— Господи, — прошептала я.
— Еще один в кухне. Идем отсюда. Каток нас опередил.
— Скажи тетке, пусть сразу же звонит Катку, — напомнил Сережа, когда мы въехали во двор Серафиминого дома. — Ты все поняла?
— Да.
— Вот и хорошо. Я попробую узнать, что с твоей машиной. В случае чего — звони. Как только отдадите деньги, я спрячу вас в надежном месте. Нос не вешай. Идет?
— Идет, — жалко улыбнулась.
Мы торопливо поцеловались, и я направилась к подъезду. Тут меня ожидал еще сюрприз: машина Серафимы как ни в чем не бывало стояла на своем обычном месте под раскидистой липой, блестя на солнце всеми стеклами. Глазам не веря, я подошла ближе и заглянула в кабину. Моя сумка лежала на переднем сиденье. В этот момент я заметила листок бумаги, прижатый “дворником” к лобовому стеклу. Извлекла его и торопливо прочитала: “Ключи в почтовом ящике”. Подпись отсутствовала, но кто ее оставил, догадаться нетрудно. Я опять взглянула на сумку. Выходит, Руслан возвращался в дом на Вишневой? Зачем? Я поежилась, потому что ответ напрашивался сам собой. Возле дома Руслан оказался не случайно: скорее всего так же, как и я, следил за Жорой. Кто он и что ему нужно? Я не рассказала о нем Сереже, почему? Руслан бандит и убийца. Однако он спас меня и даже перегнал машину и позаботился о сумке. Ведет себя нагло: почему — и то уверен, что я не заявлю в милицию. А ведь и в самом деле не заявлю… Тут я увидела Сережу, он бежал ко мне. Я торопливо скомкала записку и зажала в кулаке.
— Сережа, вот она, машина, — растерянно заметила я.
— Отойди от нее.
Для большей убедительности Циркач схватил меня за руку и оттащил в сторону. Потом вернулся к машине, присел на корточки и стал что-то там осматривать, Я томилась рядом, улучив момент, забросила в кусты бумажный шарик и с облегчением вздохнула. Сережа поползал минут десять, потом поднялся, отряхнув брюки, выглядел он по-прежнему озабоченным.
— Ключей нигде не видно? — спросил он.
— Нет.
— Идем к тетке.
Мы поднялись в квартиру. Серафима была дома.
— Где тебя черти носят? — накинулась она. — Есть у тебя совесть? — Тетушка покосилась на Циркача. — Конечно, я понимаю, высокие чувства — это свято, но и о родственниках иногда думать не мешает.
— Ты давно дома? — спросила я.
— Часа два, а что?
— Не видела, кто подогнал машину?
— Какую машину? — Серафима начала хмуриться. — А ты на чем приехала?
— На Сережиной.
— А моя где была? — На лице тетушки появились первые признаки большого неудовольствия.
— Посмотри ключи в почтовом ящике, — вмешался Сережа, я насторожилась, а он пояснил:
— Просто это логично.
Я спустилась вниз, открыла ящик и увидела связку ключей на симпатичном брелоке.
— Есть? — спросил Сережа, когда я вернулась в квартиру.
Я кивнула. Как видно, он успел вкратце поведать Серафиме о наших приключениях. Тетушка выглядела потерянной и несчастной, ее обычный оптимизм был при смерти.
— Дай ключи, проверю машину, — сказал Сережа.
— Я с тобой пойду.
— Зачем? Лучше чайник поставь. — Он ушел, а мы с Серафимой отправились на кухню.
— Вот как бабахнет сейчас, — тоскливо глядя в окно, сказала она. — И накроется моя тачка…
— Вряд ли, — утешила я.
— Много ты понимаешь. Циркач сказал: четыре трупа. Пора сматываться. Руки-ноги целы, но это не вечно. Юрик вразнос пошел.
— Вряд ли, — утешила я, а тетушка начала бледнеть от злости. — Там был Руслан, — пришлось пояснить мне. — Хороший парень, по мнению Ильи Сергеевича…
— Как это? — не поняла Серафима. — Помолчи, Циркач возвращается! — О чем молчать-то?
— О Руслане.
— Господи, с ума сойдешь на старости лет…
— Порядок, — сказал Сережа, возвращая ключи.
— Кто же машину сюда перегнал? — озадачилась я.
— Разберемся. — Сережа сел за стол, тетушка взглянула на него, потом на меня и тяжело вздохнула. Следующие полчаса мы пили чай и выслушивали инструкции. Так как они больше касались Серафимы, я смотрела в окно и думала о своем. Циркач собрался уходить, я проводила его до порога.
— У вас что, роман? — проворчала тетушка, когда за ним закрылась дверь.
— А я знаю? Кто-то ведь должен вытащить нас из дерьма.
— Ты ведь про заказные убийства ему не рассказала?
— Еще как рассказала.
Тетушка покрутила пальцем у виска.
— Племяшка, может. Циркач с руки ест — не спорю, но, будь он ласковым добрым мальчиком, не стал бы тем, кто он есть. Улавливаешь? Он Юркин враг и в данной ситуации будет думать, как его завалить. А кто о нас, грешных, подумает?
