станет ли она дергаться.
Что, в сущности, печально, ведь мисс Номбеко – женщина замечательная во многих отношениях и наряду с агентами терпела от инженера Вестхёйзена плохо скрытое презрение, основанное лишь на превратном убеждении последнего, будто он принадлежит к высшей расе. Но увы, на кону стоят вещи поважнее.
– Мы думаем вывезти вас отсюда в багажнике, – сообщил агент А, опустив дальнейшую программу действий.
– Это хорошо, – ответила Номбеко. – Но мало.
И добавила, что не шевельнет ради господ агентов и пальцем, пока они не вручат ей билет на авиарейс Йоханнесбург – Триполи.
– Триполи? – хором переспросили агент А и агент Б. – А вам туда зачем?
Хорошего ответа у Номбеко не было. Ее целью все эти годы была Национальная библиотека в Претории. Но попасть туда сейчас нечего и пытаться. Сейчас надо попасть за границу. А ливийский Каддафи, разумеется, на стороне АНК.
Номбеко сказала, что хотела бы для разнообразия оказаться в дружелюбно настроенной стране и что Ливия в эту категорию укладывается. Но если у господ агентов есть другие соображения, она готова выслушать и их.
– Только не предлагайте Тель-Авив или Иерусалим. Я намерена прожить еще неделю как минимум.
Моссадовец А все больше подпадал под очарование женщины в начальственном кресле. Надо быть начеку, не то она их перехитрит. Она должна понять: переговорные позиции у нее слабые – если хочешь, чтобы тебя тайно вывезли с военной базы, нет других вариантов, кроме как положиться на агентов, полагаться на которых никак нельзя. Можно, правда, попытаться уже потом повлиять на ситуацию в своих интересах. Но ее проблема состоит в том, что никакого «потом» не предполагается. Едва багажник захлопнется, она отправится к месту своего захоронения. Поэтому совершенно неважно, что будет указано в билете. Хоть Триполи. Хоть Луна.
Но прежде надо доиграть игру.
– Да, Ливия годится, – сказал агент А. – Она и Швеция больше всех возмущаются южноафриканским режимом апартеида. Там вам, мисс, в десять секунд дадут убежище, стоит только попросить.
– Ух ты! – сказала Номбеко.
– Правда, с Каддафи есть нюансы, – продолжил агент.
– Нюансы?
Агент А охотно поведал о безумце из Триполи, который как-то обстрелял Египет из гранатомета только за то, что тамошний президент вступил в диалог с Израилем. Продемонстрировать мисс Номбеко свою заботу никогда не помешает. Следует выстраивать доверительные отношения – вплоть до неизбежного выстрела в затылок.
– А еще этот Каддафи пытается по примеру ЮАР разжиться атомным оружием, правда, с меньшим успехом.
– Надо же! – сказала Номбеко.
– Ничего, пусть утешается тем, что у него на складах не меньше двадцати тонн горчичного газа плюс работает крупнейший в мире завод по производству химического оружия.
– С ума сойти! – сказала Номбеко.
– А еще он запретил всю оппозицию, любые забастовки и демонстрации!
– Ого! – сказала Номбеко.
– И уничтожает всех, кто ему перечит.
– А человеческих нюансов у него нет? – спросила Номбеко.
– Почему? – ответил агент. – Он взял под крылышко экс-диктатора Иди Амина, когда тому пришлось бежать из Уганды.
– Да, я что-то такое читала, – сказала Номбеко.
– Можно рассказать еще много чего, – продолжил агент А.
– Но не нужно, – сказала Номбеко.
– Поймите меня правильно, мисс Номбеко. Мы переживаем за ваше благополучие, мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось, пусть вы и дали нам только что понять, что мы не заслуживаем доверия. Признаться, подобное отношение нас обоих крайне задело. Но если вы хотите в Триполи, то мы, разумеется, это вам организуем.
Отлично сказано, подумал агент А.
Отлично сказано, подумал агент Б.
Ничего глупее я в жизни не слышала, подумала Номбеко. А ведь мне приходилось иметь дело как с секретарями Йоханнесбургского муниципального управления санитарии, так и со спившимися инженерами с завышенной самооценкой.
Чтобы агенты переживали за ее благополучие? Она, конечно, родилась в Соуэто, но все-таки не вчера.
Ливия между тем уже не выглядела столь привлекательно.
– Ну а Швеция? – спросила Номбеко.
Да, агенты считали этот вариант предпочтительнее. В Швеции, правда, только что убили премьер-министра, но обычные люди покамест преспокойно разгуливают по улицам. И шведы, как уже говорилось, сразу впускают южноафриканцев, если те называют себя противниками режима апартеида, а Номбеко, на взгляд агентов, под этот критерий вполне подходит.
Номбеко кивнула. И замолчала. Где находится Швеция, она знала. У самого Северного полюса. Далеко от Соуэто, что хорошо. Далеко от всего того, что до сих пор было ее жизнью. Интересно, чего из этого ей будет там не хватать?
– Если мисс Номбеко желает что-то взять с собой в Швецию, то мы постараемся максимально ей в этом поспособствовать, – сказал агент Б, продолжая выстраивать доверительные отношения на зыбкой почве обмана.
Валяйте в том же духе, думала Номбеко, глядишь, я вам и поверю. Ну, почти. Поскольку не попытаться меня убить по получении того, что вам так хочется получить, было бы в высшей степени непрофессионально.
– Коробка вяленого антилопьего мяса очень бы не помешала, – сказала она. – Не думаю, чтобы в Швеции водились антилопы.
Агенты А и Б тоже так не думали. Останется заполнить почтовые наклейки для двух посылок – большой и маленькой. Одну для ящика с бомбой – на адрес МИД Израиля через посольство в Претории. А мясо антилопы мисс Номбеко уже через несколько дней получит в израильском посольстве в Стокгольме.
– Договорились? – спросил агент А и подумал, что все устроилось наилучшим образом.
– Да, – сказала Номбеко. – Договорились. Осталась еще одна вещь.
Еще? Агент А обладал неплохим профессиональным нюхом. И теперь почуял, что они с коллегой рано радовались.
– Я понимаю, дело спешное, – сказала Номбеко. – Но мне надо до отъезда уладить еще кое-что.
– Еще?
– Увидимся через час, в тринадцать двадцать. Придется вам поторопиться, чтобы успеть раздобыть и билет, и антилопятину, – сказала она и вышла через дверь позади инженерского стола, в которую агентам доступа не было.
Агенты остались одни.
– Получается, мы ее недооценили? – сказал агент А агенту Б.
Б выглядел озабоченно.
– Если ты организуешь билет, то я займусь мясом, – сказал он.
• • •
– Знаете, что это такое? – сказала Номбеко, когда встреча возобновилась, и положила необработанный алмаз на стол инженера Вестхёйзена.
Агент А был человеком многосторонним. Например, он без проблем сумел атрибутировать глиняного гуся эпохи Хань как произведенного в 1970-е в Южной Африке. И сразу же понял, что предмет, лежащий на столе перед ним, стоит примерно миллион шекелей.
– Знаю, – сказал он. – К чему мисс Номбеко ведет?
– К чему я веду? К Швеции. А не к яме в кустах посреди саванны.
– И ради этого вы готовы отдать нам алмаз? – сказал агент Б, который, в отличие от
