Он проголодался.
В ресторан не пойдешь, там столики, наверное, расписаны заранее.
Валентин выбрал бар «Тропикана».
Приглушенная музыка, устой дансинг, две-три девицы-профессионалки за столиками. Рассредоточились, пошире забрасывая сеть. Приготовились, наверное, брать крупную рыбу.
Валентином девицы нисколько не заинтересовались.
Он прошел в самый конец выгнутой, как подкова, стойки и устроился так, чтобы хорошо видеть стекляшку – входную дверь. Справа Валентина прикрывала металлическая на вид колонна, вдруг неприятно напомнившая ему маслянистый холодок поршня, медленно опускающего вниз массивную плиту подъемника. Слева возвышался объемистый аквариум, в прозрачной воде которого с шипением растворялись серебристые пузырьки воздуха, ничуть не пугая толстогубых глупых рыб. Позади светлела вторая входная дверь, которая, видимо, служила для персонала. По крайней мере никто в нее не выходил и не входил, что вполне устроило Валентина.
Неплохая позиция.
В витрине за стойкой пестрели этикетки всевозможных бутылок.
Прилизанный бармен с ярким нагрудным знаком сразу, но неверно оценил возможности Валентина.
– У нас все за валюту, – вежливо, без всякого высокомерия предупредил он.
– И что же?
Бармен дружелюбно пожал плечами, внимательно присматриваясь к хмурому и, кажется, непонятному клиенту:
– Что будете пить?
– Пиво.
– Какое именно? У нас тринадцать сортов.
– «Баварию».
– У нас все за валюту, – снова вежливо напомнил бармен.
Это понравилось Валентину.
– Да понятно. Откуда здесь взяться рублям? – усмехнулся он. И спросил: – А что к пиву? Что у вас найдется к пиву?
– За валюту, – усмехнувшись, добавил он.
– Орешки, крабовые палочки, соленые сухарики, – предложил бармен, уже понимающе улыбаясь Валентину. – Куртку можете снять. Вон там есть вешалка. Вы что, служили в Королевской конной полиции?
Валентин оценил наблюдательность бармена, но куртку снимать не стал. Так удобнее.
– Давайте сразу пять пива. А к ним орешков. И сухариков. И крабовых палочек.
Бармен, улыбнувшись, выставил на стойку пять пузатых бутылочек «Баварии», ловко вскрыл их, бросил перед Валентином картонный кружок, водрузил на него сияющую кружку. Рядом бросил три плоских пакета.
– Это все?
– Простите? – не понял бармен.
– Это все, что вы можете предложить к пиву?
Бармен удивился:
– А что вы хотите?
– Ну… Что-нибудь посущественнее…
– Посущественнее – в ресторане.
– Ладно, – засмеялся Валентин. – Давайте еще орешков, палочек и сухариков.
Устроился Валентин отлично.
Металлическая колонна надежно прикрывала его. Хорошо просматривалась стеклянная входная дверь. И пиво оказалось превосходное. Ну, а что касается объема пакетиков… Заказ, решил Валентин, всегда можно повторить.
Вдруг он насторожился.
Стеклянная дверь открылась.
В бар «Тропикана», не торопясь, с благодушной улыбкой на круглом лице, явно чувствуя сам и всем демонстрируя свою значительность, при этом наслаждаясь своей значительностью, вошел Николай Петрович.
Как и предполагал Валентин, вслед за Николаем Ивановичем вошел его телохранитель.
Уйти?
Валентин даже оглянулся на служебную дверь.
Ладно, успеется.
К счастью, Николай Петрович выбрал такое место, откуда никак не мог видеть Валентина, к тому же он сел к Валентину спиной. Вряд ли он сам будет бегать к стойке за пивом, усмехнулся Валентин. Тем более, что появление Николая Петровича сразу вызвало некоторое волнение среди девиц, широко раскинувших в баре сети.
Больше всех повезло блондинке, затянутой в тесные белые джинсы и в открытую, но тоже как бы тесноватую для нее кофточку. Уловив незримый, только ей понятный знак, девица незамедлительно переместилась за столик Николая Петровича.
Телохранитель Николая Петровича занял соседний столик.
Надо уходить, решил Валентин. Вряд ли можно ожидать того, что Николая Петровича рубанет кондрат, если он неожиданно увидит Валентина, которого уже считает покойником, но некоторые необходимые меры Николай Петрович, несомненно, примет. И примет сразу. Просто обязан будет принять.
Покончив с пивом, Валентин незаметно покинул бар.
По морю шла длинная волна. Открытую палубу продувало ветром. Пассажиров на палубе почти не было. Ну да, скоро ужин…
Сквозь падающие на море сумерки проглядывали вдалеке тусклые огоньки. Какие-то суда? Или берег? Все еще тянется Россия? Или это Польша? Или уже Германия?