— А у тебя голова на плечах для чего? — фыркнула я.
— Для зимней шапки. А у тебя?
— Тоже, наверное, — вздохнула я.
— Давай рассказывай. Пинкертон несчастный, где тебя носило… Я рассказала.
— Попали в переплет, — заметила тетушка. — Может, к Вовке?..
— Нет уж, — разозлилась я.
— С чего это вдруг такая нелюбовь к органам?
— Вы меня так долго стращали, что я вам поверила.
— Как же… боишься, что он твоего Руслана заметет за шалости на даче и в доме этого самого Паши…
— Моего Руслана? — сурово спросила я.
— А то. Спаситель… Как он, ничего?
— Пошла ты к черту! — закричала я.
— Вкручивай, — вовсе не обидевшись, сказала Серафима. — Кого ты пытаешься обмануть? Старую мудрую тетку, которая читает в сердцах юных прелестниц, как в открытой книге? Нет, деточка, ты Циркачу мозги пудри, а мои извилины оставь в покое. И чего это маменькиных дочек вечно Тянет на шпану? Прямо патология какая-то… — Куда меня тянет? Что ты болтаешь? — Сдается мне, что Руслан твой похлеще Циркача да Юрика, вместе взятых. У тех шпана на подхвате, а Руслан — убийца.
— А Сережа говорит, что это Каток в Пашином доме опередил.
— Конечно, говорит, ты ж ему сам интересное не рассказала. Краснолицего тоже Юрик хлопнул? Зачем, интересно?
— А зачем Руслану их убивать?
— Это ты у него спроси.
— Ладно, — сказала я, поднимаясь, — спрошу.
— Куда это ты? — насторожилась тетушка.
— Спрашивать.
— Ангел мой, ты женщина редкой красоты, но вдруг он мужчина, начисто лишенный чувства прекрасного?
— Я ведь не совсем дура, как считаешь?
— Ну, сразу и не ответишь, — уклончиво заметила тетушка. — Что ж, едем вместе…
— Вместе по таким делам смешно.
— По каким делам? — ахнула Серафима, распахнув глаза, однако валять дурака ей явно не хотелось, и она спросила серьезно:
— А ты точно знаешь, что тебе это нужно?
— Конечно, нет.
— Беда, ей-Богу… что ж, поезжай. Хотя по мне, так вдвоем завсегда сподручней…
— Я возьму машину, — сказала я уже возле двери.
— Возьми, — вздохнула Серафима. — Постарайся на этот раз ее не потерять.
* * *
Спортшкола занимала несколько зданий. Одно, старое, еще довоенной постройки, было окружено живописными тумбами. Я выбрала его и не ошиблась. Длинный коридор привел меня к двери с надписью “Тренерская”, из комнаты доносились голоса и смех. Я постучала, никто не ответил, тогда я открыла дверь и сказала:
— Здравствуйте.
В комнате было человек шесть мужчин, молодых и не очень. Спортивные костюмы наводили на мысль, что они и есть тренеры.
— Здравствуйте, — недружным хором ответили они, с любопытством меня разглядывая.
— Извините, где я могу найти Руслана Демидова?
— А его нет, — ответил мужчина за столом. — У него сегодня выходной. Олег, посмотри расписание Руслана, — кивнул он парню у окна.
Тот прошел к щиту на стене, где висело расписание, и принялся водить по нему пальцем.
— Послезавтра, девушка, с восьми до двух.
— Мне он нужен сегодня, — сказала я. — Вы не могли бы дать мне его адрес?
— Вообще-то не положено… — заметил мужчина, но Олег засмеялся и сказал:
— Да ладно, Степан Сергеевич, девушка такая красивая, Руслан спасибо скажет.
— Ну, только если красивая. — он извлек из стола толстую тетрадь, полистал немного и на клочке бумаги записал адрес.
Я поблагодарила и, сказав “до свидания”, вышла из тренерской. В коридоре меня догнал Олег.
— Девушка, Руслан сегодня с восьми дежурит на автостоянке, так что дома вы его вряд ли застанете.
— На какой автостоянке?
— В центре, за старым театром. Найти нетрудно, возле парка свернете направо и метров двести…
— Он что, там работает?
— Подрабатывает. Деньги наши не то чтобы плевые, но близко к тому, так что приходится крутиться. Если вы немного подождете, я смогу вас отвезти…
— Спасибо, я на машине, — я попрощалась и пошла к двери.
Олег стоял, глядя на меня, и что-то насвистывал.
Я посмотрела на часы: до восьми времени достаточно. Я вполне могу застать его дома.
Руслан жил в том же районе, что и Серафима. Девятиэтажный дом, второй подъезд, второй этаж. Я позвонила в дверь, обитую бордовым дерматином, наискось вдоль всей поверхности шея надрез, кое-как прихваченный черной ниткой. Я позвонила еще раз, прислушалась. Встречи со мной в этом доме не ждали.
