Спрятался у себя, а из головы не выходит образ купающейся в моей моечной малышки. Не выдержал, расстегнул штаны, сжал рукой ствол и кончил практически сразу, однако член и не думал опадать. Обмылся холодной водой, но и этот годами проверенный метод не помог. Как же я её хочу. Юля – какое красивое имя: чужое, но вместе с этим мягкое, как её фарфоровая кожа, нежные ручки. Бо-оги-и! Я кончил снова. Это наказание! Как мне держать себя в руках?
После сайша Юля пришла порозовевшая и невероятно красивая, в платье, сшитом мной для жены. Когда я ещё надеялся обрести семью, как и все, готовил приданное. Ну вот и пригодилось, только подогнал. Просит проводить до матери.
Они кушали, а я умирал от несвойственного мне любопытства, поэтому сделал то, чем не баловался с детства: подслушивал у окна. Да уж, лучше бы я этого не делал: я влюбился в неё ещё сильней, если это вообще возможно. Девочка просила дать ей работу!
Женщин-ирлингов, да и других, кроме бесполезных эльфиек, было очень мало, поэтому девочек всегда берегли и опекали. Работа – это обязанность мужчин. Зачем это ей? Говорит какую-то чушь, что меня стесняет, но мать видела, что я влип, поэтому лишь посмеивается над малышкой. А потом она заплакала, так горько, так отчаянно. Рассказала о предательстве, которое пережила, а мать, видимо, хочет её развлечь, и ловит её на незнании традиций. Мама, что ты творишь?
Праздник полёта пера – древний обычай. Все неженатые мужчины каждый год кладут семь пёрышек на алтарь, а женщина, если ей понравился ирлинг, плетёт из этих перьев и ритуальных бусин кулон. Каждая бусина имеет своё значение: красная – страсть, сиреневая – любовь, голубая – желание взять в мужья, зелёная – восхищение.
Так женщина выбирает себе мужчину: либо на всю жизнь, либо на одну ночь. Если дева выбирает на всю жизнь, то поёт избраннику. У мужчины нет права отказаться. В основном так замужние женщины развлекаются с мужьями. Что мать задумала?
С этими мыслями я ложился спать, но, конечно, уснуть не смог. А потом услышал Юлин крик: она звала на помощь и металась во сне. Хотел разбудить, но лишь я её коснулся, она успокоилась и затихла. Пошёл к матери: наверняка ещё не спит, объясню ей, может, всё же нужна помощь.
Когда мы пришли, малышка опять металась в бреду, я положил на неё руку и успокаивающе погладил, девочка опять затихла. Мать кивнула, чтобы я вышел.
– Связи священного обета рвут ей душу, ведь она сама ушла от мужей. Не только на мужчину обет накладывает обязательства: после принятия клятвы жена обязана любить или может умереть. Ты мужчина и испытываешь к ней сильные чувства, поэтому близость твоего тела и твоей энергии дает ей немного покоя. Это не может навсегда приглушить зов, но на время поможет.
– И что же делать?
– Поговори с ней. Конечно, для неё сейчас не время, но для тебя это, возможно, единственный шанс, – сказала мать и ушла.
Утром немного проспал, хотел идти готовить завтрак и запнулся на пороге от умопомрачительных ароматов выпечки, жареного мяса и томлёных ягод. Юля порхала по кухне и мурлыкала какую-то песенку, а я не мог дышать от нежности, распирающей душу. Пташка улыбалась и что-то говорила, а я мучительно думал, как поговорить с ней.
Мы позавтракали, и она опять ушла к матери, а я переживал, как бы мать не разболтала всё девочке, ей и так тяжело.
Улетел поохотиться: может, в обед я её побалую запечёнными вархами (аналог кур). Но к моему возвращению кухня опять была полна ароматами, а Юля внимательно смотрела на меня с ощипанными птицами в руках. На мгновение показалось, что она смотрит с женским интересом, но нет, только досада в её глазах. Молча развернулась и ушла спать. Через час из её комнаты опять послышались крики, я поспешил к ней, но малышка уже почти проснулась.
Ночью её кошмары повторились, и я уже не мог молчать:
– Рассказывай, – я хотел сказать мягче, но сильно нервничал, поэтому рефлексы не оставили мне шансов.
– Нечего рассказывать, – огрызнулась девочка, а сама от боли потирала грудь.
– Так не может продолжаться. Они тебя измотают. Связи крепки, ты должна быть с мужьями, – чего мне стоили эти слова?! Этих глупых ублюдков я бы сам убил на месте, но малышке без них не жить.
– Нет. Этого не будет, я потерплю, всё забудется и пройдёт, – кричала девочка, но не верила себе сама.
– Ты не понимаешь. Вы связаны священным обетом. Твоим мужьям тоже плохо, но тебя мучают шесть связей, если они натянутся ещё сильней – ты умрёшь, – я как мог уговаривал девочку одуматься, хотя хотелось лишь прижать её к груди, закрыв крыльями от всего мира.
– Я лучше умру, чем вернусь к ним! – запальчиво прокричала она.
– Подумай о детях, что носишь. Ты здесь третий день и уже сильно истощена энергетически. К концу недели ты просто не сможешь встать.
– Но что делать, должен же быть какой-то выход. К ним я не хочу, но, даже если бы и решилась, я не знаю, где они, – с отчаянием проговорила она.
– Я могу тебя подпитывать энергетически, но для этого мне нужно тебя касаться довольно долго. В идеале – спать рядом, – Богиня, я всё же сказал это. Сейчас она окатит меня презрением и посмеётся надо мной.
