Тебе не уйти от меня сегодня, Тихоня. Сожру, не оставив ни крошки.
— Знаешь, чей это дом? — киваю в сторону одноэтажного небольшого домика.
— Понятия не имею.
— Дом Кары. Кармен Агирре. Той девчонки, что хотела подставить тебя.
— Мы стоим возле дома твоей подружки? — уточняет Тихоня. — Давай ты сам зайдёшь к ней в гости? Без меня!
— Стой! — рыкаю, впиваясь пальцами в нежную кожу её талии. — Ты идёшь со мной. И не бойся, сегодня её нет дома.
— Я не хочу! Не хочу даже знать, зачем ты меня сюда притащил.
Малявка упирается подошвами кед в потрескавшийся асфальт. Приходится перебросить её через плечо, отвесив пару звонких шлепков по упругой заднице, обтянутой узкими джинсами-скинни.
— Ой! — верещит Тихоня, пытаясь вырваться.
Царапает мою шею, как маленькая кошечка. Но у Тамиллы короткие закруглённые ногти. Даже без лака. Поэтому большего вреда причинить не получается.
— Послушай меня! — шлёпаю ещё раз. С каждым шлепком возбуждение становится лишь сильнее. Опускаю Тихоню на крыльце и прижимаюсь всем телом под её возмущённый писк. — Кара — не моя подружка. Я трахал её время от времени. Но я не встречаюсь с ней. Сейчас кончено абсолютно всё. Даже одноразовый трах. Ясно?
Опираюсь ладонью на стену. Но пальцы хотят двинуться ниже и ниже. Им хочется расстегнуть пуговку на джинсах малышки, чиркнуть молнией ширинки и нырнуть в её трусики. Потрогать. Ощутить. Она гладенькая или оставляет немного пушка сверху своих складочек? Дыхание становится горячее и тяжелее. Пульс бьёт в ушах. Я смотрю на Тихоню сверху вниз. Влажные глаза блестят возбуждённым блеском. Она тоже дышит чаще и жарче. Наш контакт волнует её не меньше, чем меня. Я наступаю ещё немного, подавшись бёдрами к низу её живота.
— Кара поступила дерьмово. Она поплатится за это, — наклоняюсь, слизывая жаркий ветерок дыхания с её приоткрытых пышных губёшек.
Ещё не вбиваюсь языком, но уже на грани. Пробую кромку её губ. Дрожащих и приоткрывающихся… Не выдерживаю и окончательно распластываю её по стене, раздвигая языком губы. Сразу. В самую мякоть. Сочную и с привкусом клубники. Ловлю жаркий острый конец её язычка, забавляясь с ним. Засовываю язык поглубже и бью им сильно, чтобы Тихоня почувствовала пирсинг в моём языке.
Ладошками Тихоня пытается отпихнуть меня. Но у неё это не получается. Я действую, как таран, мощный и сильный. Переключаюсь на более высокую скорость, трахая её рот. Глубоко и неистово. Изо рта Тихони вырывается стон. Потом ещё и ещё. Она постанывает, как крошечный котёнок. Пытается открыть глаза, но веки опускаются сами. Она сдаётся на мою волю и даже распахивает ротик. Дерзко сталкивается с моим языком, потом крутит юрко по моим губам и толкается внутрь. Теперь она дерзит на моей территории, шаловливая сучечка…
Ом, какая она сладкая. Готов сожрать и попросить добавки. Мои ладони перемещаются под её задницу. Подхватываю повыше и опускаю на себя. На свои бёдра. Теперь она прижата спиной к стене, а между моим членом и её киской лишь наши джинсы. Я начинаю толкаться бёдрами. Медленно и с оттяжкой. Как будто уже трахаю её. Отпускаю рот Тихони на волю, слушая, как она пытается бороться со стонами, но всё равно постанывает, плавится и выгибается в моих руках. Мой ствол трётся о её промежность. Я загораюсь так, что джинсы трещат по швам.
— Ещё!
Она хватает меня за волосы и подтаскивает к своему лицу. Впивается в мой рот дерзким поцелуем. Атакует мой язык, начиная сосать его. Блядь, как это здорово... Едва не кончаю в тот же миг, заставляя себя притормозить. Мне хочется, чтобы она так же активно сосала мой член. Надо переместиться куда-то. Да… Я могу отпереть замок на двери за минуту. Войду внутрь и устрою марафон секса.
Ни Кары, ни её папаши нет дома. Меня совершенно не парит, что я буду трахать Тихоню там, где недавно жарил свою бывшую. Значение имеет только моё желание, а Тихоня оказалась очень-очень лёгкой добычей. Даже проще, чем я думал.
Внутри мелькает что-то, похожее на разочарование. Я надеялся получить приз ценой соревнований, приготовился ломать и плавить её волю. Но стоило мне запустить язык в её рот, как ножки Тихони гостеприимно распахнулись. Словно по волшебству. Возможно, она даже не целочка, как я себе вообразил. Возможно, это всего лишь маска. Ведь сейчас она сосёт мой язык очень активно… Блядь… Ещё немного — и я точно спущу в трусы.
Опускаю одну руку, стараясь ослабить давление и расстегнуть ширинку. Прямо сейчас. Да. Я блядь, кончу через секунду, едва сжав член в кулаке. Потом отыграюсь ещё несколькими раундами.
Пальцы уже чиркают по застежке молнии. Скоро освобожу ствол, твёрдый, как сталь. Но в этот момент Тихоня кусает меня за язык. Сцепляет зубы, словно бульдог, нажимая ими там, где продет пирсинг.
Пиздец, меня поймали! Маленькая, кусачая зараза вонзает зубы лишь сильнее. Я чувствую металлический вкус крови, разливающийся по всему рту. Отпускаю Тихоню, желая вырваться из капкана её цепких зубок, причиняющих адскую боль. Она сама делает это. Толкает меня изо всех сил, отплёвывается и сигает в сторону.
— Маленькая сучка, ты за это поплатишься! — хриплю, бросаясь следом за ней.
Но малявка сегодня решила применить на мне все приёмы самообороны. Она хватает лейку, прислонённую к стене дома, долбанув меня ее носиком по яйцам.
— Ты не тронешь меня! Ясно?
— Теперь ты обречена...
Стою, хапая ртом воздух. Мои бедные колокола звенят почти, как церковные. Мне страшно расстегнуть джинсы и стянуть их с трусами. Вдруг там реальный, млять, омлет из посиневших яиц и опавшего разом члена. Какое, на хрен, возбуждение, когда по твоему дружку молотят жестяной лейкой? От боли перед глазами появляются то чёрные, то яркие пятна. Из-за них я не вижу почти ничего. Когда обретаю способность видеть и ковылять, широко расставив ноги, Тихони уже и след простыл. Только в конце улицы на повороте мелькают красные задние огни отъезжающего такси.
Черт. Я лажанул... Поздно бежать следом за ней. Нужно сделать то,
