Я дернула ручку входной двери: заперто. Оглядела все вокруг в поисках спасения: ни дверей, ни окон. Придется возвращаться назад и искать выход в той стороне. К этому моменту краснолицый сидел верхом на противнике и что было сил молотил кулаками. Тут он меня заметил и попытался подняться. Я быстренько захлопнула дверь, замок щелкнул, а обладатель здорового цвета лица завопил:
— Открой дверь…
Как бы не так. Я уже неслась по коридору, с тревогой ожидая появления Паши и его приятеля. Но никто не появился. Ступени вели к двери, она была приоткрыта. Я осторожно выглянула: коридор, окно слева. И еще двери. Окно можно разбить и с воплем вывалиться на улицу;
Кто-нибудь услышит и вызовет милицию. Раз сто я видела такие сцены в кино: разбежаться и прыгнуть. Но бить стекла собственной головой вовсе не хотелось, а ничего подходящего под рукой не было. Затаив дыхание, я пошла дальше. Выглянула из окна: оно выходило в сад. Я попыталась сориентироваться. С этим тоже было туго. В общем, я продвигалась вперед по коридору, пока не оказалась возле кухни. Послышалось, или кто-то в самом деле хлопнул дверцей холодильника? Почти перестав дышать, я проскользнула мимо. И в этот момент увидела дверь в сад. Наполовину стеклянную и слегка приоткрытую. Нервы не выдержали, и я бросилась к ней. Она распахнулась, я выскочила в сад, тут что-то обрушилось мне на плечи, и я оказалась на земле. Хотела закричать, но рот сдавила чья-то ладонь. Через мгновение я оказалась под кустом смородины в зарослях травы, хватка ослабла, я повернула голову и увидела рядом с собой Руслана Демидова.
— Привет, — тихо сказал он.
Я не могла ответить: хоть он и ослабил хватку, но ладонь не убрал. Я повращала глазами, одновременно стараясь понять: что он здесь делает и как это отразится на моем здоровье? Руслан склонился к моему уху и доверительно прошептал:
— Заорешь, сверну шею.
Он убрал руку. Орать я не рискнула, посмотрела на него несколько отрешенно и затихла.
— Умница, — обрадовался он. — А теперь на четвереньках вон к тому заборчику.
Уговаривать меня не пришлось. Мне и самой не терпелось распрощаться с этим местом. Мы благополучно добрались до забора. Руслан с завидной легкостью подбросил меня наверх, быстренько перемахнул через забор сам, да так ловко, что в тот момент, когда я должна была приземлиться, успел подхватить меня и поставить на ноги.
Двое мальчишек лет восьми, сидящих прямо на асфальте, при нашем появлении удивленно переглянулись, и один спросил:
— Вы чего здесь лазите?
— Яблоки воруем, — ответил Руслан и с сумасшедшей скоростью ринулся в соседний переулок, при этом тянул меня за руку. Вторая моя рука была занята пистолетом. Наконец я это заметила и взвизгнула. Руслан притормозил.
— О, черт… Дай сюда.
— Не дам, — ответила я, убирая руку за спину.
— Тебя сегодня по голове не били, нет? — спросил он как-то слишком ласково.
— Отвяжись, — бойко сказала я.
— Что ж, топай. С пушкой по городу в самый раз.
Я тяжко вздохнула: никакого подобия карманов у меня не было. Я спрятала оружие под подол, но идти было неудобно, и выглядело это по-дурацки, но разоружаться в настоящий момент я не стала.
Мы свернули, и я увидела свою машину. То есть не свою, а Серафимину, конечно.
— Мотай отсюда, — сказал Руслан с ухмылкой.
— Слушайте, вы кто? — додумалась спросить я.
— Спаситель, неужто не понятно?
— А по-моему, вы бандит.
— Да ну… — удивился он. — Слушай, котеночек, завязывай у меня под ногами пугаться. Я парень беспокойный.
— Это вы путаетесь. И вообще…
— Эти двое могут появиться. Напоминаю на тот случай, если ты затеяла по душам поговорить… Садись в машину и отчаливай.
Конечно, он был прав. Я сделала шаг к машине и беспомощно развела руками.
— Как же я поеду?
— Как-то ты сюда смогла явиться?
— Машина заперта, — разозлилась я. — А ключ в сумке.
Он присвистнул:
— А сумка?
— Не помню. Наверное, в доме. Хотя, может, и нет.
— Здорово. И что я с тобой должен делать?
— Откуда мне знать?
— Мотай без колес. Гони пушку и на хорошей скорости домой. А лучше всего исчезни из города навеки. Я ясно выражаюсь?
— Послушайте… — Я была напугана, растеряна и явно не в себе.
— Замри. Пушку давай. Я протянула ему пистолет, он сунул его в карман куртки, развернулся и исчез за углом. Тут до меня дошло, что в словах Руслана есть суровая правда. Я бросилась бежать к троллейбусной остановке.
