на письменный стол. Разбираться в документах он будет завтра.
Гэбриел припарковал машину и прошел в клуб. Отца он нашел сидящим за барной стойкой.
— Привет, папа. — Гэбриел сел рядом.
— Привет, сын. — Денвер подал знак бармену, и тот принес им два виски со льдом. — Давай, выпей, — сказал он Гэбриелу, поднимая свой стакан. — За тебя и за твою очаровательную жену.
Гэбриел поставил стакан на стойку, не отпив ни капли.
— В чем дело? Вы уже поссорились? — не без иронии поинтересовался Денвер.
Гэбриел решил, что лучше ничего не скрывать от отца, и выложил всю правду.
— Нет, она уехала в Нью-Йорк.
— По делам?
— Навсегда.
На мгновение отец лишился дара речи — за тридцать один год Гэбриел редко видел его в таком состоянии.
— С тобой все в порядке? — придя в себя, спросил Денвер, пристально глядя на сына.
Гэбриел и на этот раз не стал скрывать правду.
— Нет, со мной все плохо. Но я предпочел бы не обсуждать это.
— Между прочим, ты мог бы поехать за ней.
— Зачем? Чтобы за волосы притащить ее сюда? И ради чего? Ради дурацкого контракта? Я ее достаточно уважаю, чтобы не поступать с ней таким диким образом.
— Ну, я ничего такого не предлагал, — сказал Денвер. — Я просто считаю, что тебе стоило бы поехать, поговорить с ней, найти точки соприкосновения.
— Зачем? Чтобы жить так, как жил ты с мамой? — спросил Гэбриел.
Отец был не из тех, чьи советы применимы в семейных отношениях.
— Наверное, я это заслужил, — вынужден был признать Денвер. — Сожалею, Гэбриел, что мои поступки отзывались в тебе горечью.
— Ты обращался с ней, как с вещью.
— Да, и это было неправильно. Думаю, нам вообще не надо было жениться. Я всегда знал, чего она хочет, но не считал это важным. Моя мать была довольна своей судьбой, поэтому я не ожидал ничего другого от своей жены.
— Как ты мог с ней так поступать?
Денвер пожал плечами:
— Вероятно, дело было в моей лени. Я всячески увиливал от факта, что мои решения причиняют ей боль. — Денвер вздохнул. — Я догадываюсь, как для тебя все это выглядит, но поверь, в нашем с твоей матерью браке мне пришлось нести тяжелый крест. Отстраняясь от тебя, я надеялся, что тем самым даю тебе шанс стать лучше меня.
— Я действительно лучше, чем ты.
Гэбриел заметил, как отец вздрогнул от этих слов.
— Я и это заслужил. Да, ты лучше. Я на самом деле горжусь тобой и твоими достижениями. И в то же время ты очень похож на меня.
— Ничего подобного! — возмутился Гэбриел.
— Тогда почему ты не едешь к своей жене?
— Потому что я не нужен ей.
— Разве? Я сказал, что горжусь тобой, но иногда ты бываешь страшным тупицей.
— Папа, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать от тебя оскорбления. — Гэбриел схватил свой стакан и в несколько глотков опустошил его. — Спасибо за выпивку. У меня пропал аппетит, мне что-то не хочется ужинать, так что прошу прощения…
— Не смей сбегать от меня, когда мы ведем серьезный разговор!
— Разве это разговор? Ты только и делаешь, что оскорбляешь меня!
— Ты такой же, как твоя мать. Слишком быстро обижаешься и никого не подпускаешь к себе даже тогда, когда нуждаешься в помощи. Готов спорить, что и с Роз у тебя произошло то же самое. Она пыталась достучаться до тебя, пробиться к твоему сердцу, а ты запер себя на все замки, как Форт-Нокс. Да любому глупцу видно, что она любит тебя и что ты не заслуживаешь ее любви!
— Я бы попросил!
— Я же сказал, что ты, как твоя мать, и это действительно так. Но ты и очень похож на меня. Я не заслужил ее любви и преданности. Я обращался с ней, как с наемным работником, а не как с женой. И ты поступаешь так же. Думаю, я не был создан для того, чтобы стать хорошим мужем и отцом. А вот у тебя еще есть шанс. Езжай за ней, Гэйб. Расскажи ей о своих чувствах.
— Папа, я даже не знаю, что чувствую к ней.
— Знаешь, просто не хочешь признаваться себе в этом. Послушай, сын, не надо повторять мою ошибку.
Вечером, на пути домой, Гэбриел анализировал разговор с отцом. Разговор был откровенным и открытым. Такое случилось впервые за его жизнь, и впервые общество отца доставило ему удовольствие. Конечно, прошлое не изменить и маму не вернуть, но зато в их отношениях с отцом открылся новый этап, в котором не будет места горечи и взаимным обвинениям.
Только вот ему как быть дальше, размышлял Гэбриел. Да, у него есть ранчо, правда, оно в нем не нуждается. У него трудятся лучшие из лучших, и ранчо отлично работает без него, как хорошо отлаженный механизм.
А чего он на самом деле хочет? Розалинду. Тут нет никаких сомнений. Но как так получилось, что она стала необходима ему? Неужели ей действительно удалось, несмотря на его оборону, пробиться к его сердцу? Гэйб вспомнил слова отца о том, что тому суждено состариться и умереть в одиночестве. Нет, себе такой участи он не желает! И чтобы не допустить ее, ему достаточно признать свои чувства к Роз. Любить ее той любовью, которую она заслуживает.
Получится ли у него? Сможет ли он уехать от ранчо, от всего, чем раньше жил?
Способен ли он на такое ради любви?
И самое главное: согласится ли Роз снова впустить его в свою жизнь?
Глава 16
Внимание Розалинды привлекла суматоха в приемной. Секретарь увещевала кого-то, кто был вне поля зрения.
— Я же сказала вам, что сегодня у нее неприемный день. Неужели я неясно выразилась?
Розалинда видела спину Латойи, своего секретаря. Девушка стояла уперев руки в бока и была явно возмущена. В ответ ей прозвучал мягкий техасский говор, голос, который она так хорошо знала. Она отложила карандаш и поспешила в приемную.
— Латойя, все в порядке. Это мой муж.
— Вы не говорили, что замужем, — с осуждением заявила секретарша.
Если бы Латойя не была ценным работником, Розалинда, возможно, и осадила бы ее резким ответом. Вместо этого она промолчала и попросила Гэбриела пройти в ее кабинет.
— Подозреваю, вам понадобятся горячие напитки? — осведомилась Латойя, следуя за ними.
— Да. Мне как обычно, а мистер Каррингтон будет кофе, черный, с одним кусочком сахара. Латойя фыркнула.
— Если хотите знать мое мнение, мужчинам нужно есть больше сахара.
Развернувшись, она стремительно вышла из комнаты. Розалинда