Размял сигарету. Куда торопиться? Впереди целая ночь. В Колякин микроавтобус уже не попадешь, а своей каюты нет.
– Эй! – услышал Валентин знакомый настырный голос.
Обернулся.
Человек в черном клеенчатом дождевике, без всякого сомнения, пожарник, все-таки выследил его.
Спросил ядовито:
– Вы что ж? Снова курите на открытой палубе?
– Да я…
– Разве я вас не предупреждал? – пожарник разглядывал Валентина с каким-то непонятным, с каким-то явно преувеличенным интересом. – Я же вас хорошо запомнил. Я еще утром предупреждал вас, что, не дай бог, случайная искра попадет в вентилятор?…
Впрочем, пожарник разглядывал Валентина вовсе не враждебно. Более того, он рассматривал Валентина с тайной доброжелательностью. И уж совсем точно, с интересом. Так, наверное, разглядывают породистых лошадей.
– Слов, что ли, не понимаете?
И потребовал:
– Пройдемте!
– Это куда? – удивился Валентин.
– Спрашиваю здесь я. Следуйте за мной.
– Но туда же нельзя, – возразил Валентин, указывая так и не зажженной сигаретой на надпись, украшающую вход. – Там написано: «Для служебного пользования».
– Это вам туда нельзя, – резонно возразил пожарник.
– Вот я и говорю. Мне туда нельзя.
– Со мной можно.
Ну, клещ, удивился Валентин. Не за борт же его бросать.
Он засмеялся.
– Это вы зря, – погрозил пальцем пожарник. – Зря смеетесь.
Но в словах его не было угрозы. Только все тот же, ничем не объяснимый интерес.
Пройдя короткий коридор, они остановились у металлической двери с табличкой «Старший пассажирский помощник».
Бред какой-то, подумал Валентин. Что надо от меня пожарнику?
Как ни странно, опасности он не чувствовал.
Пожарник постучал.
– Войдите.
Валентин, готовый ко всему, перешагнул порог и обалдел.
В просторном салоне стайка девиц в русских сарафанах и в кружевных белоснежных кокошниках, смирно, как солдаты перед старшиной, вытянулись перед миловидной высокой дамой, облаченной в белоснежную юбку и в такой же белоснежный морской китель.
– Вот, Раиса Васильевна! – торжествующе заявил пожарник. – Сам привел. Крупная рыба.
– Действительно крупная! – восхитилась миловидная дама, с восхищением уставясь на Валентина, а девицы в белоснежных кокошниках хихикнули и дружно сделали книксен.
– Здравствуйте.
Валентин кивнул.
– Как ваше имя?
– Валентин… Но лучше, Валентин Борисыч…
– Конечно, Валентин Борисыч! Как хотите, Валентин Борисыч! – широко улыбнулась миловидная дама. Видимо, она и являлась старшим пассажирским помощником. Или помощницей. – Меня можно звать Раисой Васильевной. А можете звать просто Раей. Мы таких, как вы, разыскиваем по всему судну. Считайте, вам повезло.
«Повезло? – испугался Валентин. – Не дай Бог, если я сейчас окажусь каким-нибудь миллионным пассажиром!»
– Сегодня вам предстоит бороться за честь «Анны Карениной», Валентин Борисыч! – объяснила Раиса Васильевна.
– Это в каком смысле? Что грозит «Анне Карениной»?
– В самом прямом смысле, Валентин Борисыч. Сегодня вам придется бороться за честь нашего замечательного судна. Надеюсь, вы готовы?
– Не понял, Раиса Васильевна. Пожалуйста, объясните.
– Чего же тут не понять? – Старший пассажирский помощник Раиса Васильевна умоляюще сложила руки на груди, весьма, кстати, вызывающей, и девицы в кружевных белоснежных кокошниках, как по сигналу, снова хихикнули и дружно повторили книксен.
– Валентин Борисыч! Ну, Валентин Борисыч! – укорила Раиса Васильевна. – Ну, с вашими-то бицепсами! Солнышко! Я лично вас умоляю! Хотите поцелую? Трижды. По-русски. Ведь сегодня у нас традиционная развлекательная программа!
Так вот почему на палубах никого нет, понял Валентин. Дело, оказывается, вовсе не в погоде.
И спросил:
– Развлекательная программа?… Только я тут при чем?
– Как это при чем? При ваших-то бицепсах! – Раиса Васильевна восторженно во все свои синие глаза озирала Валентина. – При ваших-то бицепсах! При вашем сложении! При вашем обаянии! В состязаниях на звание чемпиона «Анны Карениной» по армрестлингу я ставлю только на вас!
– Девочки! – закричала она.
– Про-о-осим! – хором ответили девицы в кокошниках и в третий раз, хихикнув, сделали книксен.
– Простите, – до Валентина, наконец, дошло. – Простите, я тронут вашим вниманием, но не могу. Никак не могу.