Как я добралась до дома Серафимы, толком даже не помню. Тетушки в квартире не оказалось. Бестолково попинав дверь, я села на ступеньки и заревела. Потом начала соображать. Не скажу чтобы хорошо. Мысли путались, но плачевное положение, в котором я оказалась, вырисовывалось вполне отчетливо. Если краснолицый выбрался из передряги, значит, донесет обо мне Юрику. Вряд ли тому понравятся мои замашки сыщика. Очень плохо. А этим типам, Паше и его дружкам, ничего не стоит отыскать меня по номеру машины. Еще хуже. Ко всему прочему Руслан. Получается, он меня спас. Или не получается? Разобраться в этом змеином клубке под силу только профессионалам, то есть милиции. Но обращаться к ним теперь мне совершенно не хотелось: я, увы, столько всего успела сделать, а логически объяснить свои действия не смогла бы даже самой себе.
Срочно требовался человек, способный меня спасти от Юрика, Паши и самой себя в придачу. Циркач, вот кто мне нужен. Хотя, возможно, ему уже надоело впустую тратить на меня время, и он выбросил прекрасный образ из своего сердца. Очень некстати, если так. В настоящий момент я готова была посвятить ему всю жизнь. Или ее остатки, что более вероятно.
Конечно, если бы я перестала клацать зубами и успокоилась, то позвонила бы тетушке, взяла у нее ключи и стала ждать звонка Сережи. А если бы он даже не позвонил, по прошествии времени в моей умной голове появилась бы хоть одна умная мысль, как выйти из создавшегося положения. Но на все это времени я себе не дала. Во-первых, боялась гнева тетушки: драгоценная машина осталась посреди улицы, ключи от нее неизвестно где, а мой след вел прямиком к нашему ненадежному убежищу. Нет, общаться с Серафимой в настоящий момент мне не хотелось. Тут я сообразила, что, зная домашний адрес и фамилию Циркача, номер его телефона могу узнать без труда. Я напросилась к соседям и через несколько минут уже звонила Сереже. Если трубку снимет жена, мне очень не повезет. Трубку вообще никто не снял. Я смотрела в окно, томилась и ждала неизвестно чего. Может, убийц в страшных черных масках, непременно с автоматами. Я уже видела свое истерзанное тело в луже крови. И заторопилась к телефону. Потом звонила еще трижды, прежде чем услышала голос Сережи:
— Да.
Я глубоко вздохнула и начала с места в карьер:
— Сереженька…
— Лика? Это ты? Что случилось?
— Сережа, ты можешь приехать к Серафиме? — Я старалась, чтобы голос звучал ровно. Вместо этого я заревела.
— Конечно, приеду. Что случилось?
— Пожалуйста, быстрее. Я у соседки. Увижу твою машину и выйду. Ты слышишь?
Он подъехал через пятнадцать минут.
Я кинулась во двор. Если я была до смерти напугана, то и он выглядел не лучше. Не обнаружив во мне никаких тяжелых увечий, с облегчением вздохнул.
— Я уж не знал, что подумать, — сказал он с некоторой укоризной.
Нервно оглядываясь, я устроилась рядом с ним и попросила:
— Поедем куда-нибудь. Мне надо с тобой поговорить.
Он послушно тронулся с места, то и дело настороженно поглядывая в мою сторону. Он ехал за город, а я собиралась с мыслями. Заметив песчаную дорогу, ведущую к лесу, Сережа свернул и через пару минут остановился. Повернулся ко мне, нахмурился и сказал:
— Ну…
— Сережа, — пытаясь выудить из памяти хоть одну подходящую реплику начала я, — помнишь, ты говорил, что готов помочь мне?
Вышло так себе, роль романтической героини не давалась, сегодня я была не в форме.
— Я помню, что говорил. Кончай дергаться и толком все объясни.
— Я же пытаюсь. Только это сложно. Он достал бутылку водки и стакан, плеснул на дно и протянул мне.
— Выпей.
— Нет, — поежилась я. — Я не умею.
— Сумеешь. У тебя коленки трясутся, руки ходуном ходят, а лицо такое, точно по нему сапогами прошлись. Пей, легче станет.
Я поднесла стакан, поморщилась и сделала глоток.
— Тебя Каток обидел? — хмуро спросил Циркач.
Я подавилась водкой, вытаращила глаза и стала кашлять. Он похлопал меня по спине, отобрал стакан, выплеснул остатки водки в окно и невесело усмехнулся.
— Что ты имеешь в виду? — сообразила спросить я.
— То и имею. Ты таскалась с ним по ресторанам, думала, что он хороший мальчик, а он оказался не очень хорошим, так?
Я выпрямилась, вздернула нос, начисто забыв о роли жертвы, и спросила гневно:
— Ты кем меня считаешь? Он с невеселой усмешкой покачал головой и отвернулся к окну.
— Бабой. Бабой я тебя считаю. Красивой и, извини, не очень умной.
