— Я не собираюсь насиловать тебя, дурочка! — ухмыляюсь я. — Но то, что я с тобой сделаю, будет не менее грязным, — провожу пальцами по её губам. — Готовь ротик. Будешь учиться глотать член.
— Давай. Я его заглочу и откушу. С удовольствием оставлю тебя без причиндал, — приглушённо рычит Тихоня, перестав плакать.
Теперь она полна ярости и желания сопротивляться до последнего. И — ох, блядь — мой язык до сих пор распухший и болит. Я едва ворочаю им во рту. Скорее всего, завтра он станет ещё больше! Одним словом, Тихоня реально может заглотить и укусить мой хер. Укусить сильно, невзирая на твёрдость и крепость моей дубинки.
— Не-е-е-ет… Мы поступим иначе... — жарко шепчу ей на ушко, облизывая его языком. Посасываю мочку, слушая, как она начинает дышать чаще и с томным эхом возбуждения в каждом выдохе. — Я поимею тебя. Пальцами. В конце ты будешь вилять попкой и умолять о том, чтобы я насадил тебя на член… — обещаю, нащупывая рукой пуговку на её джинсах.
Чиркаю молнией, стягиваю джинсы вниз по стройным бёдрам. Сразу вместе с трусиками. Они оказываются розовыми. Сейчас одежда Тихони становится ловушкой. Спущенные до колен джинсы мешают ей двигаться. Я присвистываю, разглядывая её задорно оттопыренную крепкую задницу. Небольшую, но хорошо прокачанную. Ладонь поглаживает округлые возвышенности. Вмиг шалею от того, какая нежная у неё кожа. Гладкая и приятная на ощупь. Я удерживаю девчонку, заперев её между своим телом и кроватью. Не могу остановиться. Мне хотелось бы сжать эти сахарные булочки двумя руками и натолкнуть на себя. Живо дёргаю молнию вниз и спускаю свои джинсы. Член натягивает ткань боксеров. Я прижимаюсь им к её заднице и начинаю тереться вверх-вниз. Скольжу вдоль её половых губок, протягивая движение до самой дырочки её задницы. Снова вниз.
Бля… Пот катится градом. Я забываю обо всём на свете. Просто растягиваю прелюдию. Грязную и жаркую. Я могу и трахнуть эту девчонку. Но решаю оставить это на потом. Сначала познакомлю её с тем, что такое оргазм… Стоит большого труда оторваться от неё. Член тянется в том направлении, как намагниченный. Сглатываю вязкую слюну. Провожу пальцами по нежным половым губкам, уже немного припухшим. Лепестки нежно-розового цвета стыдливо обрамляют вход. Но стоит лишь немного раздвинуть их… Можно увидеть сладкий рай её щёлочки, немного поблёскивающей от влаги. Я покручиваю пальцем вокруг узкой дырочки, едва нажимая пальцем. Снимаю крохотную капельку росы-смазки и подношу пальцы к носу, втягивая сладковатый аромат. Так пахнет ванильный зефир. Слизываю каплю, словно воришка. Вкус тает на языке. Его кажется ничтожно мало. Я едва удерживаюсь на месте. В голове промелькнула мысль сделать это языком — вылизать девочку, как следует, чтобы потекла прямиком на мой язык.
Нет. Не заслужила. Я должен проучить малявку. Проучить, а не баловать. Тихоне нужно заслужить, чтобы мой язык начал трудиться над её девственным сокровищем…
Смачиваю пальцы слюной и опускаю их. Провожу сверху-вниз вокруг дырочки, чтобы скользило лучше.
— Не смей меня трогать! — шепчет Тихоня.
Кожа её бёдер покрывается мурашками.
— Замёрзла, чика? Скоро тебе станет жарко.
Не удержавшись, я наклоняюсь, чтобы прикусить её белый зад, вонзив в него зубы. Она вскрикивает и начинает вертеть попкой из стороны в сторону. Приходится придавить её ещё сильнее. Пальцы быстро скользят по складочкам. Двигаю ими дальше. Нащупав горошинку клитора, балую этот комочек нежной лаской.
Она отзывается. Да, её это волнует. Я никуда не тороплюсь, хоть мой член настаивает на немедленном проникновении и быстром перепихоне. Но сейчас я хочу добиться кое-чего другого. Хочу, чтобы Тихоня стонала, текла и тряслась подо мной. От меня.
Это будет победа! Сокрушительная. Она собьёт спесь с гордячки, возомнившей себя чёрт знает кем.
— Я гадал, гладкая твоя девочка или нет. Не вижу ни одного волоска. Для кого готовила свою дырочку?
Я начинаю быстрее теребить клитор. Он пульсирует под кончиками пальцев, становясь больше. Ещё несколько нажатий.
— Ни для кого-о-о-о! — возражает Тихоня. Я пощипываю сладкий тугой комочек её плоти, вырывая из ротика девушки протяжное. — О-о-о!
— Плохо расслышал. Ты что-то сказала?
Пальцы скользят к узкому отверстию. Пробежавшись по кругу, собираю её естественную смазку. Тихоня уже возбуждена. Нажимаю ритмичнее по кругу, сокращая его с каждой секундой.
— Прекра-а-а-ати! Нет… Нет… — стонет, уже задыхаясь. — Не на-а-а-до!
Глава 25. Акула
— Ты течёшь… — шепчу пересохшим голосом.
Медленно ввожу палец в узенькую щёлочку, сочащуюся влагой. Она крепко хватает меня в ответ. Я словно очутился в жарком, влажном оазисе.
— А-а-а-а… — стонет Тихоня, выгибаясь.
— Тугая девочка. Ты когда-нибудь трогала себя в постели?
Она не отвечает. Даже стоны становятся тише, потому что Тихоня прикусила покрывало, чтобы не стонать. Но дрожь тела и частые сокращения стенок узкого лона выдают мне её с головой. Невозможно не возбудиться. И я умело вывожу её возбуждение на новый уровень. Постепенно наращиваю скорость, подталкивая к пропасти удовольствия. По дюйму.
— Мне нравится. Попробуй ещё один…
Теперь уже два пальца трудятся над узкой киской Тихони. Трахаю её. Быстро и чётко всаживаю пальцы до последней фаланги. Наслаждаюсь влажными, сочными шлепками и приглушёнными стонами Тихони. Тамилла хочет держаться. Но стоит мне замедлиться, её бёдра сами толкаются вверх, ко мне. Да-да, Тихоня едва не подмахивает мне.
— Ты скоро кончишь, малышка…
Я начинаю иметь её щёлочку невероятно быстро. В последний момент замедляюсь. Мои пальцы находятся внутри узкого лона. Стенки жадно пульсируют, сжимая пальцы плотным, тугим кольцом.
— Ненавижу-у-у… — хрипит она. — А-а-а-а…
— Скоро получишь десерт. С вишенкой, — ухмыляюсь.
Не могу оторвать взгляд от её попки. Ажурная звёздочка видится мне ещё одной целью. Внезапно я понимаю, что могу получить всё, что только пожелаю. Собираю влагу с узкой дырочки. Немного меняю положение пальцев. Теперь подушечкой большого поглаживаю крошечный вход в её попку. Тугая анальная дырочка напрягается ещё больше.
— Не трогай меня
