никого не бомбит, – произнёс Новиков, справившись с собственным внутренним шоком. – И не разводите панику. Эксперимент временно приостановлен. Всем «вольно»!
Пилот Стеклов энергично переговаривался по рации со своим напарником, оставшимся в вертолёте:
– Да, видели… Не слепые же! С вертолётом всё в порядке? Приём!
Иванченко ответил, что с машиной всё в норме, но сам он чуть не обделался.
Стеклов засмеялся в ответ:
– Не знал, что ты такой трус! Приём.
– Пошел к чёрту! – ответил Иванченко и отключил связь.
Профессор, забыв прикрыть крышку клетки и не оставляя свой хирургический инструмент, возвращался к военным. Со скальпелем в руке выглядел он крайне нелепо, и кто-то из молодых бойцов даже нервно хихикнул.
– Профессор, вы нам не объясните, что это к нам прилетело? – издевательски ухмыляясь, осведомился рядовой по имени Илья Галкин. – Как это объясняет наука?
Профессор смерил рядового сердитым взглядом:
– А вы сами как считаете, молодой человек?
– Ну, если это не НЛО, то, скорее всего, метеорит, – ответил юноша.
– Скорее всего, метеорит, – согласился биолог. – Но, если честно, за всю свою жизнь никогда такого не видел.
Неожиданно хлынул дождь. Застланные тучами небеса, казалось, только и ждали какого-то предлога, чтобы разразиться сильнейшим ливнем, и ворвавшийся сквозь слои атмосферы метеор, возможно, в какой-то мере поспособствовал скорейшему началу бури. Ветер неожиданно подул сильнее, норовя сорвать шапки с голов солдат, и на землю обрушились холодные и неистовые потоки воды.
– Что будем делать? – прокричал сквозь свист ветра Новиков, обращаясь к профессору.
– Идите за мной. Укроемся от ливня на базе, переждём бурю, – ответил биолог. – Распылитель можно оставить здесь, ничего с ним не случится.
Никого не надо было долго упрашивать, и все устремились за Ливанским. Лишь рядовой Семёнов незаметно отстал от своих сослуживцев и подбежал к клеткам. Он с какой-то жалостью посмотрел на раненого чёрно-белого кролика и его чудом избежавшего той же участи собрата-альбиноса, намокших под дождём, и заботливо прикрыл над ними верхнюю крышку клетки.
До военной базы пришлось добираться около пятнадцати минут, обогнув густые заросли кедрового стланика, особенно буйно разросшегося с обратной стороны подножия сопки. Это оказалось одноэтажное, но довольно длинное бревенчатое строение с окнами, наглухо заколоченными досками, правда, не снаружи, а почему-то изнутри. Несколько гнилых досок валялось возле входной двери, постукивающей на сквозняке. Биолог вошёл первым, и все остальные, промокшие, что называется, до нитки, торопливо шмыгнули в дом следом за ним.
Капитан осмотрел скудную обстановку просторного помещения, смежного с прихожей. Из мебели тут были только древний деревянный поцарапанный стол, несколько табуретов и какая-то самодельная лежанка, которые тут же заняли солдаты. Несколько остальных комнат здания были совершенно опустошены. Новиков заметил на стенах лишь несколько советских плакатов с военной тематикой. Один из них доступно и категорично напоминал об опасности химического и биологического заражения в условиях полевых испытаний – на нём был изображен солдат в химзащитном костюме и противогазе. На подоконнике одной из комнат, где находилась старая печь с плитой, лежал молоток и несколько длинных крепких гвоздей, – наверное, единственное орудие, которое оставили здесь последние обитатели базы. Здесь же на полке он нашёл несколько консервов то ли с мясом, то ли с рыбой, а рядом на стене был приколот пожелтевший отрывной советский календарь. На раскрытом листке значился день: 17 июля 1972 года. Видимо, именно в этот день отсюда и ушли, не оставив ровным счётом ничего ценного. Хотя, может быть, что-то и было оставлено. Однако за прошедшие несколько десятилетий всё добро могли попросту вывезти местные джентльмены удачи, которых хватает в акватории Охотского моря. Мало что ли в своё время обчистили военных полигонов и тому подобных, брошенных по самым разным причинам, секретных объектов?
К Новикову подошёл профессор Ливанский, держа в руке какую-то старую, покрытую плесенью тетрадь.
– Так вы считаете, что тут проводили опыты с биологическим оружием? – спросил капитан. – Если честно, не очень похоже на испытательный полигон, хотя тут вполне могли останавливаться военные. Думаю, они тут даже довольно долго жили.
Профессор с загадочным видом показал капитану тетрадь:
– Это учётный дневник. Большая часть записей зашифрована, но я знаю этот код. Тут указаны даты проведения экспериментов и дозы высвобожденных спор патогенных бактерий. Несомненно, когда-то тут проводили опыты. Уверен на все сто. Но у меня такое подозрение, что здесь что-то случилось, что-то непонятное и неприятное, и люди, по-видимому, в спешке, очень быстро покинули базу.
– Ну да, не позабыв забрать с собой всю мебель, запасы и оружие. Неясно только, зачем заколачивать окна изнутри?
– Да, это непонятно, – вздохнул профессор. – Это была бы слабая защита от спор…
– Что?
– У меня есть одна догадка. Возможно, в ходе испытаний произошла утечка и все военные столкнулись с опасностью заражения. Но это не объясняет тот интересный факт, что окна заколачивали изнутри, как будто хотели защититься от чего-то более материального, чем, например, распыленные споры.
Капитан внимательно посмотрел на старого биолога.
– Скажите, если такая утечка имела место, сейчас нам что-то угрожает?
– Помнится, вы уже задавали мне сегодня этот вопрос, – улыбнулся Ливанский. – Нет, уверен, что бояться больше нечего. К тому же, посмотрите, что я нашёл, – и он продемонстрировал капитану какую-то помятую бумажку. – Десятирублёвка, не советская, современная. Тут уже побывали рыцари без страха и упрёка. И хорошо подчистили то, что осталось от военных. О случаях смертельных эпидемий на Дальнем Востоке за последние несколько лет я не слышал, так что должен вас обрадовать. Остров, скорее всего, чист.
Неожиданно со стороны помещения, где разместились солдаты, раздались какие-то возгласы и грохот падающих табуретов. Капитан быстрым шагом направился туда. Ливанский, задумчиво перелистывая дневник, медленно двинулся за ним, как будто его это почти не касалось. В тот момент, когда они вошли, всё уже закончилось – двое рядовых со всей силой держали побагровевшего от ярости Семёнова с кровавыми ссадинами на щеке, пилот в другом конце комнаты – также покрасневшего, как помидор, Лихова с разбитой до крови бровью над правым глазом, явный результат попадания тяжёлого кулака деревенского парня.
– Что тут произошло, вашу мать! – крикнул капитан, хотя, в общем, всё было понятно без слов.
– Лихов достал Семёнова, – с усмешкой ответил Галкин. – Они дружат, как кошка с собакой.
– Получите оба наряд вне очереди, когда прибудем в часть. А если повторится, то сразу в карцер.
Рядовой по фамилии Михеев обиженно заметил:
– Если кого и
