куда они отступили, голосованием было решено, что они должны сдаться. Британцы выставили белый флаг на ружье и стали выходить из здания, но были встречены внезапной пулеметной очередью. Через пять минут они опять решили сдаться; на этот раз немцы встали, триумфально крича и размахивая своими винтовками. Говоривший по-английски офицер приказал британцам перейти на соседнее поле по другую сторону маленькой сельской дороги и стать на колени. Затем им приказали вставать по пять, обыскивали и сбрасывали противогазы, каски и сигареты в кучу. Любого солдата, который отказывался выполнять приказы, избивали прикладами.
Пленников вывели на дорогу, где им пришлось некоторое время подождать, пока не проедут немецкие солдаты, державшие путь на запад. Тогда им приказали идти в поле, вдоль одного края которого тянулся длинный кирпичный амбар, перед которым находилась неглубокая яма. Когда голова колонны зашла в яму и поравнялась с дальним концом амбара, прозвучал приказ: «Огонь!» Как только стрельба прекратилась, немецким солдатам приказано было примкнуть штыки и идти вперед. Так они и сделали, заколов одних раненых и добив остальных из пистолетов. Затем был дан свисток, и германские солдаты выбрались из ямы. 97 британцев были мертвы. Невероятно, но двое — рядовой Альберт Пули и рядовой Уильям О’Каллаган, лежавшие среди трупов, — выжили.
Той ночью под глубоким ливнем Пули и О’Каллаган смогли выбраться из ямы. Несколько дней они скрывались у жены французского фермера мадам Дюкенн-Кретон, которая всеми силами заботилась об их ранах, а затем сдались немцам и вновь стали военнопленными. Пули получил такое тяжелое ранение в ногу, что позднее, в апреле 1943 г., был репатриирован в Британию через Судан в обмен на других тяжелораненых. Его историю приняли с изрядным скептицизмом. Лишь после войны, когда в Британию вернулся О’Каллаган, стало ясно, сколь жестокий инцидент произошел тогда. Свидетельские показания Пули и О’Каллагана помогли британскому военному суду в Гамбурге арестовать, судить, приговорить к смерти и повесить капитана СС Фрица Кнохлейна, который отдал приказ открыть огонь.
27 мая операция «Динамо» шла полным ходом, а берега Дюнкерка были заполнены войсками, ожидавшими кораблей, которые бы их забрали. В тот день над Дюнкерком ценой 14 британских самолетов Королевские ВВС уничтожили 50 немецких машин. Налеты германской авиации достигали такого размаха, что многие военные проклинали британские ВВС за то, что они ничего не делали ради их защиты. Среди сотен судов, которые прибыли в тот день из всех портов и морских курортов Южной Британии, был бывший туристический пароход «Мона Лиза», переданный флоту и превращенный в вооруженное судно. Выйдя в открытое море, он подвергся бомбардировке, и 40 человек из эвакуировавшихся на его борту погибли.
В тот день, чтобы усложнить высадку германского десанта в Британии, был отдан приказ вспахать поля Восточной Англии и разместить подходящие препятствия на других вероятных посадочных полосах. Одновременно британские бомбардировщики, предприняв новую инициативу, пролетели над Руром, чтобы сбросить бомбы на нефтяное месторождение Гельзенкирхен. В одиннадцать часов ночи, когда они еще летели над Северным морем, до британских экспедиционных сил дошли новости о том, что непрерывные германские бомбардировки и артиллерийские обстрелы сломили бельгийцев, и король Бельгии запросил перемирия. На самом деле он отправил эмиссара через линию фронта в пять вечера. Эмиссар возвратился через пять часов, чтобы уведомить, что немцы требуют безоговорочной капитуляции. Проконсультировавшись со штабом своей армии, король согласился. В четыре часа утра 28 мая прекращение огня вступило в силу. Бельгия храбро сопротивлялась восемнадцать дней.
Бельгийское правительство, которое уже находилось в изгнании в Париже, осудило поступок короля. Но бельгийской армии больше не было; в бою она распалась на отдельные части. В палате общин Черчилль предупредил, что не время «выносить суждения» по поводу действий короля. «Что бы мы ни чувствовали относительно этих фактов, — сказал он, — мы должны помнить, что братские чувства между множеством народов, попавших под власть агрессора, и теми, кто еще ему сопротивляется, сыграют свою роль в лучшие дни, чем те, которые мы переживаем сейчас».
Черчилль перешел к описанию положения британских войск, отступающих из Дюнкерка. Он охарактеризовал его как «крайне тяжелое». Капитуляция бельгийской армии «существенно увеличивает угрожающую им страшную опасность». В то же время войска сражались «в величайшем порядке и с величайшим упорством». Тем не менее палате общин следует готовиться к «плохим и тяжелым вестям». Что бы ни случилось в Дюнкерке, заявил Черчилль, это «никоим образом не сможет избавить нас от нашего долга защитить дело всего мира, которому мы себя посвятили; и это не должно уничтожить нашу уверенность в способности найти свой путь через бедствия и горечь к полному разгрому наших врагов, как уже бывало в нашей истории».
За предыдущие 24 часа из Дюнкерка в Дувр были в целости перевезены 14 000 человек. Даже пока продолжалась их эвакуация, войска союзников в Северной Норвегии продолжали наступление; в первые часы 28 мая имело место долгожданное, но теперь оставшееся почти без внимания взятие Нарвика. Во время последнего сражения за порт погибли 150 британских, французских, норвежских и польских солдат. Вошедшие в Нарвик еще не знали, что британский кабинет за четыре дня до этого, 24 мая, уже одобрил операцию «Алфавит» — эвакуацию из Нарвика, которую следовало провести после его захвата не позднее 8 июня. Британское правительство одобрило и эвакуацию из Будё к 31 мая. От всего норвежского предприятия оставалась только одна последняя военно-морская операция, предложенная Черчиллем 24 мая и названная кодовым именем «Пол»; она заключалась в минировании подходов к шведскому порту Лулео, чтобы помешать движению немецких судов, перевозивших железную руду, по Балтийскому морю, покрытому тающим льдом. «Операция „Пол“ совершенно необходима, — сказал через десять дней Черчилль своему главному военному советнику, генералу Исмею, и добавил: — Будьте уверены, нам не помешают никакие соображения о нейтралитете».
28 мая из Дюнкерка переправились еще 25 000 британских военнослужащих. Одним из спасательных судов был прогулочный колесный пароход «Брайтон Бель»; он потерпел аварию и стал одним из четырех затонувших в тот день кораблей. Британские войска, все еще удерживавшие сокращавшийся плацдарм в Дюнкерке, даже сумели на некоторое время отрезать командира эсэсовцев Зеппа Дитриха от его людей; большую часть дня ему пришлось прятаться в канаве. В деревне Ворму, всего в 27 километрах от Дюнкерка, 45 военнослужащих Королевского Уорвикширского полка упорно сопротивлялись попыткам полка СС «Лейбштандарт» продвинуться вперед. В конце концов у них закончились боеприпасы, и, подобно солдатам в Паради за день до этого, они сдались. Один из них, рядовой Альфред Тумбс, позднее вспоминал, что после капитуляции эсэсовец застрелил раненого рядового Гулда, который «лежал на дороге». Остальных военнопленных разоружили, увели в поле и соединили с сорока другими военнослужащими, захваченными за день
